Глава 20. Д'АРТАНЬЯН
ПРОДОЛЖАЕТ СОБИРАТЬ СВЕДЕНИЯ
На
следующий день с восходом солнца д'Артаньян собственноручно оседлал Хорька, угощавшегося
всю ночь остатками овса двух своих соседей.
Мушкетер
расспросил, о чем только мог, хозяина гостиницы, который показался ему хитрым,
подозрительным и преданным душой и телом Фуке.
Чтобы не
навлечь на себя подозрений, д'Артаньян повторил свою басню о покупке солончаков.
Отправиться
отсюда в Бель-Иль значило вызвать толки, которые неминуемо дошли бы до замка. К
тому же, как ни странно, путешественник со слугою остался для д'Артаньяна
загадкой, несмотря на все вопросы, обращенные к хозяину, по-видимому, хорошо
знавшему своего постояльца.
Порасспросив
о солончаках, мушкетер направился к болотистой местности, оставив берег справа
и углубившись в обширную печальную равнину, представлявшую собой море грязи, на
котором местами серебрились отложения соли. Хорек смело ступал своими
мускулистыми ногами по узеньким тропинкам, проложенным в солончаках.
Д'Артаньян,
доверившись лошади, стал рассматривать три остроконечных утеса, возвышавшиеся
на горизонте, точно копья, среди голой равнины.
Местечки
Пириак, Батп и Круазик, похожие друг на друга, привлекли к себе его внимание.
Когда мушкетер оборачивался назад, чтобы лучше ориентироваться, он видел на
горизонте тоже три колокольни: Геранда, Пулигена и Сен-Жоашена. Они походили на
кегли, между которыми он со своим Хорьком изображал шар. С правой стороны от
него был ближайший маленький порт Пириак.
В тот
момент, когда Д'Артаньян въехал туда, пять огромных барж, груженных камнем, вышли
из гавани. Д'Артаньяну показалось странным, что камень вывозят из местности,
где его, по-видимому, совсем нет. Со свойственным Аньяну простодушием он
попробовал узнать у местных жителей причину такой особенности.
Старый
рыбак ответил Аньяну, что камень не из Пириака и, конечно, не из болот.
– Где
же он добывается? – спросил мушкетер.
– Его,
сударь, привозят из Нанта и из Пенбефа.
– А
куда его везут?
– В
Бель-Иль, сударь.
– Вот
как! – воскликнул Д'Артаньян тем же тоном, каким он выразил свое удивление
поэту, когда просил познакомить его с секретами типографского дела. – А
разве там что-нибудь строится?
– Как
же, сударь. Господин Фуке каждый год ремонтирует свой замок.
– Разве
он такой старый?
– Да,
порядком.
«Тогда
нет ничего удивительного. Каждый владелец имеет право чинить свою собственность, –
подумал д'Артаньян. – Этак и мне бы сказали, что я укрепляю свой дом на
Гревской площади, тогда как я просто-напросто собираюсь ремонтировать его. Мне
кажется, что король получает неправильные донесения, которые вводят его в
заблуждение…»
– Но
все-таки, – продолжал он уже вслух, ибо возложенное на него поручение
заставляло его быть недоверчивым, – согласитесь, милый человек, что камень
этот везут странным путем.
– Почему
же? – спросил рыбак.
– Камень
доставляют из Нанта или Пенбефа по Луаре?
– Да,
по течению реки.
– Это
действительно удобно, но почему же его доставляют не прямо из Сен-Назера в
Бель-Иль?
– Э,
наши баржи плохи и непригодны для моря.
– Не
все ли равно?
– Простите,
сударь, вы, видать, никогда не плавали до морю, – прибавил рыбак не без
оттенка презрения в голосе.
– Объясните
мне это, милейший. Мне кажется, что проплыть из Пенбефа в Пириак, чтобы потом
отправиться из Пириака в Бель-Иль, – все равно что совершить переезд из
Рош-Бернара в Нант, а потом пуститься из Нанта в Пириак.
– По
воде путь короче, – возразил невозмутимый рыбак.
– Но
ведь так получается крюк.
Рыбак
отрицательно покачал головой.
– Вы
забываете о течении, сударь.
– Согласен.
– И
о ветре.
– А!
– Конечно.
