167. Мужичок на
небе
Помер однажды бедный, честный мужичок, и постучался он в
небесные врата. А в это самое время подошёл к ним один богатый-пребогатый
помещик, он тоже хотел попасть на небо. Загремел святой Пётр ключами, открыл
Врата и впустил богача; а мужичка, должно быть, и не приметил и захлопнул
врата. Услыхал мужичок издали, как тот вельможа в радостях проводит своё время
на небе, как поют там и играют.
Наконец всё снова затихло, но вот загремел святой Пётр ключами,
отворил небесные врата и впустил на небо и мужичка. Думал мужичок, что когда он
явится, будут тоже петь и играть, – но всё было тихо. Его приняли
приветливо, его тоже встретили ангелы, но никто не пел. Тогда спросил мужичок
святого Петра, почему никто ему не пел, как тому вон богатому вельможе? Видно,
и на небесах, как и на земле, всё разделено на сословья?
И сказал святой Пётр:
– Не завидуй ему, ты одинаково любим, как и все
остальные, и ты насладишься всеми небесными радостями, как и тот богач; но, видишь
ли, такие вот бедные мужички, как ты, попадают на небо каждый день, а такой
богатый вельможа за целое столетье лишь раз.
168. Тощая Лиза
Совсем по-иному, чем ленивый Гейнц да толстая Трина, которых
ничем нельзя было расшевелить, думала тощая Лиза. Она выбивалась из сил с утра
до самого вечера и наваливала на своего мужа, долговязого Ленца, столько
работы, что ему приходилось куда тяжелей, чем ослу, нагружённому тремя мешками.
Но всё это было понапрасну, – как были они бедняками, так бедняками и остались.
Однажды вечером, когда тощая Лиза лежала в постели и от
усталости не могла двинуть и рукой, мысли не давали ей уснуть. Толкнула она
локтем своего мужа и говорит:
– Знаешь, Ленц, о чём я всё думала? Если бы найти мне
гульден, а другой бы мне кто подарил, да я бы один сберегла, а ты бы мне дал
тоже один, и когда у меня накопилось бы их четыре, я купила бы себе молодую
корову.
Это мужу очень понравилось.
– Хотя я не знаю, – сказал он, – откуда мне
взять гульден, который ты хотела, чтоб я тебе подарил, но если ты всё-таки
деньги соберёшь и сможешь на них купить корову, то будет очень хорошо, если ты
выполнишь своё намеренье. Я рад был бы, – добавил он, – если бы
корова дала телёночка, тогда мог бы я иной раз получать глоток молока, чтоб
подкрепиться.
– Молоко не для тебя, – сказала жена, – мы
будем телёнка выкармливать, чтоб он вырос и был крепкий, чтоб потом можно было
его выгодно продать.
– Оно верно, – ответил муж, – но немного
молока мы всё-таки будем оставлять для себя, ведь это вреда не принесёт.
– Кто это тебя учил так вот за коровами
ухаживать? – сказала жена. – Принесёт ли это вред или не принесёт, а
я молока пить не стану. И ты хоть на стенку лезь, всё равно не получишь молока
ни капли. Ты, Ленц, вон какой долговязый, тебя никак не накормишь, и ты
думаешь, что будешь пожирать всё, что я такими трудами зарабатываю?
– Жена, – сказал муж, – да угомонись ты
наконец, а не то я заткну тебе рот.
– Что? – закричала тощая Лиза. – Ты
собираешься мне ещё угрожать? Это ты, ненасытный обжора, шалопай ты этакий,
ленивый ты Гейнц!
Она хотела было уже вцепиться ему в волосы, но долговязый
Ленц поднялся, схватил одной рукой тощие руки Лизы, а другой ткнул её головой в
подушку, – пускай, мол, бранится, и держал её так до тех пор, пока она от
усталости не уснула.
Продолжала ли она на другое утро спорить и ругаться или
вышла из дому на поиски гульдена, который она собиралась найти, этого уж я не
знаю.
|
