Глава 16. ОБЪЯСНЕНИЕ
Арамис
круто повернулся, подошел к Портосу, стоявшему за колонной, и пожал ему руку.
– Убежали
из моей тюрьмы?
– Не
браните его, – сказал д'Артаньян, – это я, дорогой Арамис, выпустил
его на свободу.
– Друг
мой! – произнес Арамис, глядя на Портоса. – Разве вы потеряли
терпенье?
Д'Артаньян
пришел Портосу на выручку.
– Вы,
духовные лица, – обратился он к Арамису, – большие политики. Мы же,
военные, идем прямо к цели. Вот и все. Я навестил милейшего Безмо.
Арамис
насторожился.
– Ах,
вы напомнили мне, что у меня есть для вас письмо господина Безмо! – И
Портос подал епископу знакомое нам письмо.
Арамис
попросил позволения прочитать его и прочитал, не вызвав у д'Артаньяна ни малейшего
беспокойства, так как содержание письма ему было известно. К тому же Арамис так
хорошо владел собою, что, глядя на него, д'Артаньян не мог не восхищаться.
Прочитав послание, Арамис положил его в карман с совершенно спокойным видом.
– Итак,
дорогой капитан, вы сказали… – начал он.
– Я
сказал, – продолжал мушкетер, – что сделал Безмо служебный визит.
– Служебный? –
переспросил Арамис.
– Да, –
отвечал д'Артаньян. – И понятно, мы разговаривали о вас и о наших друзьях.
Должен заметить, что Безмо принял меня холодно. Я простился с ним. Когда я шел
домой, меня остановил какой-то солдат и попросил (он, наверное, узнал меня,
несмотря на мой штатский костюм): «Капитан, не сделаете ли вы мне одолжение
дочитать адрес на этом письме». И я прочитал: «Господину дю Баллону, в
Сен-Манде, у господина Фуке». – «Вот как! – подумал я. – Портос
не вернулся в Пьерфон или в Бель-Иль, как я предполагал, Портос живет в
Сен-Манде у господина Фуке! Господина Фуке нет в Сен-Манде. Значит, Портос или
один, или с Арамисом, навестим его».
И я
отправился к Портосу.
– Отлично! –
рассеянно кивнул Арамис.
– Вы
мне не рассказали этого, – укоризненно заметил Портос.
– Времени
не было, друг мой.
– И
вы увезли Портоса в Фонтенбло?
– К
Планше.
– Планше
живет в Фонтенбло? – удивился Арамис.
– Да,
возле кладбища! – необдуманно выпалил Портос.
– Как,
возле кладбища? – подозрительно спросил Арамис.
«Отлично, –
подумал мушкетер, – воспользуемся замешательством, раз оно наступило».
– Да,
возле кладбища, – подтвердил Портос. – Планше превосходный малый и
варит отличное варенье, но окна его дома выходят на кладбище. Это действует
угнетающе. Вот и сегодня утром…
– Сегодня
утром?.. – спросил Арамис, волнуясь все больше и больше.
Д'Артаньян
повернулся спиной и стал выстукивать на оконном стекле марш.
– Сегодня
утром, – продолжал Портос, – мы видели похороны.
– Вот
как!
– Ужасно
грустное зрелище. Я бы не стал жить в доме, откуда постоянно видишь мертвецов…
А вот д'Артаньяну это, кажется, нравится.
– Д'Артаньян
тоже видел эту церемонию?
– Не
то что видел – пожирал глазами.
Арамис
вздрогнул и обернулся к мушкетеру, но тот завязал оживленный разговор с де
Сент-Эньяном. Арамис продолжал расспрашивать Портоса; выжав весь сок из этого
исполинского лимона, он бросил его, подошел к д'Артаньяну и, хлопнув его по
плечу, сказал:
– Друг
мой, мы не ужинаем у короля.
– А
я ужинаю.
– Вы
можете уделить мне десять минут?
– Хоть
двадцать. Раньше его величество не сядет за стол.
– Где
мы будем разговаривать?
– Хотя
бы здесь, на скамейке; король ушел, значит, можно присесть, и в зале никого
нет.
– Так
присядем.
Они
сели. Арамис взял д'Артаньяна за руку.
– Признайтесь,
дорогой друг, – начал он, – что вы внушили Портосу некоторое
недоверие ко мне.
– Охотно
признаюсь, но не в том, в чем вы меня подозреваете. Я видел, что Портос смертельно
скучает, и решил, представив его королю, сделать и для него и для вас то, чего
вы никогда бы не сделали.
– Что
же именно?
– Расхвалить
вас в присутствии короля.
– Благодарю
вас. Вы как нельзя лучше привели в исполнение свое решение.