Течение Луары доносит суда почти до Круазика. Если им нужно чиниться или пополнить
команду, они идут в Пириак вдоль берега. Близ Пириака они встречают течение в
другую сторону, которое несет их до острова Дюме.
– Хорошо.
– Оттуда
течение Видены отбрасывает их к следующему острову – Гедику.
– Так.
– А
от этого острова прямой путь на Бель-Иль. Море между островами как зеркало, по
которому баржи плывут, словно утки по Луаре.
– А
все-таки этот путь долог, – заметил упрямый Аньян.
– Да
уж так приказал господин Фуке, – заключил рыбак, в знак почтения к этому
имени приподнимая свою шерстяную шапку.
Быстрый
и проницательный, как стальное лезвие, взгляд мушкетера открыл в сердце старика
только наивную доверчивость, а в его чертах выражение полного и спокойного
удовлетворения. Он произнес «так приказал господин Фуке» таким тоном, каким
говорят: «воля божья».
Д'Артаньян
потрепал по шее своего коня, и тот, еще раз показав свой прекрасный характер,
двинулся в путь, ступая по солончакам и втягивая ноздрями сухой ветер,
пригибавший прибрежные травы и жалкий вереск.
К пяти
часам мушкетер приехал в Круазик.
Если б
Д'Артаньян был поэтом, он залюбовался бы громадными отмелями шириной в целое
лье, которые во время прилива покрываются водой, а когда море отступает,
тянутся серыми, унылыми полосами, усеянными водорослями, мертвыми травами и
белыми редкими валунами, напоминающими кости на кладбище.
Но
он – солдат, политик, честолюбец – не находил утешенья даже в том,
чтобы смотреть на небо и читать в нем надежду или предупреждение.
Для
такого человека, как он, багровое небо означало только ветер и бурю. Белые
легкие облака на синеве небосклона говорили всего лишь, что море будет
спокойным. И Д'Артаньян решил:
«При
первом же приливе я поплыву, хотя бы в ореховой скорлупе».
В
Круазике, как и в Пириаке, мушкетер заметил на берегу громадные груды камней.
Эти исполинские стены убывали с каждым приливом, так как камень увозили на
остров Бель-Иль, что подтверждало подозрения, явившиеся у него в Пириаке.
Но что
сооружал Фуке? Чинил ли он разрушенную стену? Возводил ли новые укрепления?
Чтобы узнать это, надо было увидеть.
Д'Артаньян
поставил Хорька в конюшню, поужинал, лег спать, а на следующий день, на рассвете,
уже расхаживал по гавани, вернее, по гальке.
На
отмели несколько рыбаков беседовали о сардинах и креветках.
Аньян
подошел к ним с веселой, приветливой улыбкой.
– Будет
сегодня ловля? – спросил он.
– Да, –
ответил один из рыбаков, – мы ждем прилива.
– А
где вы ловите рыбу, друзья?
– У
берегов.
– А
где ловится лучше?
– В
разных местах, например, близ острова.
– Но
до острова далеко.
– Не
очень. Четыре лье.
– Четыре!
Да это целое путешествие!
Рыбак
расхохотался.
– Послушайте-ка, –
наивно заметил Аньян, – ведь на расстоянии четырех лье уже не видно
берега. Правда?
– Не
всегда.
– Ну…
словом, это далеко, даже слишком далеко, не то я попросил бы вас взять меня с
собой и показать то, чего я никогда не видал.
– А
что?
– Живую
морскую рыбу.
– Вы
из провинции? – спросил один рыбак.
– Да,
из Парижа.
Бретонец
пожал плечами и поинтересовался:
– А
видели вы в Париже господина Фуке?
– Часто, –
ответил Д'Артаньян.
– Часто? –
повторили рыбаки и столпились около парижанина.
– Вы
его знаете?
– Немножко.
Он близкий друг моего господина.
– Ага! –
протянули рыбаки.
– И
еще, – прибавил Д'Артаньян, – я видел его замки в Сен-Манде, Во и его
парижский дом.
– Хорош?
– Великолепен!
– Ну,
не так хорош, как его замок в Бель-Иле, – заявил один рыбак.
– Ого! –
воскликнул мушкетер и так презрительно расхохотался, что все присутствующие
рассердились.
– Сразу
видно, что вы не бывали на острове, – перебил самый любопытный из
рыбаков. – Да знаете ли вы, что его усадьба занимает шесть лье и что там
такие деревья, каких не увидишь и в Нанте!
