Глава 32. МАНИКАН И
МАЛИКОРН
Как мы
уже сказали, Маликорн отправился к своему другу Маникану, временно удалившемуся
от света в город Орлеан. Тот как раз собирался продать последний приличный
костюм, который у него остался.
За две
недели перед тем Маникан взял у графа де Гиша сто пистолей, совершенно необходимые
ему, чтобы приготовиться к походу, то есть к путешествию в Гавр, навстречу
принцессе. А три дня тому назад он выудил у Маликорна пятьдесят пистолей в виде
вознаграждения за патент для Монтале.
Он
истратил все эти деньги, и никаких поступлений больше не предвиделось. Ему
оставалось только продать свой прекрасный, восхищавший весь двор костюм из
сукна и атласа, вышитый золотом, с золотыми галунами. Но чтобы продать этот
костюм, Маникану пришлось лечь в постель.
Вынужденный
по меньшей мере целую неделю обходиться без танцев и игр, Маникан пребывал в
унынии. Он ждал ростовщика, когда к нему вошел Маликорн.
У
Маникана вырвался крик отчаяния.
– Как, –
сказал он с непередаваемой тоской, – опять вы, милый друг?
– О,
вы весьма любезны, – ответил Маликорн.
– Видите
ли, я ждал денег, а вместо этого явились вы.
– А
что, если я принес вам деньги?
– Тогда
дело другое. Милости прошу, дорогой друг.
И он
протянул руку, но не Маликорну, а за его кошельком.
Маликорн
сделал вид, что не понял, и подал ему руку.
– А
деньги? – спросил Маникан.
– Сначала,
дорогой друг, заработайте их.
– А
как?
– Нужно
встать с постели и немедленно отправиться к графу де Гишу.
– Встать? –
удивился Маникан, потягиваясь на кровати. – Ну нет!
– Значит,
вы продали всю свою одежду?
– У
меня остался один камзол, и даже самый нарядный, но я жду покупателя.
– А
панталоны?
– Они
перед вами на стуле.
– Ну
раз у вас остались панталоны и камзол, надевайте их, велите седлать
лошадь – ив путь.
– И
не подумаю.
– Почему?
– Но
разве вы не знаете, что граф де Гиш в Этампе?
– Нет,
я думал, что он в Париже; значит, вместо тридцати лье вам придется проехать
всего четырнадцать.
– Вы
неподражаемы! Если я проеду в этом платье четырнадцать лье, его уже нельзя
будет потом надеть, и вместо того, чтобы продать костюм за тридцать пистолей,
мне придется уступить его за пятнадцать.
– Уступайте
за какую угодно цену, но мне нужен второй патент на должность фрейлины.
– Для
кого? Или у Монтале есть двойник?
– Как
вы коварны! Это вы проматываете два состояния: мое и графа де Гиша.
– Вернее,
графа де Гиша и ваше.
– Это
правда, по месту и почет; но вернемся к патенту.
– Друг
мой, к принцессе назначат только двенадцать фрейлин. Я уже достал для вас то,
что оспаривали около тысячи двухсот девиц, и для этого мне пришлось пустить в
ход всю мою дипломатию…
– Знаю,
вы действовали геройски, милый друг.
– Знаете,
сколько было хлопот? – сказал Маникан.
– О,
мне об этом незачем говорить! Когда я буду королем, обещаю вам…
– Что
вы будете именоваться Маликорном Первым?
– Нет,
обещаю назначить вас суперинтендантом моих финансов, но сейчас не об этом идет
речь.
– К
сожалению.
– Мне
нужно достать второе место фрейлины.
– Если
бы вы, мой друг, обещали мне небеса, я не двинулся бы с места.
В
кармане Маликорна зазвенели монеты.
– Здесь
у меня двадцать пистолей, – заметил Маликорн.
– А
что вы хотите с ними сделать?
– Ах, –
ответил немного раздосадованный Маликорн, – может быть, я хочу их
прибавить к тем пятистам, которые вы уже должны мне.
– Вы
правы, – согласился Маникан и снова протянул руку, – если так, я могу
их принять. Давайте!
– Погодите
же. Протянуть руку – этого мало. Скажите: получу я от вас патент за
двадцать пистолей?
– Конечно.
Сегодня же.
– О,
берегитесь, господин Маникан, вы берете на себя слишком много, я не прошу у вас
такой жертвы. Тридцать лье в один день – это слишком: вы убьете себя.
– Для
меня нет ничего невозможного, когда надо оказать дружескую услугу. Сколько лье
до Этампа?
– Четырнадцать.
– Я
предлагаю вам пари на двадцать пистолей.
– Какого
рода?
– Вы
говорите, что до Этампа четырнадцать лье, значит, туда и обратно двадцать
восемь?
– Без
сомнения.
– Положим
четырнадцать часов на эти двадцать восемь лье, час на свидание с графом де
Гишем и час на то, чтобы он написал принцу. Всего выходит шестнадцать часов.
– Вы
считаете, как Кольбер.
– Сейчас
полдень.
– Половина
первого.
