81. Брат-Весельчак
Была когда-то большая война, и когда она окончилась, много
солдат вышло в отставку. Получил и Брат-Весельчак отставку и в придачу всего
лишь солдатский хлебец и четыре крейцера деньгами; с тем и пустился он в
путь-дорогу. А сидел у дороги святой Пётр в образе нищего. Когда Брат-Весельчак
проходил мимо, стал нищий милостыню у него просить; А тот отвечает:
– Милый мой нищий, что же мне тебе подать? Был я в
солдатах и вот получил отставку, и есть у меня всего-навсего один лишь хлебец
солдатский да четыре крейцера денег; как истрачу их, придётся мне тоже, как и
тебе, милостыню просить. Но всё ж таки я тебе что-нибудь подам.
Разделил он хлебец на четыре части, дал апостолу часть да
ещё крейцер деньгами. Поблагодарил его святой Пётр и пошёл себе дальше, уселся
опять в образе другого нищего у дороги, где проходил солдат. Подошёл солдат, а
тот попросил опять, как и в прошлый раз, подать ему милостыню. Ответил
Брат-Весельчак то же самое, что и тогда, и дал ему снова четверть хлебца да
крейцер деньгами. Поблагодарил святой Пётр, пошёл себе дальше и сел в третий
раз у дороги, в образе другого нищего, и попросил у Брата-Весельчака милостыню.
Подал ему Брат-Весельчак и в третий раз четверть хлебца да третий свой крейцер.
Поблагодарил его святой Пётр, и Брат-Весельчак пошёл дальше, и осталось у него
всего лишь хлеба краюшка да один крейцер деньгами. Вот и зашёл он с этим в
харчевню; хлебец поел, а на крейцер велел подать себе пива. Закусил он и
двинулся дальше, а ему навстречу опять святой Пётр в образе отставного солдата
и говорит ему:
– Здоро́во, товарищ! Не дашь ли мне хлеба
кусок да крейцер, чтоб выпить маленько?
– Где ж мне взять их? – ответил
Брат-Весельчак. – Получил я отставку да хлебец солдатский и четыре
крейцера деньгами. Повстречал по дороге трёх нищих, дал каждому из них по
четверти хлебца да деньгами по крейцеру. Последнюю краюшку я в харчевне съел, а
на последний крейцер немного выпил. Теперь у меня в кармане пусто, и если у
тебя тоже нет ничего, то, пожалуй, пойдём вместе с тобой милостыню просить.
– Нет, – ответил святой Пётр, – вот этого как
раз и не требуется: я малость знаком с лекарским ремеслом и заработать себе
смогу, сколько мне будет надо.
– Да, – сказал Брат-Весельчак, – но в этом
деле я ничего не смыслю, и выходит, что придётся мне милостыню идти просить
одному.
– Ну, а ты ступай со мной вместе, – сказал святой
Пётр, – если я что заработаю, дам тебе половину.
– Это дело для меня подходящее, – сказал
Брат-Весельчак.
И вот пошли они вместе. Подошли они к одному крестьянскому
дому и слышат там плач и крик; вошли они в дом, а лежит там человек тяжело
больной и уже при смерти; его жена причитает и плачет навзрыд.
– Брось плакать и причитать, – сказал святой
Пётр, – я готов твоего мужа вылечить. – Достал он из кармана мазь и
вмиг исцелил больного; тот мог встать и стал совершенно здоров. Вот муж с женой
и говорят на радостях:
– Как же нам вас отблагодарить? Что дать вам за это?
Но святой Пётр принять ничего не пожелал; и чем больше его
упрашивали, тем он больше отказывался. Тут Брат-Весельчак толкнул святого Петра
и говорит:
– Да возьми ты что-нибудь, ведь нам пригодится.
Принесла, наконец, крестьянка ягнёнка и говорит святому
Петру, чтобы он его взял, а тот брать не хочет. Тут Брат-Весельчак отвёл его в
сторону и говорит:
– Да бери ты, глупый чёрт, нам-то ведь пригодится.
