Увеличить |
Рассказ пятого везиря
(ночи 587—591)
Дошло до меня, о царь, что был один человек из родовитых и
благоденствующих, и были у него деньги и слуги, и рабы, и поместья, и умер он и
преставился к милости великого Аллаха и оставил маленького сына. И когда
мальчик вырос, он принялся есть и пить, и слушать музыку и песни, и проявлял
щедрость и раздавал, и истратил деньги, которые оставил ему отец, так что все
это богатство пропало…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные
речи.
Пятьсот восемьдесят восьмая ночь
Когда же настала пятьсот восемь восьмая ночь – она сказала:
«О, счастливый царь, что когда пропало богатство, которое оставил ему отец, и
от него ничего не осталось, юноша стал продавать рабов и невольников и поместья
и истратил все, что у него было: и деньга отца и прочее, и так обеднел, что
стал работать вместе с работами. И он провёл таким образом год. И когда, в один
из дней, он сел у стены, поджидая, пока кто-нибудь его наймёт, вдруг
приблизился к нему человек, прекрасный лицом и одеждой и приветствовал его, и
юноша опросил: „О дядюшка, разве ты знал меня до сей поры?“ – „Я совсем не знаю
тебя, о юноша, – отвечал подошедший, – во я вижу на тебе следы
благоденствия, хотя ты теперь в таком положении“. – „О дядюшка, –
отвечал юноша, – исполнился приговор и предопределение. Есть ли у тебя, о
дядюшка, о светлоликий, какое-нибудь дело, для которого ты меня наймёшь?“ – „О
дитя моё, – отвечал подошедший, – я хочу нанять тебя для дела
нетрудного“. – „А что это такое, о дядюшка?“ – спросил юноша. И подошедший
сказал: „Со мной десять старцев в одном доме, и нет у нас никого, кто бы
исполнял наши просьбы. У нас для тебя столько еды и одежды, что тебе хватит, и
ты будешь прислуживать нам, и будет тебе от нас то благо и те деньги, которые
тебе достанутся, и, может быть, Аллах вернёт тебе через нас счастье“. – „Слушаю
и повинуюсь!“ – ответил юноша. А старец оказал ему: „У меня есть одно
условие“. – „А какое оно, твоё условие, о дядюшка?“ – опросил юноша. И
старец сказал: „О дитя моё, такое, чтобы ты скрывал наши тайны и то, что ты у
нас увидишь, и когда ты увидишь, что мы плачем, не спрашивай о причине нашего
плача“. – „Хорошо, о дядюшка“, – ответил юноша. И тогда старец сказал
ему: „О дитя моё, пойдём со мной, по благословению Аллаха великого!“
И юноша пошёл вслед за старцем, и тот привёл его к бабе и
ввёл его туда и удалил с его тела бывшую на нем грязь, а затем старик послал
человека, и тот привес красивое полотняное платье, и старец одел в него юношу и
отправился с ним домой к своим людям. И когда юноша вошёл, он увидел себя в
доме, высоко почстроенном, с крепкими колоннами, обширном, с покоями,
расположеными друг против друга, и залами, и в каждой зале был бассейн с водой,
над которым щебетали птицы, а окна выходили со всех сторон в прекрасный сад в
этом же дворе. И старец ввёл юношу в один из покоев, и юноша увидел, что он
украшен разноцветным мрамором, и потолок в нем расписан лазурью и ярким
золотом, а пол устлан шёлковыми коврами, и он нашёл там десять старцев, которые
сидели друг против друга, одетые в одежды печали, и плакали и рыдали, и
удивился им и решил спросить старца, но вспомнил условие и удержал свой язык.
И старец вручил юноше сундук, в котором было тридцать тысяч
динаров, и оказал ему; «О дитя моё, трать на нас и на себя из этого сундука
должным образом, пользуясь доверием, и почий, что я тебе посоветовал». И юноша
отвечал: «Слушаю и повинуюсь!» И он тратил на старцев деньги в течение дней и
ночей, и потом один из них умер, и его товарищи взяли его и обмыли и задёрнули
в саван и похоронили в саду за домом, и смерть не переставала брать одного за
одним, пока не остался только тот старец, который нанял юношу. И они с юношей
жили в этом доме, и не было с ними третьего, и проявили таким образом несколько
лет, а затем старец заболел.
