Рассказ о старухе и
паломнике (ночи 434—436)
Рассказывают, – продолжала Шахразада, – что один
человек из паломников заснул долгим сном, а когда он проснулся, то не увидел
даже следов своих спутников. И он поднялся и пошёл и сбился с дороги и, пройдя
немного, нашёл палатку. И у входа в палатку он увидал старую женщину, а подле
неё заметил спящую собаку. И человек приблизился к палатке и приветствовал
старуху и попросил у неё поесть, и старуха сказала: «Пойди в ту долину и налови
змей, сколько будет тебе нужно, а я их изжарю и накормлю тебя». – «Я не
осмеливаюсь ловить змей, и я никогда не ел их», – сказал человек. И
старуха молвила: «Я пойду с тобой и наловлю их, не бойся же!»
И она отправилась с ним (а собака следовала за нею) и
наловила змей, сколько было нужно, и стала их жарить, и паломник не знал, как
избежать такого угощения, и испугался голода и поел этих змей. А потом ему
захотелось пить, и он попросил у старухи воды. И старуха сказала ему: «Вон
перед тобою ручей, пей из него».
И человек пошёл к ручью и увидел, что вода в нем горькая, но
он вынужден был пить эту воду, несмотря на сильную её горечь, так как его
поразила жажда страшная.
И он напился, а затем вернулся к старухе и сказал ей: «Я
дивлюсь на тебя, старуха, и на то, что ты пребываешь здесь и остаёшься в таком
месте…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные
речи.
Четыреста тридцать пятая ночь
Когда же настала четыреста тридцать пятая ночь, она сказала:
«Дошло до меня, о счастливый царь, что человек-паломник напился из ручья
горькой воды, так как его поразила великая жажда, а потом он вернулся к старухе
и сказал ей: „Дивлюсь я на тебя, о старуха, и на то, что ты пребываешь в этом
месте и питаешься такой пищей я пьёшь такую воду“.
«А каковы ваши страны?» – спросила его старуха, и паломник
ответил: «В наших странах дома поместительные, просторные, и плоды спелые, сладкие,
и воды обильные, вкусные, и кушанья прекрасные, и мясо жирное, и овцы
многочисленные, и всякие хорошие вещи и прекрасные блага, подобные каким бывают
только в раю, который описал Аллах великий своим праведным рабам».
«Я слышала все это, – молвила старуха. – Скажи
мне, бывают ли у вас султаны, которые судят вас и притесняют своим приговором,
когда вы под их властью.
А если кто-нибудь из вас согрешит, они берут ваше имущество
и расточают его, а когда захотят, выгоняют вас из ваших домов и искореняют ваш
род?» – «Это бывает», – ответил человек.
И старуха сказала: «Тогда, клянусь Аллахом, эти тонкие
кушанья, и прекрасная жизнь, и сладостные блага при притеснениях и
несправедливости будут проникающим ядом, а наши кушанья при безопасности
окажутся полезным лекарством. Не слышал ты разве, что величайшие блага, после
посвящения себя Аллаху, – здоровье и безопасность, а это бывает только,
если султан, преемник Аллаха на земле, справедлив, если он хорошо умеет
управлять. Прежде султану надлежало обладать даже незначительной важностью, так
как подданные, видя его, уже боялись. А султану нынешнего времени должно
обладать совершеннейшим искусством управления и полнейшею важностью, ибо
подданные теперь не таковы, как прежде, и наше нынешнее время – время людей с
непохвальными качествами и странными делами, и им приписывают глупость и
жестокосердие, и они таят в себе ненависть и вражду. И если султан (прибегаю к
Аллаху великому!) окажется среди них слабым или не умеющим управлять и не
внушающим почтения, это несомненно будет причиной запустения страны. Говорится
в поговорках: „Лучше притеснение от султана на сто лет, чем притеснение
подданными друг друга хоть на один год“. И когда притесняют друг друга
подданные, Аллах даёт над ними власть султану-притеснителю или царю-угнетателю.
Дошло до нас в преданиях, что аль-Хаджжаджу ибн Юсуфу[440] подали однажды просьбу, в
которой было написано: «Бойся Аллаха и не притесняй рабов Аллаха всякими
притеснениями». И когда аль-Хаджжадж прочитал эту просьбу, он поднялся на
мимбар[441] (а он был красноречив) и
сказал: «О люди, Аллах великий дал мне над вами власть за ваши деяния…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные
речи.
Четыреста тридцать шестая ночь
Когда же настала четыреста тридцать шестая ночь, она
сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, тогда аль-Хаджжадж ибн Юсуф
прочитал эту просьбу, он поднялся на мимбар и сказал: «О люди, Аллах великий
дал мне над вами власть за ваши деяния, и если бы я умер, вы не освободились бы
от притеснения при столь дурных поступках, ибо Аллах великий сотворил подобных
мне во множестве, и если буду не я, будет тот, кто ещё более меня злобен,
сильнее притесняет и злее в ярости, как оказал поэт в этом смысле:
Над всякой десницею – десница
всевышнего,
И всякий злодей всегда злодеем испытан
был.
Притеснения бояться и справедливость
– правильнее всего.
Просите Аллаха, чтобы исправил он
ваши обстоятельства!
|
