Глава 30. ПЛАН КАМПАНИИ
Де
Сартин возвратился домой в три часа ночи. Он очень устал и в то же время был
вполне удовлетворен вечером, который он сумел устроить для короля и графини Дю
Барри.
Воодушевление
народа было в немалой степени подогрето прибытием ее высочества Марии-Антуанетты,
вот почему в честь его величества тоже раздавались приветственные крики «Да
здравствует король!». Однако справедливости ради следует отметить, что
восторженности народа поубавилось со времен знаменитой болезни короля в Меце,
когда вся Франция была в церкви или в местах паломничества, молясь за здравие
юного Людовика XV, которого называли в то время Людовиком XV Возлюбленным.
А
графиня Дю Барри, которую оскорбляли на улице, выкрикивая словечки особого
сорта, была вопреки своим ожиданиям радостно встречена самыми разными слоями
зрителей, ловко расставленных в первых рядах. Король был очень доволен и чуть
заметно улыбнулся де Сартину; начальник полиции был уверен, что его ожидает
щедрое вознаграждение.
Он
подумал, что заслужил право не вставать с постели до обеда, чего с ним давно
уже не случалось. Поднявшись, он решил воспользоваться нежданным свободным
днем, который он сам себе позволил, для того чтобы примерить две дюжины новых
париков, принимая доклады о ночных происшествиях. Когда он мерил шестой парик и
выслушал треть доклада, ему доложили о виконте Жане Дю Барри.
«Отлично! –
подумал де Сартин, – вот и вознаграждение! Впрочем, кто знает? Женщины такие
капризные!»
– Просите
господина виконта в гостиную!
Уставший
за утро Жан сел в кресло. Начальник полиции не замедлил явиться вслед за ним.
Он убедился, что встреча не обещает ничего неприятного.
Жан и в
самом деле казался приветливым.
Мужчины
пожали друг другу руки.
– Дорогой
виконт! Что привело вас в столь ранний час? – спросил де Сартин.
– Прежде
всего мне бы хотелось выразить вам свое восхищение тем, как вы устроили вчерашний
праздник, – отвечал Жан, привыкший начинать с лести, когда он разговаривал
с нужными ему людьми.
– Благодарю
вас. Это официальное мнение?
– Что
касается замка Люсьенн – да!
– Мне
большего не нужно. Разве не там встает солнце?
– А
иногда там же и садится.
И Дю
Барри грубо расхохотался, что, однако, придало его лицу выражение добродушия, в
чем он особенно нуждался.
– Помимо
высказанного вам одобрения, я хотел бы попросить вас оказать мне услугу.
– Хоть
две, если это выполнимо.
– Да,
вы сами мне теперь же это и скажете. Если в Париже что-нибудь потерять, есть ли
надежда отыскать эту вещь?
– Да,
если она ничего не стоит или, наоборот, стоит очень дорого.
– То,
что ищу я, стоит недорого, – отрицательно покачав головой, отвечал Жан.
– Что
же вы ищете?
– Я
пытаюсь отыскать восемнадцатилетнего юношу. Де Сартин потянулся за бумагой,
взял карандаш и записал.
– Восемнадцать
лет… Как его зовут?
– Жильбер.
– Чем
он занимается?
– По
возможности ничем.
– Откуда
прибыл?
– Из
Лотарингии.
– Где
проживал?
– Он
был на службе у Таверне.
– Они
привезли его с собой?
– Нет,
моя сестра Шон подобрала его на дороге, когда он умирал с голоду. Она посадила
его к себе в карету и привезла в Люсьенн, а там…
– Что
же произошло?
– Боюсь,
что этот дурак злоупотребил гостеприимством.
– Что-нибудь
украл?
– Я
этого не утверждаю.
– Ну
так…
– Я
хочу сказать, что он сбежал при странных обстоятельствах.
– И
теперь вы хотите его изловить?
– Да.
– Имеете
ли вы хоть какое-то представление, где он может находиться?
– Я
встретил его сегодня у фонтана на углу улицы Платриер и подумал, что он
проживает где-нибудь неподалеку. Я даже мог бы показать дом.