И когда юноша потерял надежду, что он останется жив, он
пришёл к нему и высказал ему своё горе, а потом сказал: «О дядюшка, я служил
вам и не пропустил, прислуживая вам, ни одного часа в течение двенадцати лет,
но был вам предан и ревностно прислуживал вам, как мог». – «Да, о дитя
моё, – ответил старец, – ты прислуживал нам, пока не умерли эти
старцы и не преставились к Аллаху, великому, славному, и нам не избежать
смерти». – «О господин мой, – молвил юноша, – ты в опасности, и
я хочу, чтобы ты осведомил меня, какова причина вашего плача и постоянных ваших
рыданий и печалей и вздохов». – «О дитя моё, – отвечал старец, –
нет тебе в этом никакой нужды; не заставляй же меня сделать то, чего я не могу.
Я просил Аллаха великого, чтобы он дикого не испытывал моим испытанием, и если
ты захочешь спастись от того, во что мы впали, не открывай вон той двери». И он
указал ему рукою на дверь и предостерёг его, чтобы он не открывал её, и молвил:
«А если ты хочешь, чтобы тебя поразило то, что поразило нас, открой её: ты
узнаешь причину того, что ты видел от нас, так как будешь раскаиваться, когда раскаяние
окажется бесполезно…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные
речи.
Пятьсот восемьдесят девятая ночь
Когда же настала пятьсот восемьдесят девятая ночь, она
сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что старей, оставшийся в живых
после тех десяти, сказал юноше: „Остерегайся открыть эту дверь: ты раскаешься,
когда раскаяние будет бесполезно“. И затем болезнь старца увеличилась, и он
умер, и юноша обмыл его своей рукой и завернул в саван и зарыл его возле его
товарищей. И юноша продолжал сидеть в этом помещении, запертом со всем тем, что
там находилось, и несмотря на это, был он тревожен и размышлял о том, что
случилось со старцем. И в один из дней он раздумывал о словах старца, который
завещал ему не открывать двери, и вдруг пришло ему на ум взглянуть на неё. И он
поднялся и пошёл в ту сторону и искал, пока не увидел маленькую дверь, на
которой паук овил гнездо, я было на двери четыре стальных замка; и когда юноша
посмотрел на неё, он вспомнил, от чего предостерегал его старец, и ушёл от
двери. Но душа его стала его соблазнять открыть дверь, и он удерживался семь
дней, но на восьмой день душа одолела его, и он воскликнул: „Обязательно открою
дверь и посмотрю, что со мной из-за этого произойдёт! Приговора Аллаха великого
и судьбы не отвратить ничем, и никакое дело не случится, если не по воле его“.
И он поднялся и открыл дверь, сломав сначала замки. И,
открыв дверь, он увидел узкий проход, и он пошёл по нему и шёл часа три, и
вдруг вышел на берег большого потока. И юноша удивился этому и стал ходить по
берегу, оглядываясь направо и налево, и вдруг большой орёл спустился по воздуху
и поднял этого юношу в когтях и летел с ним между небом и землёй, пока не
прилетел на остров посреди моря. И он бросил юношу на этом острове я удалился,
а юноша впал в смущение, не зная, куда ему направиться.
