Глава 4. ОТЕЦ И СЫН
Рауль
ехал по хорошо ему известной, милой по воспоминаниям дороге, которая вела из
Блуа к дому графа де Ла Фер.
Читатель
уволит нас от описания этого дома. Он уже бывал уже там вместе с нами в прежние
времена. Только со времени последнего нашего путешествия туда стены посерели,
кирпичи приобрели зеленоватый оттенок старой меди, а деревья разрослись. Те,
что некогда протягивали свои тоненькие руки над веткой изгородью, ныне стояли
крепкие, густые, пышные, далеко бросая темную тень от своих налитых соками
ветвей, одаривая путника цветами и плодами своими.
Рауль
издали увидел остроконечную крышу, две маленькие башенки, голубятню между вязами
и голубей, непрерывно летавших вокруг кирпичного конуса. Никогда его не
покидая, как не покидают приятные воспоминания безмятежную душу.
Когда он
приблизился, то услышал скрип колодезного вала под тяжестью массивных ведер;
ему показалось также, что он слышит меланхолический шум воды, со стоном
падающей назад в колодец; шум печальный, похоронный, торжественный, ударяющий в
ухо ребенка и мечтателя, затем чтобы никогда уже не забыться ни тем, ни другим;
шум, который поэты-англичане окрестили словом «splash» и который мы, французы,
что так стараемся быть поэтами, умеем передавать лишь перифразой: шум воды,
падающей в воду…
Уже
больше года Рауль не видел отца; все это время он находился у принца Конде.
Действительно,
после волнений Фронды, первый период которых мы постарались изобразить в
предыдущей части этой трилогии, Луи де Конде примирился с двором искренне,
публично и торжественно. За все время распри между принцем Конде и королем
принц, полюбивший виконта, тщетно делал ему предложения, соблазнительные для
молодого человека. Граф де Ла Фер, верный принципам чести и преданности королю,
когда-то преподанным им сыну в усыпальнице Сен-Дени, постоянно отказывал принцу
от имени сына. Более того, не присоединившись к принцу Конде во время мятежа,
виконт примкнул к Тюренну, который сражался на стороне короля. Затем, когда
Тюренн, в свою очередь, охладел к королю, виконт расстался и с Тюренном, как
прежде с принцем. Благодаря такой неизменной линии поведения и тому, что Конде
и Тюренн одерживали победы, только сражаясь под знаменами короля, в послужном
списке Рауля, при всей его молодости, значилось десять побед и ни одного
поражения, задевающего его честь и совесть.
Рауль,
по желанию отца, стойко и покорно служил Людовику XIV, несмотря на почти неизбежные
в то время колебания и переходы из одного лагеря в другой.
Принц
Конде, попав в милость, воспользовался дарованной ему амнистией, чтобы возвратить
себе многое, и в том числе Рауля. Граф де Ла Фер, следуя, как всегда, велению
здравого смысла, тотчас же отправил Рауля к принцу.
Прошел
год со времени последнего свидания сына с отцом; письма смягчали, но не излечивали
его грусти. Мы видели, что Рауль оставил в Блуа и другую любовь, кроме
сыновней.
Но
отдадим ему справедливость: если б не случай и не Ора Монтале, эти два демона-соблазнителя,
Рауль, исполнив поручение, поскакал бы прямо к отцу; он, наверное, оглядывался
бы, но не остановился, если бы даже сама Луиза простирала к нему руки.
В первую
половину пути Рауль предавался сожалениям о прошлом, с которым пришлось так
быстро расстаться, проще говоря, о своей возлюбленной; во время второй половины
пути он думал о друге, к которому нетерпеливо стремился.
Рауль
увидел, что ворота в сад отворены, и пустил лошадь по аллее, не обращая
внимания на угрожающие жесты старика в лиловой вязаной куртке и в большой шапке
из вытертого бархата.
Старик,
половший грядку карликовых роз и маргариток, пришел в негодование, видя, что
лошадь скачет по расчищенным и посыпанным песком аллеям.
Он
решился даже произнести громкое «эй», заставившее виконта обернуться. Тогда
картина переменилась. Узнав Рауля, старик вскочил и побежал к дому с ворчанием,
которое служило у него выражением крайнего восторга.
Рауль
доехал до конюшни, отдал лошадь мальчику и взбежал по лестнице с быстротой, которая
порадовала бы его отца.
Он
прошел переднюю, столовую и гостиную, никого не встретив; наконец, дойдя до
кабинета графа де Ла Фер, он нетерпеливо постучал в дверь и вошел, не
дождавшись даже ответа: «Войдите!», произнесенного строгим, но приятным
голосом.
Граф
сидел за столом, заваленным книгами и бумагами. Он был все тем же благородным и
красивым вельможей, как и прежде; но время придало его благородству и красоте
характер величавой значительности. Чистый гладкий лоб, обрамленный длинными,
почти седыми кудрями; глаза проницательные и ласковые, под юношескими
ресницами; усы тонкие, с проседью, над губами чистого, красивого рисунка, точно
никогда не искажавшимися гибельными страстями; стан прямой и гибкий,
безукоризненной формы, но худые руки.
