Глава 27. ФУКЕ
ДЕЙСТВУЕТ
Тем
временем Фуке мчался к Лувру на своих английских лошадях.
Король
работал с Кольбером.
Вдруг
Людовик задумался. Два смертных приговора, которые он подписал, вступая на
трон, время от времени вспоминались ему. Когда он сидел с отрытыми глазами, они
вставали перед ним, как два траурных пятна. Когда он опускал веки, ему
представлялись два пятна крови.
– Господин
Кольбер, – внезапно повернулся он к интенданту, – мне иногда кажется,
что люди, которых я осудил по вашему совету, не были так уж виновны.
– Ваше
величество, они были выбраны из стаи откупщиков, чтобы покарать их в пример
другим.
– Кто
выбрал их?
– Необходимость,
государь, – холодно ответил Кольбер.
– Необходимость!
Великое слово! – прошептал молодой король.
– Великая
богиня, ваше величество.
– Не
правда ли, это были преданные друзья суперинтенданта финансов?
– Да,
ваше величество, это были его друзья, которые за него отдали бы жизнь.
– Они
ее и отдали, – заметил король.
– Правда,
но, к счастью, без всякой пользы, а это не входило в их намерения.
– Сколько
денег присвоили эти люди?
– Около
десяти миллионов, причем шесть были конфискованы у них.
– И
эти деньги у меня в казне? – спросил король с чувством отвращения.
– Да,
ваше величество; но эта конфискация, которая должна была бы разорить Фуке, не достигла
своей цели.
– Какой
из этого вывод, господин Кольбер?
– Я
считаю, что, если Фуке поднял против вашего величества толпу мятежников для того,
чтобы спасти от казни своих друзей, он поднимет целую армию, когда самому
понадобится избегнуть кары.
– Удивляюсь, –
сказал король, – что, думая так о Фуке, вы давно не дали мне совета.
– Какого
совета, ваше величество?
– Сначала
скажите мне ясно и определенно, что вы думаете о Фуке.
– Я
думаю, государь, что Фуке не довольствуется тем, что приобретает деньги, как
кардинал Мазарини, отнимая таким путем у вашего величества часть вашего
могущества, но и привлекает к себе всех любителей веселой, роскошной жизни,
поклонников того, что бездельники называют поэзией, а политики –
испорченностью; что, поднимая против вас, государь, подданных вашего величества,
он наносит ущерб королевским правам, и если так будет продолжаться, он сделает
из вашего величества слабого и незначительного короля.
– А
как называют такие замыслы, господин Кольбер?
– Государственным
преступлением.
– И
что делают с такими преступниками?
– Их
арестовывают, судят и карают.
– А
вы уверены, что Фуке задумал совершить то преступление, которое вы ему
приписываете?
– Более
того, государь. Он уже приступил к исполнению своего замысла.
Есть
очевидное, осязательное, вещественное доказательство его измены.
– Какое?
– Я
узнал, что Фуке укрепляет Бель-Иль.
– С
какой целью?
– С
целью со временем защищаться от короля.
– Но
если это верно, господин Кольбер, – Людовик, – необходимо немедленно
же поступить как вы говорили: нужно арестовать Фуке!
– Невозможно!
– Я
уже, кажется, говорил вам, что этого слова не должны произносить те, кто мне
служит.
– Слуги
вашего величества не могут помешать Фуке быть суперинтендантом.
– Так
что же из того?
– Благодаря
этой должности за него весь парламент, так же как и вся армия – благодаря
его щедрости, все писатели – благодаря его любезности, все
дворянство – благодаря его подаркам.
– Значит,
другими словами, я бессилен против Фуке?
– Да,
по крайней мере, в настоящую минуту, ваше величество.
– Вы
плохой советчик, господин Кольбер.
– О
нет, ваше величество, я не ограничиваюсь простым указанием на опасность.
– Полно.
Как можно подкопаться под этого колосса?
И король
с горечью засмеялся.
– Он
поднялся благодаря деньгам, убейте его деньгами же, ваше величество.
– Лишить
его должности?
– Это
плохое средство.
– Укажите
хорошее.
– Разорите
его.
– Как?
– Воспользуйтесь
любым удобным случаем.
– Каким?
– Вот,
например, его королевское высочество будет венчаться. Свадьба должна быть великолепна.
Это прекрасный повод потребовать у него миллион. Фуке, который охотно платит
двадцать тысяч, когда он должен всего пять, конечно, без труда найдет миллион
для вашего величества.
– Хорошо, –
согласился Людовик XIV.
– Если
вашему величеству угодно подписать ордер, я сам пошлю за деньгами.
И,
подвинув королю бумагу, Кольбер подал ему перо.
В эту
минуту дверь приоткрылась, и лакей доложил о приходе суперинтенданта финансов.
Людовик
побледнел. Кольбер уронил перо и отошел от короля, которого он словно осенял
черными крыльями, как злой ангел.