– Деревья!
В море-то? – воскликнул Д'Артаньян. – Желал бы я убедиться сам.
– Это
нетрудно. Мы ловим рыбу у острова Гедика. Оттуда видны темные бель-ильские деревья
и белый замок, который, как лезвие, врезается в море. Хотите посмотреть
Бель-Иль?
– А
это можно? – спросил Д'Артаньян.
– Все
могут бывать там, – продолжал рыбак, – кто не желает зла Бель-Илю или
его владельцу.
Легкая
дрожь пробежала по телу мушкетера.
«Правда», –
подумал он и произнес вслух:
– Если
б я был уверен, что не буду страдать морской болезнью…
– В
нем-то! – воскликнул рыбак, с гордостью указывая на свой красивый баркас с
круглыми боками.
– Ну,
уговорили, – сказал д'Артаньян. – Я отправлюсь посмотреть Бель-Иль,
только вряд ли меня пустят.
– Нас
же пускают.
– Вас?
Почему?
– Потому
что мы возим рыбу для экипажей каперов.
– Каперов?
– Ну
да, господин Фуке построил два капера, чтобы преследовать не то голландцев, не
то англичан, и мы продаем рыбу матросам этих маленьких судов.
«Ого! –
подумал д'Артаньян. – Еще того лучше! Типография, бастионы, военные суда!
Да, Фуке нешуточный противник, как я и полагал. Стоит потрудиться, чтобы
поближе присмотреться к нему».
– Мы
выйдем в половине шестого, – деловито прибавил рыбак.
– Я
никуда от вас не уйду.
Действительно,
когда подошло время, он увидел, как рыбаки подтащили свои баркасы к воде.
Начинался прилив. Аньян сел в баркас, представляясь испуганным и смеша
ребятишек рыбаков, которые наблюдали за ним своими умными глазенками.
Мушкетер
лег на сложенный вчетверо брезент, предоставив трудиться рыбакам, и баркас,
распустив свой большой квадратный парус, через два часа уже был в открытом
море.
Д'Артаньян
принес рыбакам счастье: так они ему говорили. Ему до того понравилась ловля,
что он сам взялся за дело, то есть за лесу, крича и чертыхаясь от радости (да
так, что изумил бы самих своих мушкетеров), когда лесу дергала новая добыча,
заставлявшая его напрягать мускулы и проявлять силу и ловкость.
Веселое
занятие отвлекло мысли мушкетера от его дипломатического поручения. Он воевал с
огромным морским угрем, держась одной рукой за борт, чтобы поймать раскрытую
пасть своего противника, когда хозяин баркаса произнес:
– Осторожно,
как бы нас не увидели с Бель-Иля.
Эти
слова произвели на д'Артаньяна впечатление разорвавшейся бомбы.
Он
бросил лесу и морского угря, которые исчезли в воде.
На
расстоянии не более полулье д'Артаньян увидел синеватый силуэт скал Бель-Иля, а
над ним белую линию величавого замка.
Дальше
показались леса, зеленые пастбища, скот.
Солнце,
поднявшееся до четверти неба, бросало золотые лучи на поверхность моря и окружало
волшебный остров словно сверкающей пылью. Благодаря ослепительному свету все
тени падали четко, прорезая темными полосами блестящий фон лугов и стен.
– Эге, –
сказал д'Артаньян, поглядывая на темные скалы, – вот, кажется, укрепления,
которые не нуждаются ни в каком инженере. Где тут высадиться на эту землю? Сам
бог сделал ее неприступной.
Рыбак
переставил парус и повернул руль; баркас накренился, качнулся и устремился к маленькой
круглой красивой гавани с новой зубчатой стеной.
– Это
что, черт возьми? – спросил д'Артаньян.
– Локмария.
– А
дальше?
– Это
Бангос.
– А
еще дальше?
– Соже…
потом дворец.
– Боже
ты мой! Целый мир! – заметил мушкетер. – А вот и солдаты.
– На
острове тысяча семьсот человек, – с гордостью ответил рыбак. Знаете ли,
что здешний гарнизон состоит, самое меньшее, из двадцати двух пехотных рот?
«Черт
побери! – подумал д'Артаньян про себя. – Кажется, король был прав…»
И они
пристали к берегу.
|