Увеличить |
Шестой рассказ
невольницы (ночи 596—598)
Дошло до меня, о царь, что была одна женщина, богомольная,
воздержанная и благочестивая, и она заходила во дворец одного из царей, и её
приход считали благословенным, и было ей у приближённых царя великое счастье. И
однажды она вошла во дворец, согласно обычаю, и села рядом с женой царя, и та
подала ей ожерелье ценой в тысячу динаров и сказала: «О девушка, возьми к себе
это ожерелье и храни его, пока я не выйду из бани и не возьму его у тебя (а баня
была во дворце)». И женщина взяла ожерелье и села в одно место в покоях царицы,
ожидая, пока та сходит в баню, находившуюся в её жилище, и выйдет. А потом она
положила ожерелье под молитвенный коврик и начала молиться. И прилетела птица и
взяла ожерелье и положила его в щель в углу дворца, пока сторожившая выходила
за нуждой. И женщина вернулась и не знала этого. И когда жена царя вышла из
бани, она потребовала ожерелье у сторожихи, но та не нашла его и стала его
искать, но не обнаружила и не напала на его след. И сторожившая говорила:
«Клянусь Аллахом, о дочка, ко мне никто не приходил, и когда я взяла ожерелье,
я положила его под молитвенный коврик и не знаю, может быть, один из слуг
увидал его и, воспользовавшись моей рассеянностью, когда я молилась, взял его,
а знание об этом у Аллаха великого».
И когда услышал об этом царь, он приказал своей жене пытать
сторожившую огнём и сильно побить её…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные
речи.
Пятьсот девяносто седьмая ночь
Когда же настала пятьсот девяносто седьмая ночь, она
сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь приказал своей жене пытать
сторожившую женщину огнём и сильно побить её, и царица стала её пытать всякими
пытками, но женщина ни в чем не признавалась и никого не обвиняла. И после
этого царь приказал посадить её в тюрьму и заковать в цепи, и её заточили. А
потом, в один из дней, царь сидел у себя во дворце, среди водоёмов, и его жена
сидела с ним рядом, и вдруг взор царя упал на птицу, которая вытаскивала то
самое ожерелье из щели в углу дворца. И царь кликнул одну невольницу, и она
настигла птицу и отняла у неё ожерелье. И тогда царь понял, что сторожившая
женщина обижена, и раскаялся в том, что он с ней сделал. И он велел привести
её, и когда она явилась, принялся целовать её в голову, а затем стад плакать и
просить прощения и горевать из-за того, что он с нею сделал. И он велел ей дать
большие деньги, во женщина отказалась их взять, а затем она простила его и ушла
и дала себе клятву, что не войдёт ни в чей дом. И она странствовала по горам и
долинам и поклонялась Аллаху великому, пока не умерла.
Дошло до меня также, о царь, в числе рассказов о кознях
мужчин, что два голубя, самец и самка, собрали зимой к себе в гнездо пшеницу и
ячмень, а когда наступило время лета, зерно высохло и уменьшилось. И самец
сказал самке: «Это ты съела зерно!» А она стала говорить: «Нет, клянусь
Аллахом, я ничего не съела!» Но он не поверил ей и стал её бить крыльями и
клевать клювом, пока не убил. А когда наступило холодное время, зёрна снова
стали такими, как были, и самец понял, что он убил свою жену несправедливо и по
вражде, и стал раскаиваться, когда раскаяние было ему бесполезно. И он лёг
рядом с женой, рыдая по ней и плача и горюя, и отказался от еды и питья и
заболел, и болел, пока не умер.
Дошёл до меня также, в числе рассказов о кознях мужчин
против женщин, рассказ более удивительный, чем все эти». – «Подавай то,
что у тебя есть», – воскликнул царь. И невольница сказала: «О царь, была
одна девушка из дочерей царя, которой не было в её время равных по красоте,
прелести, стройности, соразмерности, блеску и жеманству, и никто так не отнимал
разум у мужчин, как она. И она говорила: „Нет мне равных в моё время!“ И все
сыновья царей сватались к ней, но она не соглашалась взять из них никого, и
было ей имя ад-Датма.
И говаривала она: «На мне женится только тот, кто меня
покорит в пылу битвы, боя и сражения, и если кто-нибудь меня одолеет, я выйду
за него замуж с радостным сердцем, а если я его одолею, то возьму его коня и
оружие и одежду и напишу у него на лбу: „Этот отпущен такою-то“. И царские
сыновья приходили к ней со всех мест, далёких и близких, но она одолевала их и
позорила и отнимала у них оружие и клеймила их огнём.