Фуке
вошел и, как опытный царедворец, с первого же взгляда понял положение вещей. Положение
было неутешительным для него, хотя он и сознавал свою силу. Маленькие черные,
глаза Кольбера, расширенные завистью, и светлый, горевший гневом взгляд
Людовика XIV не предвещали ничего хорошего.
Молчание,
встретившее Фуке, сразу предупредило его о грозившей ему опасности.
Король молчал,
пока Фуке дошел до середины комнаты. Юношеская застенчивость Людовика
заставляла его сдерживаться. Фуке воспользовался удобным случаем.
– Государь, –
сказал он, – я с нетерпением ждал возможности увидеть ваше величество.
– Почему? –
заговорил король.
– Потому
что хотел сообщить вашему величеству хорошую новость.
Не
обладая великодушием и благородством Фуке, Кольбер во многих отношениях походил
на него, не уступая ему в проницательности и знании людей. Кроме того, у него
была способность владеть собой, которая лицемерам время обдумать и
приготовиться, чтобы сильнее нанести удар.
Он
угадал, что Фуке идет навстречу удару, который хотел нанести он, Кольбер. Его
глаза блеснули.
– Какую
совесть? – спросил король.
Фуке
положил на стол свиток бумаги.
– Прошу
ваше величество соблаговолить взглянуть на эту работу, – произнес он.
Король
медленно развернул свиток.
– Планы? –
удивился он. – Чего?
– Новой
крепости, государь.
– А, –
сказал король, – значит, вы занимаетесь тактикой и стратегией, господин
Фуке?
– Я
занимаюсь всем, что может принести пользу правлению вашего величества, –
ответил Фуке.
– Прекрасные
чертежи, – кивнул ему король.
– Без
сомнения, ваше величество разбирается в этом плане? – проговорил Фуке,
наклоняясь над бумагой. – Вот – пояс стен; тут – форты,
передовые укрепления.
– А
что кругом?
– Море.
– Что
же это за место?
– Бель-Иль, –
негромко произнес Фуке.
Услыхав
это название, Кольбер сделал такое заметное движение, что король оглянулся, призывая
его к сдержанности.
Суперинтенданта,
видимо, нисколько не смутили на движение Кольбера, ни предупреждающий взгляд
короля.
– Значит,
господин Фуке, вы велели укрепить Бель-Иль?
– Да,
государь, и я привез планы и счета вашему величеству, – ответил
Фуке. – На это дело я истратил миллион шестьсот тысяч ливров.
– А
для чего это? – холодно спросил Людовик, подстрекаемый полным ненависти
взглядом Кольбера.
– Мою
цель легко понять, – ответил Фуке. – У вашего величества были
натянутые отношения с Великобританией.
– Да,
но с момента реставрации короля Карла Второго я заключил с ней союз.
– Это
случилось месяц тому назад, ваше величество. А укрепления Бель-Иля начаты шесть
месяцев назад.
– Значит,
они стали бесполезны.
– Крепость
никогда не бывает бесполезна, ваше величество: я укреплял Бель-Иль против
Монка, Ламберта и граждан Лондона, которые играли в солдатики. Теперь Бель-Иль
будет крепостью против Голландии, с которой либо ваше величество, либо Англия
неминуемо начнете войну.
Король
опять взглянул на Кольбера.
– Кажется,
Бель-Иль принадлежит вам, господин Фуке? – спросил Людовик.
– Нет,
государь.
– Кому
же?
– Вашему
величеству.
Кольбер
почувствовал такой ужас, точно под его ногами разверзлась бездна.
Людовик
вздрогнул от восхищения гениальностью или преданностью Фуке.
– Объяснитесь,
сударь, – попросил он.
– Дело
очень просто, ваше величество. Бель-Иль мое имение, и я укрепил его на свои средства.
Но так как никто в мире не может запретить смиренному подданному сделать
скромный подарок своему королю, то я и подношу вашему величеству Бель-Иль.
Всякая крепость должна принадлежать королю. Отныне ваше величество может
держать там надежный гарнизон.
Кольбер
чуть не покатился по скользкому паркету; чтобы не упасть, ему пришлось ухватиться
за колонку в резной обшивке стен.
– Вы
проявили большие военные способности, господин Фуке, – заметил Людовик
XIV.
– Ваше
величество, первая мысль явилась не у меня; некоторые офицеры внушили мне ее. И
самые планы начерчены одним из талантливейших наших инженеров.
– Его
имя?
– Дю
Баллон.
– Дю
Баллон? Я его не знаю, – сказал Людовик и прибавил:
– Очень
жаль, господин Кольбер, что мне неизвестен даровитый человек, делающий честь
моему царствованию.
Говоря
это, король повернулся к Кольберу.
Кольбер
был раздавлен всем происшедшим. Пот струился по его лицу; он не мог вымолвить
ни слова. Он переживал невыразимые муки.
