Рассказ о Мусабе ибн
аз-Зубейре и Аише (ночи 386—387)
Рассказывают также про Мусаба ибн аз-Зубейра, что он нашёл
АЗЗУ в аль-Медине (а она была из разумнейших женщин) и сказал ей: «Я намерен
жениться на Аише, дочери Тальхи, и мне хочется, чтобы ты пошла к ней и
посмотрела, какова её наружность».
И Азза пошла к ней и потом вернулась к Мусабу и сказала: «Я
видела лицо прекраснее, чем здоровье. У неё большие глаза, под которыми нос с
горбинкой, и овальные щеки, и рот, подобный плоду граната, и шея, точно
серебряный кувшин, а под всем этим грудь с сосками, подобными двум гранатам, и
под нею втянутый живот с пупком, точно шкатулка из слоновой кости, а зад у неё,
как кучка песку, и плотные бедра, и голени, подобные двум мраморным столбам, но
я только видела, что её ноги велики. Ты будешь проводить с ней время в минуту
нужды».
И когда Азза приписала Аише такие качества, Мусаб женился на
ней и вошёл к ней…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные
речи.
Триста восемьдесят седьмая ночь
Когда же настала триста восемьдесят седьмая ночь, она
сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Азза приписала Аише,
дочери Тальхи, такие качества, Мусуб женился на ней и вошёл к ней. А потом Азза
позвала Аишу и корейшитских[406] женщин
к себе домой и пропела (а Мусаб стоял тут же) такие стихи:
«И женщин уста издают аромат,
Сладка их улыбка и их поцелуй,
Вкусила лишь мысли свои я о нем,
Но судят за мысли ведь судьи у нас»
А в ночь, когда Мусаб входил к ней, он ушёл от неё только
после семи раз, и его встретила одна из его вольноотпущенниц, когда он
проснулся утром, и сказала: «Я выкуп за тебя! Ты был совершенен во всем, даже в
этом».
А одна женщина говорила: «Я была у Аиши, дочери Тальхи, и
вошёл её муж, и Аишу потянуло к нему, и он упал на неё, а она начала храпеть и
стала делать движения чудесные, невиданные и диковинные, а я слушала. А когда
он вышел от неё, я сказала: „Как ты можешь это делать при твоём благородстве,
происхождении и положении, когда я у тебя в доме?“ И она отвечала: „Женщина
делает для своего мужа какие только может волнующие, диковинные движения, что
же ты в этом порицаешь?“ – „Лучше, чтобы это было ночью“, – сказала я. И
она отвечала: „Так днём бывает, а ночью я делаю ещё большее, так как, когда мой
муж меня видит, в нем начинает двигаться страсть и поднимается похоть, и он
тянется ко мне, а я ему послушна, и бывает то, что ты видишь“.
Дошло до меня, что Абу-ль-Асвад купил невольницу косоглазую,
из местных уроженок, и был доволен ею. И его родные стали порицать её перед
ним, и Абу-ль-Асвад удивился им и, подняв ладони кверху, произнёс такие два
стиха:
«Её предо мной бранят, хотя в ней
порока нет,
Вот только в глазах её как будто бы
пятнышко.
Но если в глазах её и есть порок, то
она
Стройна в верхней части тела и тяжела
внизу».
|