– И
приблизил к вам уже уплывавшую кардинальскую шапку.
– Признаюсь, –
продолжал Арамис со странной улыбкой, – вы положительно незаменимый
человек по части облагодетельствования своих друзей.
– Вы,
значит, согласны, что я действовал только в интересах Портоса?
– Я
тоже хотел позаботиться о нем, но у вас руки длиннее.
Теперь
наступила очередь улыбнуться д'Артаньяну.
– Позвольте, –
остановил его Арамис, – мы должны сказать друг другу всю правду. Любите ли
вы меня по-прежнему, дорогой д'Артаньян?
– Именно
по-прежнему, – отвечал д'Артаньян, не очень связывая себя этим ответом.
– В
таком случае благодарю вас, и будем говорить друг с другом совершенно
откровенно, – предложил Арамис. – Вы приезжали в Бель-Иль ради
короля?
– Разумеется!
– Значит,
вы хотели отнять у нас удовольствие поднести королю укрепленный Бель-Иль?
– Но,
мой друг, чтобы отнять у вас удовольствие, мне нужно было предварительно знать
о вашем намерении.
– Вы
приезжали в Бель-Иль, ничего не зная?
– О
вас – да! Скажите на милость, каким образом мог я предположить, что Арамис
сделался инженером, способным строить укрепления, как Полибий или Архимед.
– Это
верно. Однако вы догадались, что я там?
– О
да.
– И
Портос тоже?
– Дражайший,
я не мог догадаться, что Арамис стал инженером. Я не мог догадаться, что им
стал Портос. Один латинский писатель сказал: «Оратором делаются, поэтом
родятся». Но он не говорил: «Портосом родятся, инженером делаются».
– Вы
всегда отличались очаровательным остроумием, – холодно усмехнулся
Арамис. – Но пойдем дальше.
– Пойдем.
– Узнав
нашу тайну, вы поторопились сообщить ее королю?
– Я
поторопился, милейший, увидев, что спешите вы. Когда человек, весящий двести
пятьдесят восемь фунтов, как Портос, мчится на почтовых; когда прелат-подагрик
(простите, вы сами сказали мне это) летит как ветер, – то у меня возникает
подозрение, что двое моих друзей, не пожелавшие предупредить меня, хотят скрыть
от меня что-то очень важное, и, воля ваша, я тоже мчусь… насколько позволяют
мне моя худоба и отсутствие подагры.
– Дорогой
друг, а не подумали ли вы, что можете оказать мне и Портосу медвежью услугу?
– Очень
подумал; но ведь и вы с Портосом заставили меня сыграть в Бель-Иле весьма незавидную
роль.
– Простите
меня, – сказал Арамис.
– И
вы меня извините, – отвечал д'Артаньян.
– Словом, –
продолжал Арамис, – вы теперь знаете все.
– Ей-богу,
не все!
– Вы
знаете, что мне пришлось немедленно предупредить господина Фуке, чтобы он опередил
вас у короля.
– Тут
что-то темное.
– Да
нет же! У господина Фуке много врагов. Ведь вам это известно?
– О
да!
– И
один особенно опасный?
– Опасный?
– Смертельный!
И с целью побороть влияние этого врага Фуке пришлось доказывать королю свою
глубокую преданность и готовность идти на всякие жертвы. Он сделал его
величеству сюрприз, подарив ему Бель-Иль.
А если
бы вы первый приехали в Париж, сюрприз был бы испорчен… Создалось бы впечатление,
что мы испугались.
– Понимаю.
– Вот
и вся тайна, – закончил Арамис, довольный тем, что ему удалось убедить
мушкетера.
– Однако, –
усмехнулся д'Артаньян, – проще было бы отвести меня в сторону, когда мы были
в Бель-Иле, и сказать: «Дорогой друг, мы укрепляем Бель-Иль-ан-Мер, чтобы
преподнести его королю… Сделайте нам одолжение и откройте, за кого вы: за
господина Кольбера или за господина Фуке?» Может быть, я ничего не ответил бы;
но если бы вы спросили: «А мне вы друг?» – я бы ответил: «Да».
Арамис
опустил голову.
– Таким
образом, – продолжал д'Артаньян, – я был бы обезоружен и, придя к
королю, заявил бы: «Государь, господин Фуке укрепляет Бель-Иль, и укрепляет
превосходно; но вот что поручил мне передать вашему величеству господин
губернатор Бель-Иля». Или же: «Господин Фуке собирается посетить вас, чтобы
сообщить о своих намерениях». Я не сыграл бы глупой роли, ваш сюрприз не был бы
испорчен, и мы не косились бы друг на друга.