– Запомните
это имя! – бросил. Людовик XIV.
Кольбер
поклонился. Он был белее своих манжет из фламандского кружева.
Фуке
продолжал:
– Каменная
кладка сделана на римской мастике; архитекторы составили мне ее по описаниям
древних.
– А
пушки? – спросил Людовик.
– О,
ваше величество, это уж ваша забота. Мне не подобает ставить пушки, пока ваше
величество не объявите, что в Бель-Иле вы у себя дома.
Людовик
колебался между ненавистью, которую ему внушал этот могущественный человек, и
жалостью к другому, такому подавленному и казавшемуся неудачной подделкой
первого.
Но
сознание королевского долга пересилило в нем человеческие чувства.
Он
указал пальцем на бумагу.
– Работы,
вероятно, дорого обошлись вам? – посмотрел он в лицо Фуке.
– Мне
кажется, я имел честь назвать вашему величеству сумму?
– Повторите,
я забыл.
– Миллион
шестьсот тысяч ливров.
– Миллион
шестьсот тысяч? Вы чудовищно богаты, господин Фуке!
– Это
вы, ваше величество, богаты, – ответил суперинтендант, – так как
Бель-Иль принадлежит вам, государь.
– Да,
благодарю; но как бы я ни был богат, господин Фуке… – начал король.
– Что
такое, ваше величество? – спросил Фуке.
– Я
предвижу момент, когда у меня недостанет денег.
– У
вас, государь?
– Да,
у меня.
– Когда
же?
– Например –
завтра.
– Может
быть, ваше величество, вы окажете мне честь и объясните, в чем дело?
– Мой
брат женится на английской принцессе.
– Так
что же, ваше величество?
– И
я должен принять молодую принцессу, как подобает встретить внучку Генриха Четвертого.
– Это
вполне справедливо, ваше величество.
– Итак,
мне понадобится много денег.
– Без
сомнения.
– Завтра
же мне нужно…
Людовик
остановился. Он собирался спросить как раз ту сумму, в которой некогда должен
был отказать Карлу II.
Король
повернулся к Кольберу, чтобы тот нанес удар.
– Завтра
же мне нужно… – повторил он, глядя на Кольбера.
– Миллион, –
вдруг выкрикнул тот в восторге, что может отомстить.
Фуке
стоял по-прежнему спиной к Кольберу, желая слушать только короля, и король повторил,
вернее, прошептал:
– Миллион.
– О,
государь! – пренебрежительно ответил Фуке. – Один миллион! Что ваше
величество сделает на один миллион!
– Однако,
мне кажется… – начал Людовик.
– Такая
сумма тратится на свадьбах мелких немецких князей.
– Господин
Фуке!
– Вашему
величеству нужно, по крайней мере, два миллиона. Я буду иметь честь прислать
сегодня вечером вашему величеству миллион шестьсот тысяч ливров.
– Как? –
произнес король. – Миллион шестьсот тысяч ливров?
– Позвольте,
государь, – ответил Фуке, даже не оборачиваясь к Кольберу, – я знаю:
не хватает четырехсот тысяч ливров. Но вот у этого господина из управления
финансами (и он через плечо указал большим пальцем на сильно побледневшего
Кольбера) лежат в кассе девятьсот тысяч ливров, принадлежащих мне.
Король
обернулся и посмотрел на Кольбера.
– Но… –
заговорил было тот.
– Этот
господин, – продолжал Фуке, не называя даже Кольбера по имени, –
неделю тому назад получил миллион шестьсот тысяч ливров. Триста тысяч он
заплатил страже, семьдесят пять – отдал госпиталям, двадцать пять
швейцарцам, двести – уплатил за съестные припасы, девяносто тысяч –
за оружие, десять – на разные мелочи. Значит, я не ошибаюсь, считая, что
там осталось девятьсот тысяч.
И,
слегка повернувшись к Кольберу, как высокомерный начальник к подчиненному, он
сказал:
– Позаботьтесь,
сударь, чтобы сегодня вечером эти девятьсот тысяч были вручены золотом его
величеству.
– Но, –
заметил король, – ведь это составит два миллиона пятьсот тысяч ливров!
– Государь,
лишние пятьсот тысяч послужат карманными деньгами его высочеству. Вы слышите,
господин Кольбер? Сегодня же вечером, до восьми часов…
И,
отвесив почтительный поклон королю, суперинтендант финансов попятился к двери,
не удостоив взглядом завистника, которого он оставил в самом глупом положении.
В
припадке злобы Кольбер разорвал свои фламандские кружева и до крови искусал
губы.
Не успел
еще Фуке дойти до двери, как слуга, проскользнув мимо него, возвестил:
– Курьер
из Бретани к его величеству.
– Д'Эрбле
был прав, – прошептал Фуке, вынув часы, – без пяти два.
Следовало
торопиться.
|
