Сборник для детей
Предисловие. Милые и дорогие дети! Только тот
счастлив в этой жизни, кто честен и справедлив. Мерзавцы и подлецы не могут
быть счастливы, а потому будьте честны и справедливы. Не мошенничайте в картах
не потому, что за это могут съездить подсвечником, а потому, что это нечестно;
почитайте старших не потому, что за непочтение угощают березовой кашей, а
потому, что этого требует справедливость. Привожу вам в назидание несколько
сказок и повестей…
1. Наказанная скупость. Три приятеля, Иванов, Петров
и Смирнов, зашли в трактир пообедать. Иванов и Петров были не скупы, а потому
тотчас же потребовали себе по шестидесятикопеечному обеду. Смирнов же, будучи
скуп, отказался от обеда. Его спросили о причине отказа.
— Я не люблю трактирных щей, — сказал он. —
Да и к тому же у меня в кармане всего-навсего шесть гривен. Надо же и на
папиросы себе оставить. Вот что: я скушаю яблоко.
Сказав это, Смирнов потребовал яблоко и стал есть его, с
завистью поглядывая на друзей, евших щи и вкусных рябчиков. Но мысль, что он
мало потратился, утешала его. Каково же было его удивление, когда на поданном
счете прочел он следующее: «2 обеда — 1 р. 20 к.; яблоко — 75 коп.». С этих пор
он никогда не скупится и не покупает фруктов в трактирных буфетах.
2. Дурной пример заразителен. Червонец подружился с
тестовским рублевым обедом и стал совращать его с пути истины.
— Друг мой! — говорил он рублевому обеду. —
Погляди на меня! Я много меньше, но сколь я лучше тебя! Не говоря уже о том
сиянии, которое я испускаю из себя, как я дорог! Номинальная моя стоимость
равна 5 р. 15 к., а между тем люди дают за меня восемь с хвостиком!
И долго таким образом смущал он рублевый обед. Обед
слушал-слушал и наконец совратился. Через несколько времени он говорил русскому
кредитному рублю:
— Как жаль мне тебя, несчастный целковый! И как ты
смешон! Моя номинальная стоимость равна рублю, а между тем за меня платят
теперь в трактирах рубль с четвертаком, ты же… ты! о, стыд! ты дешевле своей
стоимости! Ха, ха!
— Друг мой! — кротко заметил ему рубль. — Ты
и друг твой, червонец, построили свое величие на моем унижении, и я рад, что
мог служить вам!
Рублевому обеду стало стыдно.
3. Примерная неблагодарность. Один благочестивый
человек в день своих именин созвал к себе во двор со всего города хромых,
слепых, гнойных и убогих и стал угощать их обедом. Угощал он их постными щами,
горохом и пирогами с изюмом. «Кушайте во славу божию, братья мои!» — говорил он
нищим, упрашивая их есть. Те ели и не благодарили. Пообедав, убогие, хромые,
слепые и гнойные наскоро помолились богу и вышли на улицу.
— Ну, что? Как угостил вас благочестивый
человек? — обратился к одному из хромых стоявший неподалеку городовой.
Хромой махнул рукой и ничего не ответил. Тогда городовой с
тем же вопросом обратился к одному из гнойных.
— Аппетит только испортил! — ответил гнойный, с
досадой махнув рукой. — Сегодня нам предстоит еще обедать на похоронах
купчихи Ярлыковой!
4. Достойное возмездие. Один злой мальчик имел
дурную привычку писать на заборах неприличные слова. Он писал и думал, что не
будет за это наказан. Но, дети, ни один злой поступок не проходит без
наказания. Однажды, идя мимо забора, злой мальчик взял мел и на самом видном
месте написал: «Дурак! Дурак! Дурак!» Проходили мимо забора люди и читали.
Прошел Умный, прочел и пошел далее. Прошел Дурак, прочел и отдал злого мальчика
под суд за диффамацию.
— Отдаю его под суд не потому, что мне обидно это
писанье, — сказал Дурак, — а из принципа!
5. Излишнее усердие. В одной газете завелись черви.
Тогда редактор призвал болотных птиц и сказал им: «Клюйте червей!» Птицы стали
клевать и склевали не только червей, но и газету, и самого редактора.
6. Ложь до правды стоит. Персидский царь Дарий,
умирая, призвал к себе сына своего Артаксеркса и сказал ему:
— Сын мой, я умираю! После моей смерти созови со всей
земли мудрецов и предложи им на разрешение эту задачу. Решивших сделай своими
министрами.
И, нагнувшись к уху сына, Дарий прошептал ему тайну задачи.
После смерти отца Артаксеркс созвал со всей земли мудрецов
и, обратись к ним, сказал:
— Мудрецы! Отец поручил мне дать вам вот эту задачу на разрешение.
Кто решит ее, тот будет моим министром.
И Артаксеркс задал мудрецам задачу. Всех мудрецов было пять.
— Но кто же, государь, будет контролировать наши
решения? — спросил царя один из мудрецов.
— Никто, — отвечал царь. — Я поверю вашему
честному слову. Если вы скажете, что вы решили, я поверю, не проверяя вас.
Мудрецы сели за стол и стали решать задачу. В тот же день
вечером один из мудрецов явился к царю и сказал:
— Я решил задачу.
— Отлично. Будь моим министром.
На другой день задача была решена еще тремя мудрецами.
Остался за столом один только мудрец, именем Артозостр. Он не мог решить
задачи. Прошла неделя, прошел месяц, а он всё сидел за задачей и потел над ее
разрешением. Прошел год, прошло два года. Он побледнел, похудел, осунулся,
перепачкал сто стоп бумаги, но до решения было еще далеко.
— Вели его казнить, царь! — говорили четыре
министра, решившие задачу. — Он, выдавая себя за мудреца, обманывал тебя.
Но царь не казнил Артозостра, а терпеливо ждал. Через пять
лет пришел к царю Артозостр, пал перед ним на колени и сказал:
— Государь! Эта задача неразрешима!
Тогда царь поднял мудреца, поцеловал его и сказал:
— Ты прав, мудрый! Эта задача действительно
неразрешима. Но, решая ее, ты разрешил главную задачу, написанную на моем
сердце: ты доказал мне, что на земле есть еще честные люди. А вы, —
обратился он к четырем министрам, — жулики!
Те сконфузились и спросили:
— Теперь нам, стало быть, убираться отсюда?
— Нет, оставайтесь! — сказал Артаксеркс. — Вы
хоть и жулики, но мне тяжело с вами расстаться. Оставайтесь.
И они, слава богу, остались.
7. И за зло нужно быть благодарным. «О, Зевс великий! О,
сильный громовержец! — молился один поэт Зевсу. — Пошли мне для
вдохновения музу! Молю тебя!»
Зевс не учил древней истории. Немудрено поэтому, что он ошибся
и вместо Мельпомены послал к поэту Терпсихору. Терпсихора явилась к поэту, и
последний вместо того, чтобы работать в журналах и получать за это гонорар,
поступил в танцкласс. Танцевал он сто дней и сто ночей напролет, пока не
подумал:
«Меня не послушал Зевс. Он посмеялся надо мной. Я просил у
него вдохновения, а он научил меня выкидывать коленце…»
И дерзкий написал на Зевса едкую эпиграмму. Громовержец
разгневался и швырнул в него одну из своих молний. Так погиб поэт.
Заключение. Итак, дети, добродетель торжествует.
|
