 Увеличить |
Рассказ об Ади ибн
Зейде и Марии (ночи 405—407)
Рассказывают, что у анНумана ибн аль-Мунзира, царя арабов,
была дочь по имени Хинд, и она вышла в день пасхи (а это праздник христиан),
чтобы причаститься в Белой церкви, и было ей одиннадцать лет жизни, и была она
прекраснее всех женщин своего времени и века. А в этот день Ади ибн Зейд[420] прибыл в альХиру от Кисры
к ан-Нуману с подарками и вошёл в Белую церковь, чтобы причаститься. А он был
высок ростов и нежен чертами, с прекрасными глазами и блестящими щеками, и с
ним были люди его племени, а с Хинд, дочерью ан-Нумана, была невольница по имени
Мария, и Мария любила Ади, но только не могла к нему приблизиться.
И когда Мария увидела его в церкви, она сказала Хинд:
«Посмотри аа этого юношу, он, клянусь Аллахом, прекраснее всех, кого ты
видишь». – «А кто он?» – спросила Хинд. И Мария ответила: «Ади ибн Зейд».
И тогда Хинд, дочь ан-Нумана, сказала: «Я боюсь, что он меня узнает, если я
подойду к нему, чтобы посмотреть поближе». – «Откуда ему тебя знать, раз
он никогда тебя не видел?» – сказала Мария. И тогда Хинд подошла к Ади, а он
шутил с юношами, которые были с ним, и превосходил их красотою и прекрасными
речами и красноречивым языком и роскошью бывших на нем одежд. И, увидав его,
Хинд впала в искушение, и ум её был ошеломлён, и цвет её лица изменился. Когда
Мария заметила её склонность к нему, она сказала: «Поговори с ним!»
И Хинд поговорила с ним и ушла, и когда Ади увидел её и
услышал её слова, он впал в искушение, и его ум был ошеломлён, и сердце его
задрожало, и изменился цвет его лица, так что юноши его заподозрили. И Ади
потихоньку сказал одному из них, чтобы он последовал за девушкой и разузнал для
него её обстоятельства, и юноша пошёл за нею и затем вернулся к Ади и сказал
ему, что это Хинд, дочь ан-Нумана.
И Ади вышел из церкви, не зная, от сильной любви, где
дорога, и произнёс такие два стиха:
«О друзья, помогите мне ещё больше,
И направьте свой путь со мною в эти
страны!
К землям Хинд поверните вы,
благородной,
И уйдите и весть о нас передайте».
А окончив эти стихи, он ушёл в своё жилище и провёл ночь в
беспокойстве, не попробовав вкуса сна…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные
речи.
Четыреста шестая ночь
Когда же настала четыреста шестая ночь, она сказала: «Дошло
до меня, о счастливый царь, что Ади, окончив стихи, ушёл в своё жилище и провёл
ночь в беспокойстве, не попробовав вкуса сна. А утром ему повстречалась Мария.
И, увидав её, Ади посмотрел на неё с приветливостью (а раньше он не обращал к
ней взгляда) и спросил: „Что ты хочешь?“ – „У меня есть до тебя нужда“, –
отвечала Мария. И Ади молвил: „Скажи, в чем дело! Клянусь Аллахом, ты не
спросишь вещи, которую бы я тебе не дал“. И Мария рассказала ему, что она его
любит и хочет с ним уединиться. И Ади согласился на это с условием, что она
устроит хитрость с Хинд и сведёт её с ним.
И он привёл Марию в лавку виноторговца на одной из улиц
аль-Хиры и упал на неё, и Мария вышла и пришла и сказала Хинд: «Не хочешь ли
увидеть Ади?» – «А как это можно?» – спросила Хинд. «Страсть меня взволновала,
и мне нет покоя со вчерашнего дня». – «Назначь ему такое-то место, и ты
увидишь его из дворца», – сказала Мария. И Хинд молвила: «Делай что
хочешь!»
И Мария сговорилась с нею о месте, и Ади пришёл, и когда
Хинд увидела его, она едва не упала сверху, а потом она сказала: «О Мария, если
ты не приведёшь его ко мне сегодня ночью, я погибла». И она упала без чувств, и
её прислужницы унесли её и внесли во дворец, а Мария поспешила к ал-Нумалу и
передала ему историю Хинд, рассказав все по правде, и оказала, что Хинд
лишилась разума из-за Ади. И она осведомила его о том, что, если он не выдаст
Хинд замуж, она огорчится и умрёт от любви к нему, а это будет позором для
аи-Нумана среди арабов, и нет иной хитрости и этом деле, как отдать её в жены
Ади. И ан-Нуман опустил на некоторое время голову, размышляя о её деле, и
несколько раз воскликнул: «Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему
возвращаемся!» А затем он сказал: «Горе тебе! Как же ухитриться выдать её за
него замуж? Мне не хочется первому заговорить с ним об этом». – «Он
влюблён сильней её и ещё больше её желает, и я ухитрюсь, чтобы он не знал, что
тебе известно его дело, и ты не опозорил бы себя, о царь», – ответила
Мария. А затем она пошла к Ади и рассказала ему об этом, и молвила: «Приготовь
кушанье и позови царя и, когда питьё заберёт его, посватайся за Хинд – он тебя
не отвергнет». – «Я боюсь, что это его разгневает и будет причиной вражды
между нами», – сказал Ади. Но Мария молвила: «Я пришла к тебе лишь после
того, как окончила разговор с ним». А потом она вернулась к ан-Нуману и сказала
ему: «Потребуй, чтобы Ади угостил тебя в своём доме». И ал-Нуман отвечал: «В
этом нет дурного!» И затем через три дня после этого ан-Нуман попросил Ади,
чтобы он и его приближённые у него отобедали. И Ади согласился на это, и
ан-Нуман отправился к нему в дом.
И когда вино забрало его, как оно забирает, Ади встал и
посватался за Хинд, и ан-Нуман согласился и отдал её ему в жены, и Ади прижал
её к себе через три дня. И Хинд прожила у него три года, и жили они
сладостнейшей и приятнейшей жизнью…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четыреста седьмая ночь
Когда же настала четыреста седьмая ночь, она сказала: «Дошло
до меня, о счастливый царь, что Ади прожил с Хинд, дочерью ан-Нумана ибн
аль-Мунзира, три года, и жили они сладостнейшей и приятнейшей жизнью, а затем
ан-Нуман разгневался на Ади и убил его. И Хинд горевала о нем великим горем, а
потом она построила себе монастырь в окрестностях аль-Хиры и сделалась
монахиней и сидела там, рыдая и оплакивая Ади, пока не умерла. И монастырь её
известен до сих пор в окрестностях аль-Хиры.
|