И сказал, наконец, святой Пётр:
– Ну, ягнёнка я возьму, но нести его не буду; если
хочешь, то неси его сам.
– Да дело это нетрудное, – сказал
Брат-Весельчак, – уж я его понесу, – и он взвалил ягнёнка себе на
плечи. Пошли они дальше и пришли в лес. Стало Брату-Весельчаку трудно нести
ягнёнка; был он голоден и говорит святому Петру:
– Погляди, вот и местечко красивое, здесь мы могли бы
ягнёнка сварить и съесть.
– Что ж, я согласен, – отвечал святой Пётр, –
но стряпать я не умею. Если хочешь варить, то вот тебе и котёл, а я, пока мясо
сварится, пойду погуляю. Но ты не смей начинать есть, пока я не вернусь, а
приду я вовремя.
– Ну, ступай себе, – сказал Брат-Весельчак, –
я уж управлюсь, сварить его сумею.
И святой Пётр ушёл, а Брат-Весельчак зарезал ягнёнка, развёл
костёр, бросил мясо в котёл и начал варить. Был ягнёнок уже готов, а апостола
всё нету. Вытащил тогда Брат-Весельчак ягнёнка из котла, разрезал его и нашёл
сердце.
– Это, пожалуй, самое вкусное, – сказал он,
попробовал его и, наконец, съел его всё. Воротился святой Пётр и говорит:
– Можешь съесть всего ягнёнка, а я съем одно только
сердце, дай мне его.
Взял Брат-Весельчак нож и вилку и сделал вид, будто усердно
ищет его в мясе, но никак не может найти. Наконец, не долго думая, говорит:
– Тут его нету.
– Ну, а куда ж оно могло деться? – спрашивает
апостол.
– Это уж я не знаю, – ответил
Брат-Весельчак. – Но ты только подумай, какие мы с тобой оба дураки: ищем
у ягнёнка сердце, а никому из нас и в голову не придёт, что у ягнёнка-то ведь
сердца не бывает!
– Э, – сказал святой Пётр, – да это ты что-то
выдумываешь! Ведь у каждого животного имеется сердце, почему ж не быть ему и у
ягнёнка.
– Нет, братец, так оно и есть, нет у ягнёнка сердца. Ты
только как следует поразмысли и сообрази, что и вправду нет у него сердца.
– Ну, ладно, – сказал святой Пётр, – раз нет
сердца, так мне тогда ничего и не надо, можешь всего ягнёнка сам съесть.
– Ну, чего сейчас не доем, то возьму с собой в
ранец, – сказал Брат-Весельчак. Съел половину ягнёнка, а остальное себе в
ранец засунул.
Пошли они дальше, и сделал святой Пётр так, что через
дорогу, по которой им надо было проходить, вдруг стала протекать большая река.
Святой Пётр и говорит:
– Ступай ты вперёд.
– Нет, – говорит Брат-Весельчак, – иди ты
вперёд, – а сам подумал: «Если он не перейдёт реку, я тут останусь».
Вошёл святой Пётр в воду, и была она ему всего лишь по
колено. Собрался и Брат-Весельчак переходить вброд, и вдруг река стала глубже,
и вода оказалась ему по самую шею. Тут он как закричит:
– Братец, помоги мне!
А святой Пётр и говорит:
– А ты готов сознаться, что ты съел сердце ягнёнка?
– Нет, – ответил он, – я его не ел.
И стала тогда вода прибывать и дошла ему до самого рта.
– Помоги мне, братец! – завопил солдат.
А святой Пётр и говорит ему опять:
– А ты готов сознаться, что ты съел сердце ягнёнка?
– Нет, – ответил он, – я его не ел.
Но святому Петру всё-таки не хотелось, чтоб солдат утонул, и
повелел он воде схлынуть и помог ему перейти.
Пошли они дальше и пришли в одно королевство; услыхали они
там, что королевна лежит больная, при смерти.