– Ну
что же! Если вы знаете дом, нет ничего проще, чем арестовать его в этом доме.
Что вы собираетесь с ним сделать после ареста? Посадить его в Шарентон, в
Бисетр?
– Нет,
не совсем то.
– Господи!
Да делайте с ним, что пожелаете! Не стесняйтесь.
– Мальчишка
нравился моей сестре, она хотела бы оставить его при себе, он забавен. Вот если
бы можно было доставить его к ней, это было бы прелестно!
– Мы
попытаемся это сделать. Вы не узнавали на улице Платриер, у кого он живет?
– Нет!
Понимаете, я боялся, что он меня заметит и смутится. Когда он меня увидел возле
фонтана, он задал такого стрекача, словно, сам сатана его подгонял! Если бы он
узнал, что я догадываюсь о его убежище, он, возможно, съехал бы.
– Справедливо!
Улица Платриер, говорите? В конце, в середине, в начале улицы?
– Ближе
к середине.
– Будьте
покойны, я пошлю туда ловкого человека.
– Дорогой
Сартин! Каким бы ловким ни был ваш человек, он ведь рассказывает хоть немножко
о своих делах, не правда ли?
– Нет,
у нас никто ничего не рассказывает.
– Мальчишка
– большой хитрец.
– А-а,
понимаю… Простите, что сразу об этом не подумал. Вы хотите, чтобы я сам?.. Вы
правы.., это лучше… Там возможны трудности, о которых вы даже не догадываетесь!
Жан был
убежден, что начальник полиции набивает себе цену, но не стал его разубеждать:
– Вот
именно из-за этих трудностей я и прошу вас лично этим заняться.
Де
Сартин позвонил в колокольчик. Явился лакей.
– Прикажите
запрягать лошадей, – сказал он.
– У
меня карета, – заметил Жан.
– Благодарю
вас, я предпочитаю свою: она без гербов, это нечто среднее между фиакром и
экипажем. Ее каждый месяц перекрашивают, поэтому ее очень трудно узнать. Пока
запрягают лошадей, позвольте мне примерить новые парики.
– Пожалуйста, –
сказал Жан.
Де
Сартин позвал своего мастера по изготовлению париков. Это был настоящий артист.
Он принес хозяину большую коллекцию париков. Среди них были парики самых
различных цветов, размеров и формы: парики «судейского крючка», адвоката,
откупщика, кавалера. Де Сартину случалось иногда менять костюм три-четыре раза
на день, и он в особенности дорожил тем, чтобы все этому костюму соответствовало.
Когда
начальник полиции перемерил две дюжины париков, лакей доложил, что карета подана.
– Вы
узнаете дом? – спросил Жана де Сартин.
– Еще
бы, черт возьми! Я его отсюда вижу.
– Вы
успели разглядеть дверь?
– Это
– первое, о чем я подумал.
– Ну
и что же это за дверь?
– К
ней ведет аллея.
– Ага!
Аллея, выходящая ближе к середине улицы, так?
– Да,
а дверь – с секретом.
– Ах,
черт возьми, с секретом? Вы знаете, на каком этаже живет ваш беглец?
– В
мансарде. Да вы скоро увидите, вон уже и фонтан.
– Кучер!
Пошел шагом! – приказал де Сартин.
Кучер
придержал лошадей, де Сартин поднял стекла.
– Вот
этот грязный дом! – указал Жан.
– А-а,
это как раз то, чего я боялся! – всплеснув руками, вскричал де Сартин.
– То
есть как? Разве вы чего-нибудь боитесь?
– Увы,
да!
– Чего
именно?
– Вам
не повезло.
– Почему,
скажите пожалуйста?
– Дело
в том, что грязный дом, где живет ваш беглец, принадлежит господину Руссо из Женевы.
– Писателю
Руссо?
– Да.
– Что
это меняет?
– То
есть как что меняет? Сразу видно, что вы не начальник полиции и не привыкли
иметь дело с философами.