И когда, в один из дней, он сидел, вдруг заблестели на море
паруса судна, подобно звёздочке в небе, и мысли юноши привязались к этому
судну, и понадеялся он, что в нем будет его опасение. И он стал смотреть на
судно, и оно подплыло к нему близко. И когда судно подплыло, юноша усидел
челнок из следовой кости и чёрного дерева с вёслами из сандала и алоэ, весь
выложенный полосами из яркого золота, и в нем сидело десять невинных девушек,
подобных лунам. И, увидев юношу, они вышли из челнока, стали целовать ему руки
и оказали: «Ты – царь-жених!» А затем подошла к нему девушка, подобная
незакрытому солнцу на безоблачном небе, державшая в руках шёлковый платок, в
котором была царственная одежда и золотой венец, украшенный всевозможными
яхонтами, и, подойдя, облачила его и увенчала венцом. И девушки понесли юношу
на руках к челноку, и юноша увидел в нем всевозможные ковры из разноцветного
шелка, и распустили паруса и поплыли по морским волнам.
«И, оказавшись с ними, – рассказывал потом
юноша, – я решил, что это сон, и те знал я, куда они меня увозят, а когда
они подплыли к берегу, я увидел, что на берегу полно войск, числа которых не
знает никто, кроме Аллаха (слава ему и величие!), и воины одеты в кольчуги. И мне
подвели пять меченых коней с золотыми сёдлами, украшенными всевозможными
жемчугами и драгоценными камнями. И я взял одного из них и сел на него, А
четыре остальных пошли со мною. И когда я сел, сомкнулись у меня над головой
знамёна и флаги, я застучали барабаны, и забили в литавры, и воины выстроились
справа и слева, а я все повторял: „Сплю я или бодрствую?“ И я все время ехал,
не веря, что меня окружает такое великолепие, и думая, что это – пучки
сновидений, пока мы не подъехали к зеленому лугу, где были дворцы, сады,
деревья, и каналы, и цветы, и птицы, прославлявшие Аллаха, единого,
покоряющего».
И когда это было так, вдруг вышли из-за этих дворцов и садов
воины, подобные этому, когда он низвергается, и наполнили этот луг. И,
приблизившись к юноше, воины остановились. И из их среды выступил царь, который
одни ехал верхом, а перед ним шли пешком некоторые его приближённые. Подойдя к
юноше, этот царь сошёл с коня, и, увидев, что царь сошёл с коня, юноша тоже
сошёл, и они приветствовали друг друга наилучшем приветствием, а затем снова
сели на коней. И царь сказа! юноше: «Поезжай с нами, ты – мой гость». И юноша
по ехал с царём, беседуя с ним, а свита выстроилась и ехала перед ними до
царского дворца. А затем они спешились, и вошли во дворец…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные
речи.
Ночь, дополняющая до пятисот девяноста
Когда же наста на ночь, дополняющая до пятисот девяноста,
она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь взял юношу, и они с
ним поехали, окружённые свитой, и вошли во дворец, и рука юноши лежала в руке
царя. И царь посадил его на золотой престол и сел подле него. И когда царь
поднял с лица покрывало, оказалось, что это – девушка, подобная незакрытому
солнцу на безоблачном небе: красивая, прелестная, блестящая и совершённая,
высокомерная и жеманная. И юноша посмотрел и увидел великое счастье и
изобильное довольство, и стал он дивиться красоте девушки и её прелести, а она
сказала ему: „Знай, о царь, я – царица этой земли, и все воины, которых ты
видел, и воины, кого ты видал среди них из всадников и пехотинцев, –
женщины, и нет среди них мужчин. А мужчины у нас в этой земле пашут, сеют и
жнут и работают, возделывают землю, застраивают города и заботятся о пользе
людей, занятые всякими ремёслами; что же касается женщин, то они – судьи и
обладатели должностей и воины“.
И юноша до крайности удивился этому, и когда они так
разговаривали, вдруг вошёл везирь, и оказалось» что это седеющая старуха,
чинная, величественная и достойная. «Приведи нам судью и свидетелей», –
сказала царица. И старуха ушла для этого, а царица повернулась к юноше и стала
с ним беседовать и развлекать его, рассеивая его тоску ласковыми словами. А
потом она обратилась к нему и спросила: «Согласен ли ты, чтобы я была тебе
женой?» И юноша поднялся и стал целовать землю меж руками царицы, но она ему не
позволила, а юноша сказал: «О госпожа, я ничтожней слуг, которые тебе
прислуживают!» – то царица молвила: «Разве ты не видишь всех этих слуг и
воинов, и богатств, и сокровищ, и запасов, которые ты заметил?» – «Да,
вижу», – отвечал юноша. И царица сказала: «Вое это – перед тобой,
распоряжайся этим, давая и одаряя, чем тебе вздумается». А затем она показала
на запертую дверь и сказала: «Распоряжайся всем этим, кроме вон той двери; не
открывай её: когда ты её откроешь, будешь раскаиваться, но раскаяние не
принесёт тебе пользы».