– Хо-хо, братец, – говорит солдат святому
Петру, – вот уж будет нам добыча и на веки вечные хватит.
И казалось ему, что святой Пётр идёт недостаточно быстро.
– Ты, братец любезный, шагай повеселей, ноги подымай
повыше, – говорит он ему, – чтобы явиться нам как раз вовремя.
А святой Пётр шёл всё медленней, как его Брат-Весельчак ни
гнал, ни подталкивал; и услыхали они, наконец, что королевна уже умерла.
– Вот тебе и на, – говорит Брат-Весельчак, –
а всё это из-за того, что ты шёл будто спросонок.
– Да ты успокойся, – ответил святой Пётр, – я
в силах не только больных врачевать, но могу и мёртвых воскрешать.
– Ну, ежели так, – сказал Брат-Весельчак, –
это мне нравится, тут по крайней мере заработаем мы с тобой целых
полкоролевства.
Пришли они в королевский замок, и были там все в великой
печали; но святой Пётр объявил королю, что он готов его дочь воскресить.
Привели его к ней, а он и говорит:
– Принесите мне котёл с водой.
Принесли ему котёл с водой, и велел он, чтоб все вышли, и
позволил остаться с ним одному лишь Брату-Весельчаку.
Потом разрезал он покойницу на куски, бросил их в воду,
развёл огонь под котлом и начал варить. Отвалилось от костей мясо, вынул он
белые кости, положил их на стол в надлежащем порядке. Только он это сделал,
вышел и трижды промолвил: «Во имя пресвятой троицы, мёртвая, встань». Только он
это сказал в третий раз, поднялась королевна – живая, здоровая и красивая. И
был король по этому случаю в великой радости и сказал святому Петру:
– Требуй от меня награду, и если то будет даже половина
моего королевства, я её тебе отдам.
Но ответил святой Пётр:
– Я за это ничего не хочу.
«Ох, ты дурень какой!» – подумал Брат-Весельчак, отвёл
своего товарища в сторону и говорит:
– Не будь ты, однако, таким дураком; если ты ничего не
хочешь, то ведь мне что-нибудь да надо.
Но святой Пётр не пожелал себе ничего; а король заметил, что
другому из них хочется что-нибудь получить, и он велел своему казначею насыпать
ему полный ранец золота.
Пошли они дальше. Пришли в лес, вот святой Пётр и говорит
Брату-Весельчаку:
– Давай теперь золото делить.
– Ладно, – ответил солдат, – давай делиться.
И поделил святой Пётр золото, но разделил его на три части.
Подумал Брат-Весельчак: «Что это у него заскок в голове
случился? Делит всё на три части, а нас-то ведь двое».
Но святой Пётр сказал:
– Вот я разделил правильно: одна часть мне, другая
тебе, а третья часть тому, кто съел сердце ягнёнка!
– О, да ведь это же я его съел! – ответил
Брат-Весельчак и быстро сгрёб золото себе в карман, – уж в этом ты мне
поверь.
– Как же так, – сказал святой Пётр, – ведь у
ягнёнка-то сердца нету?
– Э, да ты что, братец, как это ты соображаешь! Ведь у
ягнёнка, как и у всякого другого животного, сердце имеется; отчего бы ему
одному не иметь его?
– Ну, ладно уж, – сказал святой Пётр, – получай
золото ты один, но больше оставаться с тобой я не хочу, пойду теперь я один.
– Как хочешь, любезный братец, – ответил
солдат, – счастливой тебе дороги.
И пошёл святой Пётр другим путём, а Брат-Весельчак подумал:
«Да оно и к лучшему, что он от меня убрался, удивительный, надо сказать,
святой».
