Глава 2. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
ЦАРСТВОВАНИЯ ЛЮДОВИКА ЧЕТЫРНАДЦАТОГО
Утром во
дворце все узнали о смерти кардинала, затем новость распространилась по городу.
Министры –
Фуке, Лион и Летелье – собрались в зале заседаний на совет. Король тотчас
позвал их.
– Господа, –
сказал он, – при жизни кардинала я позволял ему управлять моими делами; теперь
я намереваюсь сам заниматься ими. Вы будете давать мне советы, когда я попрошу
их у вас. Можете идти!
Министры
переглянулись с изумлением, едва скрыв улыбку: они знали, что Людовик XIV,
воспитанный в полном неведении, что такое управлять государством, из самолюбия
берет на себя совершенно непосильное бремя.
Фуке
простился с товарищами на лестнице и сказал им:
– Нам
же лучше, господа, – меньше забот.
И он
весело сел в карету.
Остальные,
слегка обеспокоенные таким оборотом дела, вернулись в Париж.
В десять
часов король прошел к матери и имел с нею тайное совещание; потом, пообедав,
сел в закрытую карету и поехал прямо в Лувр. Тут он принял множество придворных
и с удовольствием отметил общее смущение и любопытство.
Вечером
он приказал запереть все входы в Лувр, кроме входа с набережной. Тут он
поставил караул из двухсот швейцарцев, которые ни слова не знали по-французски;
им приказано было пропустить только сундуки и никого не выпускать.
Ровно в
одиннадцать под сводами послышался тяжелый стук повозки, потом – другой,
наконец – третьей. Затем раздался гул захлопнувшейся решетки. Вскоре
кто-то поцарапался в дверь королевского кабинета.
Король
сам отпер дверь и увидел Кольбера, сказавшего только:
– Деньги
в погребе вашего величества.
Людовик
спустился в подземелье, ключ от которого еще утром передал Кольберу, и осмотрел
бочонки с золотом и серебром, перенесенные туда людьми, преданными Кольберу.
После этого Людовик вернулся в кабинет в сопровождении Кольбера. Последний был
так же холоден, ни малейший проблеск удовлетворения не нарушал его
невозмутимого равнодушия.
– Сударь, –
сказал король, – какой награды желаете вы за такую преданность и
честность?
– Никакой,
ваше величество.
– Как,
никакой? Вы не желаете даже получить должность?
– Если
ваше величество и не дадите мне должности, я все равно буду служить вам. Я буду
лучшим слугой короля.
– Вы
будете интендантом финансов.
– Но
ведь уже есть суперинтендант, и он самое могущественное лицо в королевстве.
– О, –
воскликнул Людовик, покраснев, – вы так думаете?
– Он
раздавит меня в одну неделю, государь. Ваше величество поручает мне контроль,
для которого надо иметь силу; а что значит интендант рядом с суперинтендантом?
– Вы
хотите иметь поддержку… Значит, вы не полагаетесь на меня?
– Я
уже имел честь сказать вашему величеству, что при кардинале Мазарини господин
Фуке был вторым лицом в королевстве; теперь Мазарини умер, и господин Фуке стал
первым.
– Сударь,
сегодня вы можете говорить мне все, что хотите; но не забывайте, что завтра я
этого уже не потерплю.
– Значит,
я не буду нужен вашему величеству?
– Вы
уже и теперь не нужны, потому что боитесь служить мне.
– Я
боюсь только того, что мне помешают служить вам.
– Так
чего же вы хотите?
– Прошу
ваше величество назначить мне помощников по интендантству.
– Но
тогда должность потеряет значение.
– Зато
станет безопасной.
– Выбирайте.
– Я
прошу Бретейля, Марена и Эрвара.
– Завтра
они будут назначены.
– Благодарю
вас, государь!
– И
это все, о чем вы просите?
– Осмелюсь
еще просить…
– Чего?
– Позвольте
мне созвать судебную палату.
– Зачем?