И не закончила она ещё своих слов, как явилась везирша и с
нею судья и свидетели, и когда они пришли (а все это были старухи, с волосами,
раопущенными по плечам, величественные и достойные) и предстали перед царицей,
она велела им заключить её брачный договор, и её выдали замуж за юношу. И
царица устроила пиры и собрала воинов, и когда поели и попили, юноша вошёл к
ней и нашёл её невинной и девственной. Он уничтожил её девственность и прожил с
нею семь лет в сладостнейшей, приятнейшей, счастливейшей и прекраснейшей жизни.
Но однажды, в какой-то день из дней, он вспомнил об открытии
двери и сказал: «Если бы за нею не было богатых сокровищ, лучше того, что я
видел, жена не запретила бы мне её открывать». И он поднялся и открыл дверь и
вдруг за нею оказалась та птица, которая унесла его с берега моря и спустила на
остров. И когда птица увидала его, она воскликнула: «Нет простора для лица
того, кто никогда не преуспеет!» И, увидев птицу и услышав её слова, юноша
побежал от неё, но птица последовала за ним и, схватив его, пролетела с ним
между небом и землёй расстояние в час, а потом спустила его в том месте, откуда
она его похитила, и скрылась от него. А он посидел на месте, а потом разум
вернулся к нему, и он вспомнил, какое он видел прежде счастье, величие и
уважение и как воины ехали перед ним, а он приказывал и запрещал, и стал
плакать и рыдать. И он пробыл на берегу моря, там, куда его спустила птица, два
месяца, и хотелось ему вернуться к жене.
И когда, в одну из ночей, он не опал и печально раздумывал,
вдруг раздался голос, звук которого он слышал, но не видел говорящего, и этот
голос кричал: «Как велики были наслаждеиия! Не бывать, не бывать, чтобы
вернулось к тебе то, что миновало! Умножь свои печали!» И, услышав это, юноша
перестал надеяться, что встретит царицу и вернётся то счастье, которое он знал.
А затем он вошёл в дом, где были старцы, и понял он, что с ними произошло то
же, что произошло с ним, и в том была причина их плача и горя, и извинил их
после этого. И юношу охватила печаль и забота, и он вошёл в ту залу и все время
плакал и рыдал, пренебрегая едой, питьём и прекрасными запахами и перестав
смеяться, и наконец он умер, и его похоронили рядом с теми старцами.
Знай же, о царь, что торопливость непохвальна, и она
вызывает только раскаяние. Вот я даю тебе такой совет».
И, услышав эти слова, царь послушался их и отказался от
убиения своего сына…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные
речи.
Пятьсот девяносто первая ночь
Когда же настала пятьсот девяносто первая ночь, она сказала:
«Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда царь услышал рассказ везиря, он
отказался от убиения своего сына.
Когда же настал шестой день, невольница вошла к парю, держа
в руках обнажённый нож, и оказала: «Знай, о господн мой, что если ты не примешь
моей жалобы и не соблюдёшь своего права и своей чести перед теми, кто обидел
меня, – а это твои везири, которые утверждают, что женщины устраивают
хитрости, козни и обманы, и стремятся погубить этим моё право и заставить царя
пренебрегать моим делом… Но вот я докажу перед тобою, что мужчины коварнее
женщин, рассказав о сыне одного царя, который остался наедине с женой
купца». – «А что у него с нею произошло?» – спросил царь. И невольница сказала:
|