И прослышал о ней сын одного из царей персов, по имени
Бахрам, и направился к ней, покрыв далёкое расстояние, и взял с собой деньги,
коней и людей и сокровища из царских сокровищ. И ехал, пока не прибыл к ней, а
прибыв, он послал её отцу роскошный подарок, и царь проявил к нему
приветливость и оказал ему величайший почёт. И затем царевич послал своих
везирей сообщить ему, что он хочет посвататься к его дочери. И отец её прислал
к нему гонца и сказал: «О дитя моё, что до моей дочери ад-Датма, то у меня нет
над ней власти, так как она дала себе клятву, что выйдет замуж только за того,
кто покорит её на поле битвы». – «Я приехал из моего города, зная это
условие», – ответил ему царевич. И царь сказал: «Завтра ты с ней
встретишься».
А когда пришёл завтрашний день, отец девушки послал к ней и
попросил у неё разрешения войти. И, услышав обо всем, она приготовилась к бою и
надела боевые доспехи и вышла в поле, и царевич вышел к ней навстречу и решил с
ней сразиться. И люди прослышали об этом и пришли со всех мест и явились в этот
самый день. И ад-Датма вышла одетая, подпоясанная и закрытая покрывалом, и
царевич выступил к ней, будучи в наилучшем состоянии, одетый в крепчайшие
военные доспехи и совершеннейшее снаряжение. И каждый из них понёсся на
другого, и они долго гарцевали и бились продолжительное время, и царевна нашла
в царевиче храбрость и доблесть, которых не видала у других. И она испугалась,
что царевич пристыдит её перед присутствующими, и поняла, что он, несомненно,
её одолеет, и захотела устроить козни и сделать с ним хитрость. И она открыла
лицо, и вдруг оказалось, что оно светит ярче месяца, и когда царевич взглянул
на неё, он оторопел, и его сила ослабла, и исчезла его решимость. А царевна,
увидав это, понеслась на него и сорвала его с седла, и царевич, у неё в руках,
стал подобен воробью в когтях орла, и её облик ошеломил его, и он не понимал,
что с ним делается. И девушка взяла его коня и оружие и одежду и заклеймила его
огнём и отпустила.
И когда царевич очнулся от обморока, он провёл несколько
дней, не прикасаясь ни к пище, ни к питью, и не спал от огорчения, и любовь к
девушке овладела его сердцем. И он отправил своих рабов к отцу и написал ему в
письме, что не может вернуться в свою страну, пока не добьётся того, что ему
нужно, или он умрёт без этого. И когда письмо прибыло к его отцу, тот
опечалился и хотел послать к царевичу воинов и солдат, но везири удержали его
от этого и уговорили быть терпеливым.
А царевич, чтобы достичь своей цели, употребил хитрость. Он
притворился дряхлым стариком и направился в сад царевны, куда она чаще всего
заходила, и встретился с садовником и сказал ему: «Я чужеземец из далёких
стран, и с юности и ещё до сей поры я хорошо умею обрабатывать землю и беречь
растения и цветы, и никто, кроме меня, этого не умеет». И, услышав его слова,
садовник обрадовался до крайней степени и привёл его в сад и приказал своим
людям заботиться о нем. И царевич стал работать и выращивать деревья и
заботиться о плодах. И в один из дней, когда это было так, вдруг вошли в сад
рабы, с которыми были мулы, нагруженные коврами и посудой, и когда царевич
спросил о причине этого, ему сказали: «Царская дочка желает погулять в этом
саду». И царевич пошёл и взял украшения и одежды из своей страны, которые были
у него, и, принеся их в сад, сел там и положил кое-что из этих сокровищ перед
собой, а сам стал трястись, делая вид, что это от дряхлости…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные,
речи.
Пятьсот девяносто восьмая ночь
Когда же настала пятьсот девяносто восьмая ночь, она
сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что персидский царевич притворился старым
стариком я, сев в саду, положил перед собой украшения и одежды и сделал вид,
что трясётся от старости, дряхлости и слабости. А когда прошёл час, пришли
невольницы и евнухи, и посреди них шла царевна, подобная месяцу среди звёзд, и
они подошли и стали ходить по саду и рвать плоды, гуляя, и увидали человека,
который сидел под деревом. И они подошли к нему (а это был царевич) и
посмотрели на него, и вдруг видят, что это – старый старик, у которого трясутся
руки и ноги, а перед ним лежат украшения и сокровища из царских сокровищ.