– А
теперь, – сказал Арамис, – вы действовали как друг Кольбера. Значит,
вы его друг?
– Ей-богу,
нет! – воскликнул капитан. – Господин Кольбер педант, и я ненавижу
его, как ненавидел Мазарини, но мне он не страшен.
– А
я люблю господина Фуке, – заявил Арамис, – и предан ему. Вы знаете
мое положение… Я был беден… Господин Фуке дал мне доход, выхлопотал
епископство; господин Фуке оказал мне много услуг и был очень любезен со мной;
я достаточно хорошо знаю свет, чтобы оценить доброе отношение к себе. Итак,
господин Фуке завоевал мое сердце, и я отдал себя в его распоряжение.
– Превосходно.
У вас прекрасный господин.
Арамис
поджал губы.
– Я
думаю, что лучшего не найти.
Последовало
молчание. Д'Артаньян не нарушал его.
– Вы,
наверное, знаете от Портоса, как он попал в эту историю?
– Нет, –
ответил Д'Артаньян – Я, правда, любопытен, но никогда не расспрашиваю
друга, если он хочет скрыть от меня какую-нибудь тайну.
– Я
сейчас расскажу вам это.
– Не
стоит, если ваше признание свяжет меня.
– Не
бойтесь. Я всегда очень любил Портоса за его простодушие и доброту; Портос
человек прямой. С тех пор, как я стал епископом, я ищу простодушных людей,
которые внушают мне любовь к правде и ненависть к интригам.
Д'Артаньян
погладил усы.
– Увидя
Портоса, я постарался подойти к нему поближе. У него не было дела, его присутствие
напоминало мне доброе старое время и отвлекало от дурных мыслей. Я позвал
Портоса в Ванн. Господин Фуке любит меня; узнав, что Портос мой друг, он обещал
похлопотать за него перед королем. Вот и вся тайна.
– Я
не злоупотреблю ею, – улыбнулся Д'Артаньян.
– Я
хорошо это знаю, дорогой друг; никто не облагает в такой степени чувством
истинной чести, как вы.
– Я
польщен, Арамис.
– А
теперь…
И прелат
заглянул в самую душу своего друга.
– А
теперь поговорим о себе. Хотите стать другом господина Фуке? Не перебивайте
меня, прежде чем не узнаете, что я хочу сказать.
– Слушаю.
– Хотите
сделаться маршалом Франции, пэром, герцогом, владеть герцогством с миллионным
населением?
– Что
же нужно сделать, друг мой, чтобы получить все это? – спросил Д'Артаньян.
– Быть
сторонником господина Фуке.
– Я
сторонник короля, дорогой друг.
– Но
не исключительно же, я думаю?
– Я
не раздваиваюсь.
– Я
полагаю, что вместе с большим сердцем у вас есть и некоторое честолюбие?
– Да,
конечно.
– И,
следовательно…
– И,
следовательно, я желаю быть маршалом Франции; но маршалом, герцогом, пэром сделает
меня король; король даст мне все это.
Арамис
пристально взглянул на д'Артаньяна.
– Разве
король не властелин? – спросил Д'Артаньян.
– Никто
этого не оспаривает. Только ведь Людовик Тринадцатый тоже был властелином.
– Да,
дорогой, но между Ришелье и Людовиком Тринадцатым не было господина д'Артаньяна, –
спокойно заметил мушкетер.
– Около
короля, – продолжал Арамис, – много камней преткновения.
– Но
не для короля.
– Конечно;
однако…
– Послушайте,
Арамис, я вижу, что здесь каждый думает о себе и никто не помышляет о государе;
а я буду поддерживать себя, поддерживая его.
– А
неблагодарность?
– Ее
боятся только слабые!
– Вы
очень уверены в себе.
– Кажется,
да.
– Но,
может быть, со временем вы перестанете быть нужным королю?
– Напротив,
я думаю, что в будущем понадоблюсь ему больше, чем когда-либо. Слушайте,
дорогой, если бы пришлось обуздать нового Конде, кто обуздал бы его? Вот это…
только это во всей Франции! – И д'Артаньян похлопал по своей шпаге.
– Вы
правы, – сказал Арамис, бледнея.
Он встал
и пожал руку д'Артаньяну.
– Вот
в последний раз зовут к ужину, – поднялся с места капитан
мушкетеров. – Вы позволите…
Арамис
обнял мушкетера:
– Такой
друг, как вы, прекраснейшая жемчужина в королевской короне.
И они
разошлись.
«Я так и
думал, что это неспроста», – промелькнуло в голове д'Артаньяна.
«Нужно
поскорее зажечь порох, – сказал про себя Арамис. – Д'Артаньян почуял
подкоп».
|