Умный дворник
Посреди кухни стоял дворник Филипп и читал наставление. Его
слушали лакеи, кучер, две горничные, повар, кухарка и два мальчика-поваренка,
его родные дети. Каждое утро он что-нибудь да проповедовал, в это же утро
предметом речи его было просвещение.
— И живете вы все как какой-нибудь свинячий
народ, — говорил он, держа в руках шапку с бляхой. — Сидите вы тут
сиднем и кроме невежества не видать в вас никакой цивилизации. Мишка в шашки
играет, Матрена орешки щелкает, Никифор зубы скалит. Нешто это ум? Это не от
ума, а от глупости. Нисколько нет в вас умственных способностей! А почему?
— Оно действительно, Филипп Никандрыч, — заметил
повар. — Известно, какой в нас ум? Мужицкий. Нешто мы понимаем?
— А почему в вас нет умственных способностей? —
продолжал дворник. — Потому что нет у вашего брата настоящей точки. И
книжек вы не читаете, и насчет писаний нет у вас никакого смысла. Взяли бы
книжечку, сели бы себе да почитали. Грамотны небось, разбираете печатное. Вот
ты, Миша, взял бы книжечку да прочел бы тут. Тебе польза, да и другим
приятность. А в книжках обо всех предметах распространение. Там и об естестве
найдешь, и о божестве, о странах земных. Что из чего делается, как разный народ
на всех язы?ках. И идолопоклонство тоже. Обо всем в книжках найдешь, была бы
охота. А то сидит себе около печи, жрет да пьет. Чисто как скоты неподобные!
Тьфу!
— Вам, Никандрыч, на часы пора, — заметила
кухарка.
— Знаю. Не твое дело мне указывать. Вот, к примеру
скажем, хоть меня взять. Какое мое занятие при моем старческом возрасте? Чем
душу свою удовлетворить? Лучше нет, как книжка или ведомости. Сейчас вот пойду
на часы. Просижу у ворот часа три. И вы думаете, зевать буду или пустяки с
бабами болтать? Не-ет, не таковский! Возьму с собой книжечку, сяду и буду читать
себе в полное удовольствие. Так-то.
Филипп достал из шкапа истрепанную книжку и сунул ее за
пазуху.
— Вот оно, мое занятие. Сызмальства привык. Ученье
свет, неученье тьма — слыхали, чай? То-то…
Филипп надел шапку, крякнул и, бормоча, вышел из кухни. Он
пошел за ворота, сел на скамью и нахмурился, как туча.
— Это не народ, а какие-то химики свинячие, —
пробормотал он, всё еще думая о кухонном населении.
Успокоившись, он вытащил книжку, степенно вздохнул и
принялся за чтение.
«Так написано, что лучше и не надо, — подумал он,
прочитав первую страницу и покрутив головой. — Умудрит же господь!»
Книжка была хорошая, московского издания: «Разведение
корнеплодов. Нужна ли нам брюква». Прочитав первые две страницы, дворник
значительно покачал головой и кашлянул.
— Правильно написано!
Прочитав третью страничку, Филипп задумался. Ему хотелось
думать об образовании и почему-то о французах. Голова у него опустилась на
грудь, локти уперлись в колена. Глаза прищурились.
И видел Филипп сон. Всё, видел он, изменилось: земля та же
самая, дома такие же, ворота прежние, но люди совсем не те стали. Все люди
мудрые, нет ни одного дурака, и по улицам ходят всё французы и французы.
Водовоз, и тот рассуждает: «Я, признаться, климатом очень недоволен и желаю на
градусник поглядеть», а у самого в руках толстая книга.
— А ты почитай календарь, — говорит ему Филипп.
Кухарка глупа, но и она вмешивается в умные разговоры и
вставляет свои замечания. Филипп идет в участок, чтобы прописать
жильцов, — и странно, даже в этом суровом месте говорят только об умном и
везде на столах лежат книжки. А вот кто-то подходит к лакею Мише, толкает его и
кричит: «Ты спишь? Я тебя спрашиваю: ты спишь?»
— На часах спишь, болван? — слышит Филипп чей-то
громовый голос. — Спишь, негодяй, скотина?
Филипп вскочил и протер глаза; перед ним стоял помощник
участкового пристава.
— А? Спишь? Я оштрафую тебя, бестия! Я покажу тебе, как
на часах спать, моррда!
Через два часа дворника потребовали в участок. Потом он
опять был в кухне. Тут, тронутые его наставлениями, все сидели вокруг стола и
слушали Мишу, который читал что-то по складам.
Филипп, нахмуренный, красный, подошел к Мише, ударил
рукавицей по книге и сказал мрачно:
— Брось!
|
