В почтовом отделении
Хоронили мы как-то на днях молоденькую жену нашего старого
почтмейстера Сладкоперцева. Закопавши красавицу, мы, по обычаю дедов и отцов,
отправились в почтовое отделение «помянуть».
Когда были поданы блины, старик-вдовец горько заплакал и
сказал:
— Блины такие же румяненькие, как и покойница. Такие же
красавцы! Точь-в-точь!
— Да, — согласились поминавшие, — она у вас
действительно была красавица… Женщина первый сорт!
— Да-с… Все удивлялись, на нее глядючи… Но, господа,
любил я ее не за красоту и не за добрый нрав. Эти два качества присущественны
всей женской природе и встречаются довольно часто в подлунном мире. Я ее любил
за иное качество души. А именно-с: любил я ее, покойницу, дай бог ей царство
небесное, за то, что она, при бойкости и игривости своего характера, мужу
своему была верна. Она была верна мне, несмотря на то, что ей было только
двадцать, а мне скоро уж шестьдесят стукнет! Она была верна мне, старику!
Дьякон, трапезовавший с нами, красноречивым мычанием и
кашлем выразил свое сомнение.
— Вы не верите, стало быть? — обратился к нему
вдовец.
— Не то что не верю, — смутился дьякон, — а
так… Молодые жены нынче уж слишком тово… рандеву, соус провансаль…
— Вы сомневаетесь, а я вам докажу-с! Я в ней
поддерживал ее верность разными способами, так сказать, стратегического
свойства, вроде как бы фортификации. При моем поведении и хитром характере жена
моя не могла изменить мне ни в каком случае. Я хитрость употреблял для
охранения своего супружеского ложа. Слова такие знаю, вроде как бы пароль.
Скажу эти самые слова и — баста, могу спать в спокойствии насчет верности…
— Какие же это слова?
— Самые простые. Я распространял по городу нехороший
слух. Вам этот слух доподлинно известен. Я говорил всякому: «Жена моя Алена
находится в сожительстве с нашим полицеймейстером Иваном Алексеичем
Залихватским». Этих слов было достаточно. Ни один человек не осмеливался
ухаживать за Аленой, ибо боялся полицеймейстерского гнева. Как, бывало, увидят
ее, так и бегут прочь, чтоб Залихватский чего не подумал. Хе-хе-хе. Ведь с этим
усастым идолом свяжись, так потом не рад будешь, пять протоколов составит
насчет санитарного состояния. К примеру, увидит твою кошку на улице и составит
протокол, как будто это бродячий скот.
— Так жена ваша, значит, не жила с Иваном Алексеичем? —
удивились мы протяжно.
— Нет-с, это моя хитрость… Хе-хе… Что, ловко надувал я
вас, молодежь? То-то вот оно и есть.
Прошло минуты три в молчании. Мы сидели и молчали, и нам
было обидно и совестно, что нас так хитро провел этот толстый красноносый
старик.
— Ну, бог даст, в другой раз женишься! — проворчал
дьякон.
|