Глава 2. БЕЗМО ДЕ
МОНЛЕЗЕН
Дав урок
де Варду, Атос и д'Артаньян спустились во двор.
– Знаете, –
сказал Атос д'Артаньяну. – Раулю все равно не избежать дуэли с де Бардом:
де Вард храбр и зол.
– Я
знаю эту семейку, – ответил д'Артаньян, – мне пришлось немало
повозиться с папенькой. Ну, доложу я вам, задал мне этот папенька работы, хотя
мускулы у меня в то время были здоровые и уверенности в себе хоть отбавляй.
Право, стоило поглядеть, как я с ним расправился. Ах, мой друг, нынче уж никто
не делает таких выпадов; у меня рука ни минуты не оставалась в покое.
Впрочем,
вы видели меня, Атос, за работой. Шпага у меня была точно змея, извивалась во
все стороны, чтобы ужалить побольнее. Ни один человек не мог бы устоять против
такого натиска. А де Вард-отец долгонько помучил меня: помню, к концу схватки у
меня сильно устала рука.
– Вот
я и говорю вам, – продолжал Атос, – де Вард-сын непременно будет
искать встречи с Раулем и добьется своего. Рауль уклоняться не станет.
– Не
спорю, мой друг, но Рауль малый сметливый. Он сказал, что не сердится на де
Варда: он выждет, когда де Вард его вызовет, тогда все преимущества будут на
его стороне. Король не рассердится; к тому же мы найдем средство его успокоить.
Но откуда у вас эти страхи? Ведь вы человек, которого не так легко встревожить.
– Да
как же не волноваться! Рауль идет завтра к королю, который объявит ему свою
волю по поводу его женитьбы. Рауль влюблен и будет в бешенстве, а если в этом
состоянии он встретит де Варда, неминуемо произойдет взрыв.
– Мы
этого не допустим, дорогой друг.
– Только
не я, я хочу вернуться в Блуа. Все эти фальшивые придворные манеры, эти интриги
мне противны. Я вышел уже из возраста, когда миришься с этой пошлостью. Словом,
в Париже, когда вас нет со мной, мне скучно. А так как вы не можете быть со
мной постоянно, то я и решил уехать.
– Как
вы не правы, Атос! Не того требуют ваше происхождение и ваши дарования. Люди
вашего закала не вправе зарывать в землю свой талант.
Взгляните
на мою старую ла-рошельскую шпагу, на ее испанский клинок; она верой и правдой
служила мне тридцать лет, пока не упала однажды на мраморные ступеньки Лувра и
не сломалась. Мне сделали из нее охотничий нож, который послужит еще сто лет. С
вашей честностью искренностью, мужеством, хладнокровием и образованием вы,
Атос, самый подходящий советник и руководитель королей. Оставайтесь; господин
Фуке не так долговечен, как мой испанский клинок.
– Нет,
дорогой мой, – с улыбкой отвечал Атос, – мое честолюбие простирается
гораздо дальше, дружище. Быть министром, быть рабом? Полно!
Разве я
не выше всех этих министров? Помню, вы иногда называли меня великим Атосом.
Если бы я был министром, бьюсь об заклад, вы этого не говорили бы. Нет, нет, я
на это не пойду!
– В
таком случае прекратим этот разговор.
И
д'Артаньян крепко пожал руку Атосу.
– Не
беспокойтесь. Рауль может обойтись и без вас, – я в Париже.
– Так
я еду в Блуа. Сегодня вечером я с вами распрощаюсь, а завтра чуть свет уже буду
скакать верхом.
– Как
же вы пойдете один в гостиницу? Почему вы не взяли с собой Гримо?
– Гримо
спит; он рано ложится. Мой старик быстро устает. Я берегу его.
– Я
дам вам мушкетера, который будет освещать дорогу факелом. Эй, кто-нибудь, сюда!
На его
зов явилось человек семь мушкетеров.
– Не
найдется ли среди вас охотников проводить графа де Ла Фер?
– Я
с удовольствием проводил бы, – отозвался кто-то, – если бы мне не
нужно было переговорить с господином д'Артаньяном.
– Кто
это? – спросил д'Артаньян, стараясь в темноте разглядеть говорившего.
– Я,
любезнейший д'Артаньян.
– Господи,
да это голос Безмо!
– Его
самого, сударь.
– Что
же вы делаете на дворе, дорогой Безмо?
– Ожидаю
ваших распоряжений, любезнейший д'Артаньян.
– Ах,
как это досадно, – вздохнул д'Артаньян. – Правда, а сообщил вам, что
надо принять арестанта, но зачем же вы пришли сами?
– Мне
нужно с вами переговорить.
– И
вы не предупредили меня?