Таков
был знаменитый вельможа, которого многие современники превозносили под именем
Атоса. Он перечитывал какую-то тетрадь, внося в нее поправки.
Рауль
обнял отца за шею, за плечи, как пришлось, и поцеловал его так нежно, так
быстро, что граф не успел ни уклониться, ни совладать с охватившим его
волнением.
– Ты
здесь, Рауль? – вскричал он. – Ты здесь? Возможно ли?
– О!
Как я рад видеть вас!
– Ты
не отвечаешь мне, виконт! Получил ли ты отпуск в Блуа? Или в Париже случилось какое-нибудь
несчастье?
– Слава
богу, – отвечал Рауль, мало-помалу успокаиваясь, – никакого
несчастья; напротив, все прекрасно. Король женится, как я имел честь известить
вас в последнем письме, и отправляется в Испанию. Он проедет через Блуа.
– И
посетит его высочество?
– Именно.
Боясь застать его врасплох или желая сделать ему удовольствие, принц послал
меня приготовить квартиры.
– Ты
видел его высочество? – быстро спросил граф.
– Видел.
– В
замке?
– Да,
в замке, – отвечал Рауль, опуская глаза, потому что почувствовал в вопросе
графа не одно только любопытство.
– Ах,
вот как! Поздравляю…
Рауль
поклонился.
– Видел
ты еще кого-нибудь в Блуа?
– Видел
ее высочество.
– Так.
Но я говорю не о герцогине.
Рауль
сильно покраснел и промолчал.
– Ты,
верно, не понимаешь меня, виконт? – продолжал граф де Ла Фер, не повышая
голоса, но с некоторой строгостью во взгляде.
– Я
понял, отец, – отвечал Рауль. – И если я не сразу ответил, то не
потому, что собирался солгать… Вы сами это знаете, отец…
– Знаю,
что ты никогда не лжешь, потому-то я и удивляюсь, что тебе надо так много времени,
чтобы сказать мне да или нет.
– Я
могу ответить вам, только если правильно понял ваш вопрос; а если я вас понял,
то вы дурно примете мои первые слова. Вам, верно, не понравится, отец, что я
видел…
– Луизу
де Лавальер.
– Отец,
входя в замок, я вовсе не знал, что Луиза де Лавальер живет там; когда я возвращался
из замка, исполнив поручение, случай столкнул меня с нею. Я имел честь
засвидетельствовать ей свое почтение.
– А
как зовут случай, который свел тебя с Луизой де Лавальер?
– Ора
де Монтале.
– Что
это за Ора де Монтале.
– Девушка,
которой я прежде никогда не видал. Приближенная герцогини Орлеанской.
– Не
стану более тебя расспрашивать, виконт; даже раскаиваюсь, что говорил об этом
слишком долго. Я просил тебя избегать встреч с Луизой де Лавальер и видеться с
нею только с моего позволения! О! Я знаю, ты сказал мне правду, что не искал
случая встретиться с нею. Случай был против меня: я не могу обвинять тебя.
Довольно того, что я уже говорил тебе несколько раз об этой девушке. Я ни в чем
не упрекаю ее. Бог мне свидетель Только в мои намерения не входит, чтобы ты
бывал в ее доме. Еще раз прошу тебя, милый Рауль, хорошенько это запомнить.
Ясные и
чистые глаза Рауля потемнели, когда он услышал эти слова.
– Теперь,
друг мой, – продолжал граф с ласковой улыбкой, обычным своим
голосом, – поговорим о другом. Ты сейчас возвращаешься на службу?
– Нет,
я могу пробыть целый день у вас. К счастью, принц дал мне только одно
поручение, вполне отвечающее моим желаниям.
– Король
здоров?
– Да.
– А
принц?
– Как
всегда.
Граф, по
старой привычке, забыл о Мазарини.
– Хорошо,
Рауль Так как ты сегодня принадлежишь мне, то и я посвящу тебе весь день Обними
меня, еще… еще! Ты у себя дома, виконт… А! Вот и наш старый Гримо!.. Гримо,
поди сюда! Виконт хочет обнять тебя.
Старик
не заставил себя просить и подбежал к юноше с распростертыми объятиями. Рауль
бросился к нему навстречу.
– Не
хочешь ли пройтись по саду, Рауль? Я покажу тебе новое помещение, которое я
велел приготовить для тебя на время отпуска Пока мы будем смотреть зимние
посадки и новых верховых лошадей, ты расскажешь мне о наших парижских друзьях.
Граф
сложил рукопись, взял сына под руку и прошел с ним в сад.
Гримо
задумчиво посмотрел вслед Раулю, почти коснувшемуся притолоки, и, поглаживая
седую голову, задумчиво прошептал:
– Вырос!
|
