Глава третья.
Смотри план Парижа 1727 года
Пройдя шагов триста, Жан Вальжан дошел до того места, где
улица разветвлялась, расходясь вправо и влево. Перед Жаном Вальжаном лежали как
бы две ветви буквы V. Которую же избрать?
Не колеблясь, он выбрал правую.
Почему?
Потому, что левое ответвление вело в предместье, то есть в
заселенную местность, а правое – в поля, то есть в безлюдье.
Однако они шли уже не так быстро. Козетта замедляла шаг Жана
Вальжана.
Он снова взял ее на руки. Она молча прижалась головкой к
плечу старика.
Время от времени он оглядывался. Он старался держаться
теневой стороны тянувшейся перед ним прямой улицы. Первые два-три раза, когда
он оглянулся, он ничего не увидел, кругом царила глубокая тишина, и он,
несколько успокоившись, продолжал путь. Вдруг, снова обернувшись, он заметил в
глубине улицы, где-то далеко позади, в темноте, неясное движение.
Жан Вальжан уже не пошел, а стремительно бросился вперед,
надеясь найти боковую улицу и, скользнув в нее, еще раз сбить загонщиков со
следа.
Он добежал до какой-то стены.
Стена нисколько не мешала двигаться дальше; она тянулась
вдоль переулка, пересекавшего улицу, по которой шел Жан Вальжан.
Снова надо было решать, куда идти: направо или налево.
Он взглянул направо. Улочка проходила между какими-то
строениями, не то сараями, не то амбарами, и заканчивалась тупиком. В глубине
этого глухого переулка можно было ясно разглядеть высокую белую стену.
Он взглянул влево. С этой стороны улочка была открыта и
приблизительно через сто шагов вливалась в ту улицу, приток которой она собой представляла.
Вот где было спасение!
В ту минуту, когда Жан Вальжан намеревался свернуть влево,
чтобы попасть на ту улицу, которую смутно различал в конце переулка, он заметил
впереди на перекрестке что-то неподвижное, вроде темной статуи.
Это был человек, очевидно поставленный здесь, чтобы
преградить кому-то путь, и кого-то подстерегавший.
Жан Вальжан отпрянул.
Та часть Парижа, где находился Жан Вальжан, расположенная
между предместьем Сент-Антуан и Винной пристанью, в числе других коренным
образом изменена недавними строительными работами, которые, по мнению одних,
обезобразили ее, по мнению других – преобразили. Вспаханные поля, дровяные
вклады и старые дома исчезли. Теперь там появились новые широкие улицы,
площади, цирки, ипподромы, вокзалы, тюрьма Мазас: словом, прогресс и его
исправительное средство.
Полвека тому назад на народном языке, который весь основан
на преданиях и именует Институт «Четырьмя нациями», а Комическую оперу –
«Фейдо», то место, куда попал Жан Вальжан, называлось «Малый Пикпюс». Ворота
Сен-Жак, Парижские ворота, застава Сержантов, Свинари, Галиот, Целестинцы,
Капуцины, Молотки, Грязи, Краковское древо, Малая Польша. Малый Пикпюс – все
эти старинные названия уцелели до сей поры. Эти обломки прошлого еще
сохранились в памяти народа.
Малый Пикпюс, который, кстати сказать, существовал недолго и
лишь отдаленно напоминал парижский квартал, носил монастырский отпечаток
испанского города. Дороги там были почти не мощеные, улицы почти не застроены.
Кроме двух-трех, о которых речь будет впереди, всюду тянулись заборы или
пустыри. Нигде ни лавчонки, ни экипажа; изредка в окнах кое-где мерцали огоньки
свеч; после десяти вечера все огни гасились. Всюду сады, монастыри, дровяные
склады, огороды, кое-где – низенькие домишки и длинные, высотою с дом, ограды.
Таков был этот квартал в минувшем веке. Его облик резко
изменился уже во время Революции. Распоряжением республиканских властей он был
просверлен, пробит, разрушен и отведен под склады щебня. Тридцать лет тому
назад этот квартал был окончательно погребен под выросшими на нем новыми
зданиями. В настоящее время он не существует. Малый Пикпюс, от которого на
современных планах не осталось и следа, довольно ясно обозначен на плане 1727
года, выпущенном в Париже у Дени Тьери на улице Сен-Жак, что напротив
Штукатурной улицы, и в Лионе, у Жана Жирена на Торговой улице, в Прюданс.
Квартал Малый Пикпюс, как мы упоминали, по форме был похож на букву V,
образуемую разветвлением Зеленой дороги, левая ветвь которой носила название
Пикпюс, а правая – Полонсо. Обе ветви этой буквы V на концах были соединены как
бы перекладиной. Перекладина эта называлась Прямой стеной. Здесь кончалась
улица Полонсо, а улочка Пикпюс шла дальше, вплоть до рынка Ленуар. У того, кто
шел со стороны Сены и доходил до конца улицы Полонсо, слева оказывалась Прямая
стена, сворачивавшая под прямым углом, впереди – стена этой улицы, а направо –
продолжение той же улицы, переходившей в глухой переулок, именовавшийся тупиком
Жанро.
Здесь-то и остановился Жан Вальжан.
Мы уже сказали, что, увидев темный силуэт, занимавший
наблюдательный пост на углу Прямой стены и Пикпюс, Жан Вальжан отступил.
Сомнений не было. Призрак подстерегал его.
Что делать?
Возвращаться обратно было уже поздно. То, что он сейчас
заметил и что двигалось в темноте на некотором расстоянии от него, – это
были, конечно, Жавер и его небольшой отряд. По всей вероятности, Жавер
находился уже в начале той улицы, в конце которой был Жан Вальжан. Видимо,
Жавер хорошо знал этот маленький лабиринт и принял меры, отрядив человека стеречь
выход. Эти догадки, вполне соответствовавшие действительности, закружились в
разгоряченном мозгу Жана Вальжана, словно клубы пыли, вздымаемые внезапно
налетевшим вихрем. Он посмотрел на тупик Жанро: там преграда. Он взглянул на
Пикпюс. там часовой. Он различал эту темную фигуру, выступавшую черным силуэтом
на светлой, залитой лунным сиянием мостовой. Идти вперед – наткнуться на этого
человека. Идти назад – попасть в лапы Жавера. Жану Вальжану казалось, что его
медленно затягивает петля. В отчаянии взглянул он на небо.
|