И хотя у солдата денег было достаточно, но обращаться он с
ними не умел, порастратил, пораздарил их, и спустя некоторое время у него опять
ничего не оказалось. А пришёл он в то время в одну страну и услыхал, что там
умерла королевна. «Хе-хе, – подумал он, – будет мне удача, я её
воскрешу и уж велю уплатить себе как следует». Явился он к королю и предложил
ему воскресить умершую. А король слышал, что ходит какой-то отставной солдат и
воскрешает мёртвых, и подумал, что Брат-Весельчак и есть тот самый человек; но
так как он ему не доверял, то спросил сперва у своих советников, и те сказали,
что он может рискнуть, – всё равно, мол, дочь его мёртвая.
Вот велел Брат-Весельчак налить в котёл воды и всем из
комнаты выйти. Разрубил он умершую королевну на части, бросил их в воду, развёл
огонь так же, как, видел он, делал это святой Пётр. Начала вода кипеть, и
отвалилось мясо, вынул он из котла кости и разложил их на столе; но он не знал,
в каком порядке их класть, и все их перепутал. Стал он перед костями и говорит:
«Во имя пресвятой троицы, мёртвая, встань!» Проговорил он это трижды, но кости
никак не пошевелились. Произнёс он тогда эти слова ещё трижды, но всё было
понапрасну.
– Ну, чёртова девка, вставай, – крикнул он, –
а не то тебе плохо придётся!
Только он это вымолвил, как вдруг влезает в окошко святой
Пётр в прежнем образе отставного солдата и говорит:
– Эй, нечестивец, ты что это тут затеял? Как может
мёртвая встать, если ты все кости у ней перепутал?
– Любезный братец, да я ведь старался, как мог, –
ответил он.
– Ну, на этот раз я тебя из беды выручу; но должен тебе
сказать, что если ты ещё затеешь что-нибудь подобное, попадёшь в большую беду.
А кроме того, не смей ты просить или брать что-нибудь у короля.
Сложил святой Пётр кости в должном порядке и трижды
промолвил:
«Во имя пресвятой троицы, мёртвая, встань», – и
королевна встала, и была здорова и так же прекрасна, как прежде. Вышел потом
святой Пётр снова через окошко. Обрадовался Брат-Весельчак, что всё так хорошо обошлось,
но досадно ему стало, что не должен он ничего брать. «Хотелось бы мне
знать, – подумал он, – что это у него за такие причуды, – одной
рукою даёт, а другой отбирает; нету в этом никакого смысла». Предложил король
Брату-Весельчаку просить у него, что он пожелает. Солдат не мог ничего принять,
но всё-таки хитростью и намёками он устроил так, что король велел отсыпать ему
полный ранец золота, с тем и отправился он дальше. Выходит солдат, а у ворот
стоит святой Пётр и говорит:
– Ишь, что ты за человек, ведь я же тебе запретил
что-либо брать, а ты вот полный ранец золота набрал!
– А я-то при чём, – ответил Брат-Весельчак, –
если мне его сунули.
– А я тебе говорю, чтобы ты в другой раз подобных вещей
не делал, а не то плохо тебе придётся.
– Э, брат, да ты уж об этом не беспокойся: теперь есть
у меня золото, чего мне сейчас перемываньем костей заниматься!
– Да, – сказал святой Пётр, – но долго ли
золото продержится! А чтоб ты не вступал опять на неуказанный путь, дам я
твоему ранцу силу, чтобы всё, чего ты ни пожелаешь, в нём и оставалось. Прощай,
теперь меня больше не увидишь.
– С богом! – сказал Брат-Весельчак, а сам подумал:
«Я рад, что такой чудаковатый малый уходит, уж вслед за ним я не поплетусь». А
про волшебную силу ранца он и думать перестал.
Побывал Брат-Весельчак со своим золотом повсюду; всё его
проиграл, просадил, поистратил, как и в первый раз. И осталось у него под конец
денег всего лишь четыре крейцера. Проходил он как-то мимо харчевни и подумал:
«Ну, конец моим денежкам» – и велел подать себе на три крейцера пива и хлеба на
крейцер. Вот сидит он себе и пьёт, а сам чует запах жареных гусей.
