Рассказ о халифе Хишаме
и юноше (ночь 273)
Рассказывают также, что Хишам, сын Абд-аль-Мелика ибн
Мервана[300] как-то был на охоте и
вдруг увидел газеленка. И он погнался за ним с собаками и, преследуя газеленка,
увидал юношу из арабов-кочевников, который пас овец. «О юноша, перед тобой этот
газеленок, он убежал от меня», – сказал Хишам, и юноша повернул к нему
голову и молвил: «О, значения лучших не знающий, ты посмотрел на меня глазом
умаляющим и заговорил со мною речью унижающей! Речью притесняющего твоя речь
была, а поступки твои – поступки осла». – «Горе тебе, разве ты меня не
знаешь?» – воскликнул Хишам. И юноша ответил: «Тебя я узнал, ибо невежей ты
себя показал, сказав мне все это прежде привета!» – «Горе тебе – я Хишам ибн
Абд-аль-Мелик!» – воскликнул Хишам. И кочевник ответил: «Аллах не приблизь твой
родной край и твоей могиле жизни не дай! Как много ты сказал и как мало
уважения показал!»
И не закончил халиф своих слов, как воины окружили его со
всех сторон, и все вместе сказали: «Мир тебе, о повелитель правоверных!» –
«Сократите свои речи и стерегите этого юношу!» – сказал Хишам. И юношу
схватили. Увидев так много царедворцев, везирей и вельмож царства, он не
обратил на них внимания и не спросил про них, но опустил подбородок на грудь и
смотрел туда, куда ступала его нога, пока не подошёл к Хишаму. И он остановился
перед ним, и опустил голову к земле, и молчал, не приветствуя и воздерживаясь
от слов. И один из слуг сказал ему: «О собака среди арабов, что мешает тебе
пожелать мира повелителю правоверных?»
И юноша обернулся к слуге, гневный, и воскликнул: «О седло
для осла, этому препятствует длина пути, и я вспотел, когда пришлось по
ступенькам вверх идти!» И Хишам вскричал (а гнев его увеличился): «О юноша, ты
явился в день, когда пришла твоя пора и одежда от тебя ушла, и жизнь твоя
истекла!» – «Клянусь Аллахом, о Хишам, – воскликнул юноша, – если
время моё суждено сократить, то срок уже нельзя продлить, и ни малым, ни многим
не могут твои речи мне повредить!» – «Или ты достиг такой степени, о
сквернейший из арабов, что ты отвечаешь повелителю правоверных на каждое слово
словом?» – воскликнул царедворец, и юноша поспешно ответил: «Да поразит тебя
наважденье, и да не оставит мученье и заблужденье! Или не слышал ты, что сказал
Аллах великий: „В тот день, когда придёт всякая душа, оспаривая, чтобы защитить
себя?“ И тут Хишам поднялся, сильно разгневанный, и воскликнул: „Эй“ палач, ко
мне с головой этого юноши! Он много говорит о том, чего никто не вообразит!»
И палач взял юношу, и привёл его на ковёр крови[301], и обнажил меч над его
головой, и сказал: «О повелитель правоверных, это твой раб, сам собою кичащийся
и к могиле своей стремящийся. Отрублю ли я ему голову, не ответственный за его
кровь?» – «Да», – сказал Хишам. И палач спросил у него позволения второй
раз, и Хишам ему позволил. И палач спросил позволения в третий раз, и юноша
понял, что, если Хишам на этот раз позволит ему, палач его убьёт. И он
засмеялся, так что стали видны его клыки, и Хишам разгневался ещё больше и
воскликнул: «О юноша, я думаю, ты помешанный! Не видишь ты разве, что расстаёшься
с земной жизнью? Как же ты смеёшься, вдеваясь над собой?»
«О повелитель правоверных, – ответил юноша, – если
Жизни моей суждено продлиться, то ни малое, ни многое те может мне повредить!
Но мне пришли на память стихи, – выслушай их, – убить меня ты успеешь». –
«Подами и будь краток!» – воскликнул Хишам.
И юноша произнёс такие стихи:
«Говорили мне, что однажды сокол
вцепился вдруг
В воробья в пустыне, что пригнан был
судьбою»
И промолвил тут воробей в когтях того
сокола
И он, в него вцепившись, уносился:
«Тебе подобный сыт не будет от меня,
А коль съешь меня, то поистине ведь
мал я».
Улыбнулся сокол, в самом себе
уверенный,
Из кичливости, и спаслась тогда
пичужка».
И Хишам улыбнулся и воскликнул: «Клянусь моим родством с
посланником Аллаха – да благословит его Аллах и да приветствует! – если бы
он произнёс эти слова в первую же минуту и потребовал чего-нибудь, что меньше
халифата, я бы, право, дал это ему! Эй, слуга, набей ему рот драгоценностями и
дай ему хорошую награду!»
И слуга дал кочевнику великолепный подарок, и кочевник ушёл
своей дорогой.
|