– Жильбер
– у Руссо? Маловероятно…
– Вы
же сами сказали, что ваш молодой человек – философ!
– Да.
– Ну
вот: рыбак рыбака видит издалека.
– Хорошо,
предположим, что он у Руссо.
– Предположим.
– Что
из этого следует?
– Что
вам его ни за что не взять, черт побери!
– Почему?
– Потому
что Руссо – страшный человек.
– Отчего
же он не в Бастилии?
– Я
предложил это сделать третьего дня королю, но он не осмелился.
– Как
не осмелился?
– Он
хотел возложить ответственность за его арест на меня, а я, клянусь, ничуть не
храбрее короля!
– Неужели?
– Можете
мне поверить. Приходится все хорошенько взвешивать, прежде чем подставить свой
зад этим собакам-философам. А вы говорите – похищение из дома Руссо! Нет,
дорогой мой, это невозможно!
– Признаюсь
откровенно, дорогой Сартин, я не совсем понимаю причину вашей робости. Разве
король – уже не король, а вы не начальник его полиции?
– Нет,
вы все просто очаровательны! Когда вы говорите: «Разве король
– уже
не король?», вы полагаете, что этим все сказано. Так вот послушайте, дорогой
виконт. Я бы скорее похитил вас у графини Дю Барри, чем вытаскивать Жильбера из
логова Руссо.
– Что
вы говорите! Благодарю за откровенность!
– Клянусь,
шуму было бы гораздо меньше! Вы даже не представляете себе, до чего чувствительная
кожа у всех этих писак. Они вопят по поводу малейшей царапины, словно их
колесуют.
– Не
так страшен черт, как его малюют. И потом, уверены ли вы в том, что подобрал
нашего беглеца Руссо? Неужели ему принадлежат все пять этажей и он один живет в
этом доме?
– Руссо
гол, как сокол, у него не может быть дома в Париже; кроме него в этой лачуге,
возможно, проживает десятка два жильцов. Однако вам стоит взять за правило
следующее: всякий раз, как вы ожидаете несчастья, приготовьтесь к тому, что оно
случится. Если же ждете удачи, то не настраивайтесь на веселый лад. В девяноста
девяти случаях вас подстерегает неудача, и только в одном это будет счастье.
Признаться, я подозревал, что с нами может случится: я прихватил записи.
– Какие
записи?
– Они
касаются Руссо. Можете мне поверить, что любой его шаг известен.
– Неужели?
Он в самом деле опасен?
– Нет,
из-за него могут быть неприятности: этот сумасшедший способен в любую минуту
сломать себе руку или ногу, а обвинят в этом нас.
– Да
пусть хоть шею себе свернет!
– Боже
сохрани!
– Позвольте
вам заметить, что я не понимаю, о чем вы говорите.
– Народ
время от времени бросает в женевского философа камни, но оставляет это право за
собой. Если же мы позволим себе бросить в него хотя бы маленький камешек, народ
обратит свои удары на нас.
– Прошу
прощения, я не могу уловить все эти тонкости.
– Мы
должны принять все меры предосторожности. Мы можем рассчитывать только на то,
что у Руссо мальчишки нет. Сейчас мы это выясним. Спрячьтесь поглубже в карете.
Жан
повиновался, Де Сартин приказал кучеру прогуляться по улице.
Он
раскрыл портфель и достал оттуда бумаги.
– Посмотрим,
находится ли ваш юнец у Руссо. Когда он должен был сюда прибыть?
– Шестнадцатого.
– «Семнадцатого:
видели, как г-н Руссо в шесть часов утра собирает травы в Медонском лесу. Он
был один».
– Один?
– Далее.
«В два часа пополудни он продолжал собирать травы, но уже вместе с молодым человеком».
– Ага! –
воскликнул Жан.
– Да,
с молодым человеком, – повторил де Сартин, – слышите?
– Это
он, тысяча чертей! Это он.
– Ну?
Что вы на это скажете? «Молодой человек застенчив».
– Верно!
– «Он
с жадностью ест».
– Все
так.