Посмотрел-поглядел Брат-Весельчак кругом и видит, что хозяин двух гусей в
духовке оставил. Вспомнил он тут, что говорил ему однажды его товарищ: если
пожелает он что в ранце иметь, то у него и будет.
«Э, надо бы это на гусях испробовать!» Он вышел и говорит за
дверьми:
– Хочу, чтоб два жареных гуся из духовки в ранец ко мне
попали.
Только он это вымолвил, открывает ранец, смотрит – лежат в
нём два гуся.
– Ох, это хорошо! – сказал он. – Ну, теперь я
буду парень не промах, – он пошёл на лужок и достал из ранца своё жаркое.
Только начал он его уплетать, а в это время проходило двое мастеровых, и они
поглядели на нетронутого целого гуся голодными глазами. Подумал Брат-Весельчак:
«С меня и одного хватит», – подозвал он парней к себе и говорит:
– Ну нате, берите гуся и ешьте за моё здоровье.
Поблагодарили они и пошли с гусем в харчевню; велели подать
себе полбутылки вина и хлеба, вытащили дарёного гуся и принялись за еду.
Смотрит хозяйка и говорит своему мужу:
– Там вон двое гуся едят; погляди-ка, не тот ли это
самый, что был у нас в духовке.
Побежал хозяин, видит – а в духовке-то пусто.
– Ишь, какой воровской народ, на даровщинку есть гусей
собираются! Сейчас же платите, а не то я вам прутьями бока начешу.
А те двое и говорят:
– Мы вовсе не воры, гуся подарил нам на том вон лугу
один отставной солдат.
– Да вы мне головы не морочьте! Солдат здесь и правда
был, но ушёл он, как человек честный, за ним я следил. Вы – воры и должны
платить.
Но им уплатить было нечем, – взял тогда хозяин палку и
выгнал их из харчевни.
А Брат-Весельчак шёл себе своею дорогой и пришёл в одно
место, где стоял красивый замок, а рядом с ним была плохая харчевня. Зашёл он в
ту харчевню, попросился переночевать, но хозяин ему отказал и объяснил:
– Места у меня больше свободного нету, дом полон
знатных гостей.
– Вот так странное дело, – сказал
Брат-Весельчак, – идут к вам, а не в богатый замок.
– Да, – ответил хозяин, – есть тому причина:
кто ни пробовал в том замке поспать одну ночь, тот живой назад не возвращался.
– Что ж, если другие пробовали, – сказал
Брат-Весельчак, – то и я хочу попробовать.
– Нет, вы лучше это дело бросьте, – сказал
хозяин, – а то головой поплатитесь.
– Да, но ведь не сразу же и головой-то
платиться, – сказал Брат-Весельчак, – вы мне только дайте ключи да
еды повкусней и что-нибудь выпить.
Дал ему хозяин ключи, еды да питья, и пошёл с тем
Брат-Весельчак в замок; поел он вкусно и спать ему захотелось; лёг на землю,
кровати там не было. Вскоре он заснул, а ночью разбудил его страшный шум.
Просыпается, видит – в комнате девять страшных чертей, сошлись вокруг него и
плясать начали. А Брат-Весельчак и говорит:
– Пляшите себе, сколько вам влезет, а близко ко мне не
подступайте.
Но стали черти напирать всё ближе и ближе, и вот почти лезут
уже своими мерзкими ногами в лицо.
– Потише, потише, чёртовы привиденья, – сказал он;
а те лезут, напирают всё больше и больше. Разозлился тут Брат-Весельчак и как
крикнет:
– Эй, вы, а не то я живо наведу порядок! –
выхватил ножку стула и кинул в самую их середину.
Но девять-то чертей против одного солдата было чересчур
многовато, и когда он колотил одного из передних, остальные хватали его за
волосы и безжалостно их вырывали.
– Чёрт возьми, – кричал он, – сейчас мне туго
придётся, но погодите! Все девять в мой ранец, марш! – И – раз-два –
кинулись они туда; захлопнул он ранец и бросил его в угол. Стало вдруг тихо, и
Брат-Весельчак улёгся снова и проспал до самого позднего утра.
