7
Гарем.
Забудем
связанные с ним слова: подушки, кальяны, шальва-ры, перси и глаза.
Подушек
этих тысяча, кальянов – три или четыре тысячи, шальвар тысяча и глаз две
тысячи.
Гарем не
гарем, гарем – учреждение, военный лагерь, женское войско, с предводителями,
штатом, с бухгалтерией тканей и поцелуев, с расписанием регул, с учетом
беременностей, с интригами ложа.
И как в
грозное военное время солдат тысячной армии подвергался обыску перед допросом
со стороны победителя, так и женщина представала перед шахом трижды обысканная
и совершенно голая.
Возможны
были повышения в чине и понижения – шла внутренняя война в этой армии.
Так,
любимая жена, старшая жена Бабы-хана была танцовщица, дочь кебабчи,
торговавшего жареным мясом на базаре, и она звалась Таджи-Доулэт – венец
государства. Но с нею соперничала дочь хана Кабахского – и состоялось
заседание, и долго обсуждало этот вопрос, и дочь хана победила дочь кебабчи.
Звали победительницу Ага-Бегюм-Ага.
Но дочь
подрастала у старшей жены – дочь ее и шаха. И когда она выросла и стала прекраснее,
чем была когда-то мать, она стала женою шаха. И дочь хана смирилась перед нею,
потому что новая жена шаха была еще и дочерью шаха. У нее был свой
многочисленный двор и целый отряд гулям-пишхедметов – камер-юнкеров.
В ее
комнате вместо мебели стояли на полу фарфоровые и стеклянные карафины, умывальники,
стаканы, рюмки, молочники, соусники. Они стояли в беспорядке, но в таком
количестве, что для прохода были только узкие дорожки.
У нее
было двое сыновей – и так как шаху они приходились и сыновьями и внуками, они были
болезненны.
Их лечил
опытный врач, доктор Макниль.
Он
заставлял их разевать рты, щупал им животы и ставил очистительное в присутствии
самого шаха и главных евнухов. Возможно, доктор Макниль щупал не только детские
пульсы. Возможно, говорили не только о жабе и сыпях.
Кто мог
предводительствовать этой армией, кому можно было ее поручить?
И
женщина и мужчина равно погибли бы.
Предводительствовали
поэтому евнухи, приставленные сидельцами к гарему, как скопцы были сидельцами у
русских менял.
Главных
евнухов было три: Манучехр-хан, урожденный Ениколопов, Хосров-хан, урожденный
Кайтама-зянц, и Ходжа-Мир-за-Якуб, урожденный Маркарян.
Представление
об этих евнухах как о жалких и даже комических лицах, подобных евнухам комедий
из восточного быта, следует сразу же откинуть.
Титул
мирзы дается в Персии лицам, владеющим пером, титул хана – лицам власти.
Предводители
тысячной женской армии были лицами по самому положению своему могущественными.
Манучехр-хан,
брат русского полковника, был главным шахским евнухом. Он имел право
докладывать лично шаху о чем угодно. И он, естественно, часто встречал шаха.
Сам Аббас-Мирза, перл шахова моря, искал в могущественном евнухе, но евнух
отказал ему в покровительстве. Евнух был хранителем всего достояния шаха – жен
и казны.
А
Ходжа-Мирза-Якуб был наиболее опытным бухгалтером государства, он, искушенный в
двойной бухгалтерии, составлял годовые отчеты шаху. Он первый в Персии заменил
старинные персидские знаки, запутанные и доступные только метофам, индийскими
цифрами, которые в Европе зовут арабскими. И мето-фы страны, старые грамотеи,
были его врагами.
Манучехр-хан,
Хосров-хан и Ходжа-Мирза-Якуб составили особое торговое товарищество.
Они
устанавливали цены на нужные гарему товары и драгоценности, закупали их и
перепродавали женщинам.
После
шаха они были самыми богатыми людьми.
Весть о
прибытии доктора Макниля занимала дочь-жену шаха и самого Фетх-Али: мальчики
были опять нездоровы.
Весть о
прибытии Вазир-Мухтара их мало занимала: это было дело Аббаса-Мирзы.
Но один
из евнухов, узнав о том, что едет Грибоедов, крепко задумался.
Задумался
Ходжа-Мирза-Якуб.
|