– Я
ожидал, – робко протянул г-н Безмо.
– Так
я пойду. До свиданья, д'Артаньян, – простился Атос со своим другом.
– Разрешите
прежде познакомить вас с господином Безмо де Монлезеном, комендантом Бастилии.
Безмо
поклонился. Атос ответил на поклон.
– Это
Безмо, дорогой мой, тот самый королевский гвардеец, с которым, помните, мы
кутили когда-то во времена кардинала.
– Как
же, отлично помню, – сказал Атос, дружески прощаясь с ними.
– Граф
де Ла Фер, по прозвищу Атос, – шепнул д'Артаньян на ухо Безмо.
– Да,
да, обходительный человек, один из знаменитой четверки, – кивнул Безмо.
– Именно.
Но в чем же дело, дорогой Безмо? Кстати, король оставил мысль об аресте.
– Тем
хуже, – вздохнул Безмо.
– Как,
тем хуже? – со смехом воскликнул д'Артаньян.
– Разумеется, –
объяснил комендант Бастилии, – ведь заключенные – это мой доход.
– А
ведь правда! Я не смотрел на вещи с этой точки зрения.
– Вот
у вас, – продолжал Безмо, – завидное положение: вы капитан
мушкетеров.
– Недурное.
Но вам, право, нечего завидовать мне: вы комендант Бастилии – первой
тюрьмы во Франции.
– Я
это хорошо знаю, – печально промолвил Безмо.
– Каким,
однако, унылым голосом вы это сказали. Давайте поменяемся местами. Хотите?
– Не
огорчайте меня, господин д'Артаньян. Однако я желал бы поговорить с вами с
глазу на глаз.
– Тогда
возьмите меня под руку, и пройдемся: луна так славно светит, вы мне поведаете ваши
печали в дубовой аллее. Пошли!
И
д'Артаньян увлек приунывшего коменданта в глубину двора, заговорив с ним грубовато-ласковым
тоном:
– Ну-ка,
смелее выкладывайте, что вы собирались сообщить мне, Безмо!
– Это
длинная история.
– Что
же, вы предпочитаете хныкать? Но это будет еще дольше. Держу пари, что вы получаете
тысяч пятьдесят ливров с ваших бастильских птичек.
– Вашими
бы устами да мед пить, дорогой д'Артаньян.
– Удивляете
вы меня, Безмо! Вы прикидываетесь бог знает каким сиротой, а дайте-ка я подведу
вас к зеркалу! Посмотрите, какой вы цветущий, упитанный да круглый, точно сыр
голландский. Ведь вам уже годочков шестьдесят, а не дашь и пятидесяти.
– Все
это так…
– Черт
побери! Я-то знаю, что это так же верно, как и ваши пятьдесят тысяч ливров дохода, –
добавил д'Артаньян.
Низенький
Безмо топнул ногой.
– Постойте, –
вскричал д'Артаньян, – я вам сейчас докажу: в Бастилии, я полагаю, вы
сыты, помещение казенное; вы получаете шесть тысяч ливров жалованья.
– Допустим.
– Да
заключенных ежегодно человек пятьдесят, из которых каждый приносит вам по тысяче
ливров.
– И
с этим я не спорю.
– Вот
вам пятьдесят тысяч в год. Вы уже три года в должности, следовательно, у вас
теперь полтораста тысяч ливров.
– Вы
упускаете из виду одну мелочь, дорогой д'Артаньян.
– Какую
же?
– А
ту, что вы получили свою должность, так сказать, из собственных рук короля.
– Ну
да!
– А
я получил свое место коменданта через господ Трамбле и Лувьера.
– Это
верно. Трамбле не такой человек, чтобы предоставить вам место даром.
– Да
и Лувьер тоже. В результате мне пришлось выдать семьдесят пять тысяч ливров Трамбле
да столько же Лувьеру.
– Ах,
черт побери, значит, сто пятьдесят тысяч ливров попали в их руки?
– Именно!
– А
еще что.
– Пятнадцать
тысяч экю, или пятьдесят тысяч пистолей, как вам будет угодно, платеж в три
срока, – доходы за три года, как бы в доказательство моей признательности.
– Да
это чудовищно!
– Еще
не все.
– Что
вы?
– Если
я не выполню хоть одного из этих условий, эти господа тотчас же снова занимают
должность. Сделка подписана королем.
– Невероятно!
– Представьте
себе.
– Мне
жаль вас, бедняга Безмо. Но в таком случае, друг мой, зачем господин Мазарини
оказал вам такую разорительную милость? Было бы проще отказать.
– Да,
конечно, но его упросил мой покровитель.
– Ваш
покровитель? Кто же это такой?
