11
А дела
прибывали, дела кучею русских пленных, прошениями армянских семей, которые
стремились перекочевать в Россию, алмазами Аббасовых жен, слухами о поражениях
Паскеви-ча, туманами, тысячами туманов ложились на стол.
Аббас
был нищ, Адербиджан был гол.
Его
мухессили сдавали все податные деньги в цитадель при русской миссии, а
персиянским чиновникам и гарему была задержана выдача жалованья. Были срезаны
бриллиантовые пуговицы у любимых жен Аббаса.
В
Хорасане кипело возмущение.
В городе
Иезде и округе был открытый мятеж.
В
Луристане боролись друг с другом Махмуд и Махмед-Таги, двое шах-заде. Там
резались.
Керман
восстал против шах-заде Хасана-Али-Мирзы, губернатора. Шефи-хан командовал
мятежниками.
Сам
старый Фетх-Али выехал в Ферахан, чтобы собирать деньги и войска у сыновей – губернаторов
тех провинций, которые еще пока не восстали.
Грибоедов
писал донесение за донесением. Он писал их, торопясь, стиснув зубы и с выражением
решительным.
Страна
разорена, и Аббас истощил до конца свои средства. Позволить ему ехать в Петербург?
Может быть, заключить союз с ним против турок? Намерения его чисты, ибо
положение безвыходно.
Ответы
приходили как бы с того света. Финик писал ему, что крайне недоволен его действиями.
Пусть Аббас сидит в Тебризе, куруров не прощать, все знают, что Персия страна
богатая, и он изумлен, что куруры идут так медленно, когда они нужны и
Канкрину, и Волконскому. Он удивлен, что Грибоедов не едет к шаху.
Нессельрод
писал, что крайне недоволен его действиями. Если Персия вступит в союз с Россией,
Ла-Ферроне и лорд Веллингтон прервут с ним отношения и европейское равновесие
подвергнется серьезной угрозе. Пусть он достанет эти… куруры… и поскорее
выведет войска из Хоя.
Паскевич
требовал, чтобы он беглецов всех без остатка вывел, не то срам и срам.
Компас
плясал на русском корабле. Как в 1814 году, лебедь, щука и рак двигали им, но лебедь
подох давно, щука была безграмотна, рак звался вице-канцлером. Однако подохший
давно лебедь, щука и рак сходились в одном: деньги нужны. Денег у Аббаса не
было, дело было за шахом.
Макдональд
предложил отправить доктора Макниля в Тегеран настаивать перед шахом на участии
его в платежах.
Грибоедов
подумал и согласился.
Это было
еще нужнее Макдональду, чем Грибоедову.
Грибоедову
казалось, что он пишет в несуществующее пространство, что письма его не доходят.
Он справлялся о них. Письма доходили исправно. Стало быть, их не читали.
Была
какая-то ошибка в адресе, вряд ли существовал адресат.
– Свиньи,
свиньи, – бормотал он.
Он
начинал сомневаться в своих обязанностях. Он переставал понимать звание:
полномочный министр.
Персиянское
слово Вазир-Мухтар казалось ему понятнее.
12
– Во-первых,
вы скажете ясно шаху о желании кабинета видеть его в союзе с султаном.
– Но…
– Не
беря на себя обязательств.
–…Не
беря на себя обязательств. Но намекнете, что таковые возможны. Затем вы
поднесете ему прибывший сегодня хрусталь.
– Разумеется.
– Только
из-за хрусталя я задержал вас до завтра. Это имеет свое значение. Прошу
обставить пышно поднесение. Далее, вы сообщите, что в скором времени выплата
туманов нами прекращается сполна.
Макниль
щурился. Макдональд был бледнее обыкновенного. Он трогал пальцем ус.
– Не
опасно ли это, сэр? Я полагаю, что именно сейчас…
– Я
прошу вас исполнить приказание буквально. Именно сейчас это необходимо. Далее,
вы в настойчивых выражениях от имени русского посла потребуете выплаты ста
тысяч туманов.
– Он
ответит мне отказом, сэр.
– Я
надеюсь, даже грубым.
Макниль
начинал понимать. Он улыбнулся.
– Ваши
переговоры с шахом будут продолжаться возможно долее. Вы поднесете также приношения
– перстни, зеркала и все, что там есть в пяти ящиках, Манучехр-хану, Алаяр-хану
и Ходже-Якубу. Вы с ними переговорите. Говорил ли вам Грибоедов о русских
гренадерах?
– Нет,
сэр.
– Очень
жаль. Вы увидите Самсон-хана и поднесете ему подарки для его дочери. По моим
сведениям, дочь его выходит замуж.
– Нужно
ли с ним говорить, сэр?
– Нет.
Принц осведомил его об инструкциях русского правительства. Возьмите с собой также
чай, перочинные ножи, ножницы, очки – словом, пять тюков из прибывших.
Макниль
молчал. Потом, все так же прищурившись, он сказал медленно:
– Грибоедов
сам поедет тогда в Тегеран. Макдональд быстро на него поглядел.
– Нет.
Он предпочитает действовать издалека. Принц в его руках. К тому же у него
молодая жена.
– Нет,
он поедет, – спокойно сказал Макниль. – Я его знаю.
Макдональд
потушил сигару и придавил ее двумя пальцами о край пепельницы. Он думал.
– Может
быть, – сказал он, – может быть, вы правы. Но тем лучше. Оттоманскому
послу вы передадите о том, что мы решили вчера.
Они
встали.
– Прошу
вас торопиться, – сказал Макдональд, – и как можно чаще сноситься со
мною. Я буду отвечать немедленно. С вами едут двадцать человек.
За окном
был слышен осклизающийся конский шаг: его жена, мистер Борджис, Нина Грибоедова
и другие возвращались с прогулки.
– Вы
помните, доктор, что сказал кардинал Ришелье? Доктор не помнил и терпеть не мог
классических изречений.
– Он
сказал: кто уклоняется от игры, тот ее проигрывает. Quod est probandum.
Приложите все старания. Помните, что принц всецело под влиянием русских. Желаю
вам счастливого пути.
|