– «Оба
чудака срывают растения и укладывают их в цинковую коробку».
– Дьявольщина! –
вскричал Дю Барри.
– Это
еще не все. Слушайте дальше: «Вечером он привел молодого человека к себе, в полночь
молодой человек еще не выходил от него».
– Прекрасно!
– «Восемнадцатого:
молодой человек не выходил из дому и по всей видимости поселился у господина
Руссо».
– Я
не теряю надежды…
– Ну,
в таком случае, вы – оптимист! Впрочем, поделитесь со мной вашими
соображениями.
– Вполне
вероятно, что в этом доме у него есть какие-нибудь родственники – Сейчас вы будете
удовлетворены, вернее – разочарованы. Тише, кучер возвращается!
Де
Сартин вышел из кареты. Не пройдя и десяти шагов, он встретился с одетым в
серое, подозрительного вида, господином.
Увидав
прославленного начальника полиции, он снял шляпу и опять надел ее с таким
видом, будто не придавал своему приветствию особого значения, хотя глаза его
засветились уважением и преданностью.
Де
Сартин подал знак, человек приблизился. Начальник полиции шепнул ему на ухо
приказание, и тот исчез за дверью Руссо.
Начальник
полиции опять сел в карету.
Несколько
минут спустя человек в сером подошел к карете.
– Я
отвернусь, чтобы меня не было видно, – предупредил Дю Барри.
Де
Сартин улыбнулся, выслушал доклад агента и отпустил его.
– Ну
что? – спросил Дю Барри.
– Как
я и подозревал, нам не повезло. Ваш Жильбер живет у Руссо. Уверяю вас, что
лучше было бы оставить ваши намерения.
– Чтобы
я от этого отказался!..
– Да.
Неужели вам хочется, чтобы ради пустой фантазии против нас восстали все
парижские философы?
– Боже
мой, что скажет Жанна?
– Так
она очень дорожит этим Жильбером? – спросил де Сартин.
– Да!
– В
таком случае вам остается действовать лаской, умаслите Руссо, и вам не придется
красть молодого человека, он отдаст вам Жильбера по доброй воле.
– Могу
поклясться, что легче было бы приручить медведя.
– Это,
может быть, легче, чем вам представляется. Не будем терять надежды. Он любит привлекательные
лица, графиня – первая красавица, да и мадмуазель Шон недурна собой. Как вы думаете,
графиня готова была бы ради своей фантазии пойти на небольшую жертву?
– И
не на одну!
– Согласится
ли она влюбиться в Руссо?
– Если
это необходимо…
– Это
будет полезно. Однако, чтобы их познакомить, понадобится посредник. Не знаете
ли вы кого-нибудь из поклонников Руссо?
– Принц
де Конти.
– Плохо!
Он не доверяет принцам. Надо бы какого-нибудь обыкновенного человека: ученого,
поэта.
– Мы
не поддерживаем отношений с этими людьми – Мне кажется, я встречал у графини
господина де Жюсье.
– Ботаника?
– Да.
– Вы
правы. Он действительно приезжает в Трианон, и графиня позволяет ему опустошать
клумбы. – Вот и прекрасно! Жюсье – один из моих друзей.
– Можно
считать, что все улажено?
– Почти
так.
– Жильбер,
стало быть, попадет ко мне? Де Сартин на мгновение задумался.
– Думаю,
что да, – сказал он, – и это произойдет без всякого насилия, без
единого крика. Руссо отдаст вам его со связанными руками и ногами.
– Вы
так полагаете?
– Я
в этом уверен.
– Что
для этого нужно?
– Самую
малость. У вас есть свободное местечко недалеко от Медона или Марли?
– Да,
места там сколько угодно. Я знаю с десяток тихих уголков между замком Люсьенн и
Буживалем.
– Прикажите
там устроить.., как бы это назвать?.. Мышеловку для философов.
– Господи
Боже мой! Как же это устроить?
– Я
пришлю вам проект, не беспокойтесь. А теперь уедем, на нас смотрят… Кучер,
поезжай домой!
|