– Для
суда над чиновниками, которые за последние десять лет позволяли себе
злоупотребления.
– Но…
что же с ними сделают?
– Троих
повесят; остальные во всем сознаются.
– Но
я не могу начинать моего царствования с казней, господин Кольбер.
– Лучше
начать, чем кончить казнями, ваше величество.
Король
не ответил.
– Ваше
величество согласны со мною? – спросил Кольбер.
– Я
подумаю.
– Тогда
будет уже поздно.
– Почему?
– Потому
что, если эти люди будут предупреждены, они окажутся гораздо сильнее нас.
– Созовите
судебную палату.
– Не
замедлю.
– Теперь
все?
– Нет,
государь; еще одно важное обстоятельство…
Какие
права присвоит ваше величество этому интендантству?
– Но…
я не знаю… есть же обычные…
– Ваше
величество, мне нужно иметь право читать переписку с Англией.
– Это
невозможно. Английские депеши распечатываются в совете, так было и при кардинале.
– Мне
казалось, ваше величество объявили сегодня утром, что совета больше не будет.
– Да,
объявил.
– В
таком случае пусть ваше величество читает лично письма, получаемые из Англии. Я
убедительно прошу об этом.
– Хорошо,
вы будете получать их и докладывать мне.
– Позвольте
еще спросить ваше величество: что же делать мне по финансовой части?
– Все,
чего не сделает господин Фуке.
– Это
я и хотел знать. Благодарю, ваше величество, я ухожу успокоенный.
С этими
словами он вышел, провожаемый взором Людовика.
Не успел
Кольбер отойти и на сто шагов от Лувра, как прибыл курьер из Англии. Король поспешно
распечатал пакет и увидел письмо от короля Карла II.
Вот что
английский монарх писал своему царственному брату:
«Ваше
величество, без сомнения, встревожены болезнью кардинала Мазарини; но самая
опасность ее может быть вам только полезна. Доктор осудил кардинала на смерть.
Благодарю
ваше величество за благоприятный ответ на мое предложение о сестре моей, леди
Генриетте Стюарт; через неделю принцесса выедет в Париж со своею свитою.
Меня
трогает ваше родственное расположение, и я рад, что с еще большим правом могу
теперь назвать вас братом. Особенно рад случаю доказать вашему величеству,
насколько я внимателен ко всему, что представляет важность для вас. Вы тайно
укрепляете Бель-Иль. Напрасно. Никогда между нами не будет войны. Меры,
принимаемые вами, не беспокоят, а печалят меня… Вы тратите миллионы безо всякой
пользы; скажите об этом своим министрам и поверьте, что моя полиция имеет самые
точные сведения.
Оказывайте
мне, брат мой, подобные же услуги, когда представится случай».
Король
сердито позвонил, появился камердинер.
– Господин
Кольбер сейчас вышел отсюда, верно, он еще недалеко. Позвать его!
Камердинер
хотел исполнить приказание, но король остановил его.
«Нет, –
сказал он себе, – не нужно… – я вижу все замыслы этого человека.
Бель-Иль принадлежит господину Фуке; Бель-Иль укрепляется, значит, Фуке
составил заговор… Раскрытие заговора влечет за собой гибель суперинтенданта;
английские письма разоблачают заговорщиков; вот почему Кольбер непременно хотел
иметь в своих руках переписку с Англией… Однако не могу же я опираться только
на этого человека: он лишь голова, а мне нужна еще рука».
Вдруг
Людовик радостно вскрикнул.
– У
меня был лейтенант мушкетеров! – сказал он камердинеру.
– Да,
ваше величество, господин д'Артаньян.
– Он
вышел в отставку?
– Точно
так, ваше величество.
– Непременно
отыскать его, чтобы он явился ко мне завтра утром, когда я встану.
Камердинер
поклонился и вышел.
– У
меня в погребах тринадцать миллионов, – сказал Людовик. – Кольбер
будет распоряжаться моей казной, д'Артаньян – моей шпагой. Я в самом деле
король!
|