И, увидав его, девушки удивились ему и стали спрашивать его,
что он делает с этими украшениями. И он сказал: «Я хочу жениться за эти
украшения на какой-нибудь из вас». И девушки стали над ним смеяться и сказали:
«Когда ты женишься, что ты станешь делать?» И царевич ответил: «Я поцелую мою
жену один раз и разведусь с нею». – «Я выдала за тебя замуж вот эту
девушку», – сказала царевна. И царевич поднялся, опираясь на палку,
трясясь и спотыкаясь, и, поцеловав девушку, отдал ей украшения и одежды. И
девушка обрадовалась, и все стали смеяться над царевичем, и потом ушли в своё
жилище. А когда наступил следующий день, девушки вошли в сад и пришли к
царевичу и увидели, что он сидит на том же месте и перед ним лежит ещё больше
украшений и одежд, чем в первый раз. И они присели подле него и спросили: «О
старец, что ты делаешь с этими украшениями?» И царевич ответил: «Я женюсь за
них на одной из вас, как вчера». – «Я женила тебя на этой девушке», –
сказала царевна. И царевич поднялся и поцеловал девушку и отдал ей украшения и
одежды, и все ушли в свои жилища. И когда дочь царя увидала украшения и одежды,
которые царевич дал девушкам, она сказала про себя: «Я имею больше всех прав на
это, и со мной не будет от этого никакого вреда».
И когда настало утро, она вышла из своего жилища одна,
приняв облик невольницы из невольниц, и, скрываясь, пришла к старцу и, придя к
нему, сказала: «О старец, я – дочь царя, хочешь на мне жениться?» – «С любовью
и удовольствием!» – отвечал царевич. И он вынул украшения и одежды более
высокого качества и дороже ценой и отдал их царевне и поднялся, чтобы её
поцеловать (а она чувствовала себя безопасно и спокойно). И, подойдя к ней, он
с силой схватил её и ударил об землю и уничтожил её девственность и спросил:
«Разве ты не узнаешь меня?» – «Кто ты?» – спросила царевна, и царевич ответил:
«Я Бахрам, сын царя персов. Я изменил свой облик и удалился от родных и царства
ради тебя». И девушка встала из-под него молча, не давая ответа и не обращаясь
к нему с речью, после того, что её поразило, и она говорила про себя: «Если я
его убью, его убиение не принесёт пользы». А затем она подумала и сказала про
себя: «Мне возможно теперь только убежать с ним в его страну». И она собрала
деньги и сокровища и послала к царевичу, уведомляя его об этом, чтобы он тоже
снарядился и собрал свои деньги. И они сговорились, что такойто ночью
отправятся, и сели на лучших коней и поехали под покровом ночи, и не наступило
ещё утро, как они уже пересекли далёкие страны.
И они ехали до тех пор, пока не прибыли в страну персов и не
оказались близ города отца юноши. И когда отец его услышал об этом, он встретил
его с солдатами и воинами и обрадовался до крайней степени. А затем, через
немного дней, он послал к отцу ад-Датма роскошные подарки и написал ему письмо,
в котором уведомлял его, что его дочь находится у него, и требовал её приданое.
И когда подарки прибыли к отцу девушки, он принял их и оказал привёзшим их
крайний почёт и сильно обрадовался, а затем он устроил пиршество и, призвав
судью и свидетелей, написал брачный договор своей дочери с царевичем. Он
наградил послов, которые принесли письмо от царя персов, и послал своей дочери
её приданое, и персидский царевич остался с ней, пока не разлучила их смерть.
«Смотри же, о царь, каковы козни мужчин против женщин! Я не
откажусь от своего права, пока не умру!»
И царь приказал убить своего сына.
Но тут вошёл к нему седьмой визирь и, представ перед пим,
поцеловал землю и сказал: «О царь, повремени, пока я не выскажу тебе мой совет.
Тот, кто выжидает и медлит, достигает осуществления надежды и получает то, чего
желает, а тому, кто торопится, достаётся раскаяние. Я видел, как наблудила эта
женщина, побуждая царя ввергнуть себя в ужасы; а невольник, осыпанный твоей
милостью и благами, тебе предан. Я знаю, о царь, о кознях женщин то, чего не
знает никто, кроме меня, и до меня дошёл из этого рассказ о старухе и сыне
купца. „А как это было?“ – спросил царь. И везирь сказал:
|