– Ого,
у вас отличные часы.
– Так
что вы хотели сказать? – поинтересовался Маликорн, пряча часы в карман.
– Да,
правда. Я предлагаю вам пари на двадцать пистолей, что вы получите письмо графа
де Гиша через восемь часов.
– У
вас, должно быть, крылатый конь?
– Это
мое дело. Хотите держать пари?
– Я
получу письмо графа через восемь часов?
– Да.
– С
его собственноручной подписью?
– Да.
– Хорошо,
согласен, – решил Маликорн, заинтересованный тем, как этот любитель продавать
костюмы выйдет из положения.
– Дайте
мне бумагу, чернила и перо.
– Вот.
Маникан
со вздохом поднялся и, опираясь на левую руку, старательно вывел:
«Квитанция
на место фрейлины герцогини Орлеанской, которое граф де Гиш постарается
устроить немедленно.
Де
Маникан».
Окончив
эту трудную работу, Маникан лег и вытянулся.
– Ну, –
спросил Маликорн, – что все это значит?
– Да
то, что, если вы торопитесь получить письмо де Гиша к принцу, я выиграл пари.
– Как?
– Мне
кажется, это ясно: вы берете эту бумагу и едете вместо меня.
– Так.
– Вы
пускаете лошадь карьером, и через шесть часов вы в Этампе. Через семь –
получаете письмо графа, и я выигрываю пари, не вставая с постели, что удобно и
мне и вам.
– Положительно,
Маникан, вы великий человек.
– Я
знаю.
– Итак,
я еду в Этамп и передаю эту записку графу де Гишу?
– Он
дает вам такую же к принцу, и вы отправляетесь с нею в Париж.
– Принц
согласится?
– Немедленно.
– Значит,
вы от графа де Гиша получаете все, что вам угодно, мой милый Маникан?
– Все,
кроме денег.
– Гм,
исключение неприятное! Что, если бы вместо денег вы попросили у него…
– Что
же?
– Что,
если бы один из ваших друзей попросил услуги?
– Я
ему не оказал бы ее или, по крайней мере, спросил, какую услугу он окажет мне
взамен.
– Отлично.
Этот друг говорит с вами.
– Вы,
Маликорн? Значит, вы очень богаты?
– У
меня есть еще пятьдесят пистолей.
– Именно
нужная мне сумма. Где эти деньги?
– Тут, –
сказал Маликорн и хлопнул себя по карману.
– Тогда
говорите, мой милый, что вам нужно.
Маликорн
опять взял чернила, перо, бумагу и подал Маникану.
– Пишите, –
попросил он.
– Диктуйте.
– «Квитанция
на должность при дворе герцога Орлеанского…»
– О, –
произнес Маникан, поднимая перо. – Должность при дворе герцога за
пятьдесят пистолей?
– Вы
ослышались, мой дорогой: я сказал – пятьсот…
– И
эти пятьсот?..
– Вот
они.
Маникан
пожирал глазами стопку монет, но на этот раз Маликорн держал деньги далеко.
– Так
что же вы скажете? Пятьсот пистолей!
– Я
скажу, что это даром, – заметил Маникан и взялся за перо. – Скоро мое
влияние кончится по вашей вине. Диктуйте.
Маликорн
продолжал:
– «…
которую мой друг граф де Гиш выхлопочет у герцога для моего друга Маликорна».
– Готово, –
поднял на пего глаза Маникан.
– Простите,
но вы забыли подписать свое имя.
– Да,
правда! Давайте пятьсот пистолей.
– Вот
двести пятьдесят.
– А
остальные двести пятьдесят?
– Когда
я получу место.
Маникан
поморщился.
– В
таком случае верните мне рекомендательное письмо.
– Зачем?
– Я
хочу приписать одно слово: «спешное».
Маликорн
отдал письмо. Маникан сделал приписку.
– Хорошо, –
заметил Маликорн, взяв бумагу обратно.
Маникан
стал пересчитывать золото.
– Тут
не хватает двадцати пистолей, – сказал он.
– Как?
– Двадцати
пистолей, которые я у вас выиграл.
– Когда?
– Когда
я держал с вами пари, что через восемь часов вы получите письмо от графа де
Гиша.
– Верно.
И
Маликорн прибавил еще двадцать пистолей. Маникан собрал пригоршнями золото и дождем
рассыпал его по постели.
– Вот
второе место, – прошептал Маликорн, стараясь высушить чернила на
листке. – С первого взгляда кажется, будто оно стоит мне дороже первого,
по…
Он не
договорил, взял перо и написал Монтале:
«Прошу
вас передать вашей подруге, что она вскоре получит патент. Я еду за подписью. Я
проеду восемьдесят шесть лье из любви к вам».
Потом с
саркастической улыбкой закончил своп размышления: «С первого взгляда кажется,
будто это место стоило мне дороже первого, но… выгода, я думаю, пропорциональна
затратам. Мадемуазель де Лавальер принесет мне больше выгоды, чем Монтале, или…
или я не Маликорн!»
– До
свиданья, Маникан.
И он
вышел.
|
