Глава 3. ЛОРЕНЦА
ФЕЛИЦИАНИ
Пока
путешественник и ученый беседовали, сидя в карете, снаружи произошло следующее.
Удар
молнии поразил лошадей, ехавших впереди, поднял на дыбы тех, что скакали сзади;
дама, находившаяся в кабриолете, как мы уже сказали, потеряла сознание.
Она
оставалась несколько минут без чувств, затем мало-помалу пришла в себя, так как
причиной обморока был лишь страх.
– О
Боже, – вымолвила она, – неужели все покинули меня и никто не
сжалится надо мной?
– Сударыня, –
послышался робкий голос. – Не могу ли я чем-нибудь помочь вам?
Услышав
эти слова, которые, как ей показалось, кто-то произнес совсем рядом, молодая
женщина встрепенулась и, просунув голову и руки сквозь кожаные занавеси
кабриолета, оказалась лицом к лицу с молодым человеком, стоявшим на подножке.
– Это
вы сейчас говорили, сударь? – спросила она.
– Да,
сударыня, – отвечал молодой человек.
– Вы
предлагаете мне помощь?
– Да.
– Скажите
сначала, что здесь произошло?
– Случилось
вот что, сударыня: молния почти угодила в карету, разорвав постромки лошадей,
ехавших впереди. Они унесли с собой форейтора.
Женщина
огляделась, ее лицо выражало сильное беспокойство.
– А..,
тот, кто правил лошадьми, ехавшими сзади, где он? – спросила она.
– Только
что поднялся в фургон, сударыня.
– С
ним ничего не случилось?
– Ничего.
– Вы
в этом уверены?
– Во
всяком случае, когда он спешился, он был жив и здоров.
– Слава
Богу!
Женщина
облегченно вздохнула.
– А
вы-то где были, сударь, как это вы оказались рядом так кстати и предлагаете мне
помощь?
– Сударыня!
Меня захватила гроза, когда я гулял в этом мрачном месте; это не что иное, как
вход в каменоломню. Вдруг я увидел, что из-за поворота показалась карета.
Сначала я подумал, что лошади понесли, но потом я понял, что ими управляет
крепкая рука. Вдруг со страшным треском полыхнула молния, – я даже
подумал, что она угодила в меня, и это конец. Все, что я рассказываю,
происходило как во сне.
– Так,
значит, вы не уверены в том, что человек, который правил лошадьми, сейчас в фургоне?
– Напротив,
сударыня. Я пришел в себя и видел ясно, как он туда поднялся.
– Не
могли бы вы убедиться в том, что он все еще там?
– То
есть как?
– А
вот как. Если он в карете, вы услышите два голоса.
Молодой
человек спрыгнул с подножки, подошел к стенке фургона и прислушался.
– Да,
сударыня, – вернувшись, сообщил молодой человек, – он там.
Молодая
женщина кивнула головой, словно желая сказать: «Хорошо!» – и несколько минут
просидела неподвижно в глубоком раздумье, опустив голову на руку.
Тем
временем молодой человек успел разглядеть ее.
Это была
молодая женщина лет двадцати трех – двадцати четырех. Лицо у нее было смуглое,
но того матового оттенка, который бывает ярче и красивее розового и румяного
лица.
Прекрасные
голубые глаза, устремленные ввысь в немом вопросе, сияли, словно звезды. Темные
волосы были не напудрены; вопреки тогдашней моде, они ниспадали черными как
смоль завитками на смуглую шею.
Будто
решившись на что-то, она спросила:
– Сударь!
Где мы находимся?
– Это
дорога, ведущая из Страсбурга в Париж.
– А
какое место дороги?
– Мы
в двух милях от Пьерфита.
– Что
такое Пьерфит?
– Предместье.
– А
что за ним?
– Бар-ле-Дюк.
– Это
название города?
– Да,
сударыня.
– Большой
это город?
– Кажется,
четыре или пять тысяч жителей.
– А
нет ли здесь проселочной дороги, которая вела бы прямо к Бар-ле-Дюку?
– Нет,
сударыня, во всяком случае, я о такой не слыхал.
– Peccato, –
прошептала она, скрываясь в кабриолете. Молодой человек выждал некоторое время,
чтобы убедиться, не хочет ли она еще о чем-нибудь спросить. Она молчала, и он
собрался уходить.
Это его
движение, по-видимому, вывело ее из состояния задумчивости; она снова выглянула
из кабриолета.
– Сударь! –
позвала она. Молодой человек обернулся.
– Я
слушаю, – приближаясь, сказал он.
– Вы
позволите еще один вопрос?
– Пожалуйста.
– К
задку фургона был привязан конь, не так ли?
– Да,
сударыня.
– Он
все еще там?
– Не
совсем так, сударыня: человек, скрывшийся в фургоне, отвязал его, а затем
привязал к рессорам.
– С
конем тоже ничего не случилось?
– Думаю,
что нет.
– Это
дорогая лошадь, я ее очень люблю. Я бы хотела собственными глазами убедиться,
что она цела и невредима. Но как я могу пройти по такой грязи?
– Я
могу привести лошадь сюда, – предложил молодой человек.
– Пожалуйста, –
воскликнула женщина, – приведите ее! я буду вам так признательна!
Молодой
человек подошел к коню, конь поднял голову и заржал.
– Не
бойтесь, – проговорила женщина, – он добрый, как ягненок.
Затем,
понизив голос, она позвала:
– Джерид!
Джерид!
Конь,
очевидно, узнал ее голос и, признав в ней хозяйку, повел головой и трепещущими
ноздрями в сторону кабриолета.
Не теряя
времени, молодой человек отвязал коня.
Едва
конь почувствовал, что повод в чужих руках, он сделал резкое движение головой и
одним махом отскочил футов на двадцать от кареты.
– Джерид! –
вновь позвала женщина как могла мягче. – Ко мне, Джерид, ко мне!
Арабский
скакун встряхнул умной прекрасной головой, с шумом втянул ноздрями воздух и,
пританцовывая, словно под музыку, приблизился к кабриолету.
Женщина
наполовину высунулась из кабриолета.
– Сюда,
Джерид, сюда! – позвала она.
Конь
послушно потянулся к знакомой ласковой руке.
В это
мгновение изящная ручка ухватилась за конскую гриву, и, держась другой рукой за
кожаный фартук кабриолета, женщина прыгнула в седло с легкостью валькирии из
немецких баллад, взлетающих на круп коня, обняв путешественника за талию.
Молодой
человек бросился к ней, но она остановила его властным жестом.
– Послушайте, –
сказала она, – хотя вы молоды, вернее, так как вы молоды, вам, должно
быть, еще не чужды человеческие чувства. Не противьтесь моему отъезду. Я бегу
от человека, которого люблю. Однако прежде всего я – римлянка и истинная
католичка. Так вот этот человек может погубить мою душу, если я останусь с ним.
Он – безбожник, некромант, которого Бог только что предупредил, послав на его
голову гром и молнию. Если бы он внял предупреждению! Передайте ему все, что я
вам сказала. Желаю вам счастья в благодарность за вашу помощь! Прощайте!
С этими
словами легкая, словно облачко, она исчезла, уносимая Джеридом, пущенным в галоп.
Видя,
что она уезжает, молодой человек удивленно вскрикнул.
Крик
этот достиг слуха находившихся в карете и разбудил путешественника.
|