Явился хозяин и тот дворянин, которому принадлежал
замок, – хотелось им посмотреть, что тут с солдатом вышло. Увидали они его
в полном здравии и весёлым, удивились и спрашивают:
– Что, разве вам духи ничего не сделали?
– Ещё чего не хватало! – ответил
Брат-Весельчак. – Они все у меня уже в ранце. Вы можете теперь совершенно
спокойно жить в своём замке; отныне ни один не будет там разгуливать.
Дворянин поблагодарил его, наградил щедро и предложил
остаться у него на службе, хотел его обеспечить на всю жизнь.
– Нет, – ответил солдат, – я уж привык всюду
бродить, пойду себе дальше.
И ушёл оттуда Брат-Весельчак, зашёл по пути в кузницу и
положил ранец с девятью чертями на наковальню и попросил кузнеца и его
подмастерьев ударить как следует. Ударили те изо всех сил большими молотами, и
подняли черти жалобный вой. Открыл солдат ранец, глядь – лежат восемь из них
мёртвые, и только один, тот, что сидел в складке, остался в живых. Вылез чёрт
оттуда и направился опять в ад.
Долгое время ещё странствовал по свету Брат-Весельчак, и кто
знает об этом, мог бы немало о том порассказать. Наконец стал он стар и подумал
о смерти; вот направился он к одному отшельнику, известному своим благочестием,
и говорит ему:
– Я от странствий устал, хотелось бы мне попасть в
царство небесное.
Ответил отшельник:
– Есть два пути: один из них широкий и приятный, он
ведёт в ад, а другой узкий и трудный – и ведёт он на небо.
«Был бы я дураком, – подумал Брат-Весельчак, –
если бы вздумал идти узким и трудным путём».
Он собрался и двинулся по широкой, приятной дороге и подошёл,
наконец, к большим чёрным воротам, а были то врата ада. Постучался в них
Брат-Весельчак; выглянул привратник посмотреть и узнать, кто там такой. Увидал
он Брата-Весельчака, испугался, а был это как раз тот самый девятый чёрт, что
сидел у солдата в ранце и выскочил из него с синяком под глазом. Поэтому он
быстро задвинул засов, побежал к старшему чёрту и говорит:
– Стоит там один парень с ранцем за плечами, хочет сюда
войти, но вы его ни за что не впускайте, а не то захочется ему весь ад в ранец
упрятать. Был я однажды в том ранце, и здорово он меня молотом отколотил.
И крикнули Брату-Весельчаку, чтоб проваливал он оттуда, что
его, мол, сюда не пустят никак.
«Если они не хотят, чтоб я у них был, – подумал
он, – то надо мне будет посмотреть, не найду ли я пристанища себе на небе.
Надо же мне где-нибудь да находиться».
Повернулся он и отправился дальше; шёл он, пока не пришёл к
вратам рая, и постучался туда. Святой Пётр как раз в это время сидел на страже
у врат. Брат-Весельчак его тотчас узнал и подумал: «Вот и нашёл я старого
дружка, здесь дело пойдёт лучше».
Но святой Пётр сказал:
– Ты что, хочешь на небо попасть?
– Ты уж меня, братец, пусти, надо же мне где-нибудь да
пристроиться. Если бы приняли меня в ад, то я сюда и не пришёл бы.
– Нет, – сказал святой Пётр, – тебе сюда не
войти.
– Ну, раз не хочешь меня впускать, забирай тогда и свой
ранец; раз так, то не хочу я иметь от тебя ничего, – сказал
Брат-Весельчак.
– Что ж, давай его сюда, – сказал святой Пётр.
Тогда солдат протянул ранец сквозь решётку на небо, а святой
Пётр взял его и повесил рядом со своим креслом.
И говорит тогда Брат-Весельчак:
– А теперь хочу я сам к себе в ранец попасть.
Шмыг – и был он уже там и сидел теперь на небе, и пришлось
святому Петру там его и оставить.
|