– Как
кто? Ваш приятель, господин д'Эрбле.
– Господин
д'Эрбле? Арамис?
– Он
самый – Арамис. Он был очень любезен со мной.
– Любезен!
Заставив вас принять такие условия?
– Видите
ли, я хотел бросить службу у кардинала. Господин д'Эрбле замолвил за меня словечко
Лувьеру и Трамбле; они стали упираться, мне же очень улыбалось это место, так
как я знаю, что оно может дать. И вот я чистосердечно поведал свое горе
господину д'Эрбле; тот предложил поручиться за меня во всех этих платежах.
– Как,
Арамис? Вы меня огорошили! Арамис поручился за вас?
– Да,
он был чрезвычайно предупредителен. Он добился подписи; Трамбле и Лувьер ушли в
отставку, – я обязался платить ежегодно по двадцати пяти тысяч ливров в
пользу каждого из этих господ, и ежегодно в мае месяце господин д'Эрбле лично
являлся в Бастилию и привозил мне по две тысячи пятьсот пистолей для вручения
моим крокодилам.
– Следовательно,
вы должны Арамису полтораста тысяч ливров?
– В
том-то и горе, что должен только сто тысяч.
– Я
что-то не совсем понимаю вас.
– Ну,
как же! Он приезжал только два года – Но сегодня у нас тридцать первое
мая, а его все нет; между тем завтра в двенадцать часов наступает последний
срок платежа. Следовательно, если я завтра не уплачу этим господам, согласно
условию, они могут потребовать обратно должность. Я буду разорен, и выйдет, что
я проработал три года да еще дал им двести пятьдесят тысяч ливров даром,
решительно ни за что, дорогой д'Артаньян.
– Любопытная
штука, – пробормотал д'Артаньян.
– Теперь
вы понимаете, почему я не весел?
– И
очень даже.
– Вот
я и явился к вам, господин д'Артаньян, потому что вы один можете вывести меня
из затруднительного положения.
– Каким
образом?
– Вы
знакомы с аббатом д'Эрбле?
– Еще
бы!
– И
вы можете сообщить мне адрес его прихода, потому что я искал его в
Нуази-ле-Сек, но его там нет.
– Разумеется!
Он сейчас епископ ваннский.
– Ванн –
это в Бретани?
– Да.
Коротышка
Безмо стал рвать на себе волосы.
– Ну,
тогда я погиб. Ванн! Ванн! – кричал Безмо.
– Ваше
отчаяние удручает меня! Но послушайте, епископ не живет безвыездно в своей епархии;
монсеньер д'Эрбле, может быть, и не так далеко отсюда, как вам кажется.
– Прошу
вас, скажите мне его адрес.
– Я
не знаю его, друг мой.
– Все
кончено, я погиб! Пойду брошусь в ноги королю.
– Однако,
Безмо, вы удивляете меня. Бастилия дает пятьдесят тысяч дохода; почему же вы не
выжали из нее все, чтобы она давала сто тысяч?
– Я
честный человек, дорогой господин д'Артаньян, и содержу своих заключенных, как
царей.
– Ей-богу,
мне вас жаль… Послушайте, Безмо, можно положиться на ваше слово?
– Что
за вопрос, капитан?
– Так
обещайте; что вы никому не заикнетесь о том, что я скажу вам сейчас.
– Никому,
ни одной душе!
– Вы
хотите во что бы то ни стало найти Арамиса?
– Во
что бы то ни стало!
– Ну
так ступайте к господину Фуке.
– Да,
но при чем здесь господин Фуке?..
– Экий
простофиля! Где находится Ванн?
– Черт
возьми!..
– Ванн
находится в бель-ильской епархии или же Бель-Иль в ваннской епархии. Бель-Иль
принадлежит господину Фуке; он и устроил господина д'Эрбле в эту епархию.
– Вы
открываете мне глаза, возвращаете меня к жизни.
– Тем
лучше. Ступайте же прямо к господину Фуке и скажите, что вам нужно поговорить с
господином д'Эрбле.
– Какая
блестящая идея! – с восхищением воскликнул Безмо.
– Но
помните, – сказал д'Артаньян, строго взглянув на него, – помните, что
вы дали честное слово!
– Да,
священное, – отвечал кругленький человек, собираясь бежать.
– Куда
вы?
– К
господину Фуке.
– Господин
Фуке сейчас у короля. Вам придется отложить свое посещение до завтрашнего утра.
– Пойду;
спасибо!
– Желаю
вам удачи!
– Спасибо!
– Вот
потешная история, – прошептал д'Артаньян, медленно поднимаясь по
лестнице – Какая выгода Арамису делать такие одолжения Безмо? Гм!..
Рано или
поздно мы это узнаем.
|
