54. Ранец, шапочка
и рожок
Жили когда-то три брата. Стали они всё беднеть и беднеть, и,
наконец, так обеднели, что пришлось им совсем голодать, – не было у них
даже и куска хлеба на пропитание. Вот они и говорят:
– Так жить больше нельзя; уж лучше мы пойдём по свету
счастья искать.
Собрались они в путь и прошли уже далеко, много дорог и
тропок поисходили, но счастья нигде так и не нашли. Вот попали они раз в
дремучий лес, а посреди него стояла гора; подошли ближе, видят – а гора-то вся
из серебра. И говорит старший:
– Ну вот я и нашёл своё счастье желанное, а большего я
не хочу. – Набрал он серебра столько, сколько был в силах нести, повернул
назад и домой воротился.
А двое других говорят:
– От счастья мы хотим большего, чем одно лишь
серебро, – и они не взяли его и двинулись дальше.
Шли они несколько дней и пришли к горе, была она вся
золотая. Остановился второй брат, подумал и не знал, как ему поступить.
– Что мне делать? – говорит он. – Взять ли
мне золота, чтоб на всю жизнь хватило, или дальше идти?
Наконец он решился и набил все карманы золотом; простился со
своим братом и домой воротился.
А третий сказал:
– Что мне серебро да золото! Не хочу я отказываться от
своего счастья, – может, выпадет мне на долю что-нибудь получше.
Он двинулся дальше, прошёл ещё три дня и попал в лес, был он
куда побольше, чем прежние, и не было ему ни конца, ни края; и не мог он там
ничего найти, чтоб поесть и попить, и начал уже из сил выбиваться.
Тогда он взобрался на высокое дерево – поглядеть, не будет
ли видно сверху, где тому лесу конец; но куда он ни смотрел, видны были одни
лишь вершины деревьев. Тогда он спустился с дерева, но его мучил голод, и он
подумал: «Ах, если б поесть мне ещё хоть разок». Только он слез с дерева,
видит, что стоит под деревом стол, и на нём поставлены разные кушанья, и поднимается
от них пар.
– Ну, на этот раз, – сказал он, – моё желанье
исполнилось вовремя, – и, не допытываясь, кто это принёс еду, кто её
приготовил, он сел за стол и ел с удовольствием, пока не утолил голод.
Кончил он есть и подумал: «Жаль, что такая хорошая скатёрка
пропадает здесь в лесу», – он сложил её и сунул в карман.
Он пошёл дальше, и к вечеру, когда он опять почувствовал
голод, ему захотелось испробовать свою скатерть. Вот разложил он её и говорит:
– Хочу, чтоб ты была опять вся уставлена хорошими
кушаньями!
И только он вымолвил своё желанье, как появилось на ней
множество блюд с прекраснейшими кушаньями, сколько места хватило.
– Теперь я вижу, – сказал он, – в какой кухне
варят мне пищу; ты мне дороже, чем целая гора серебра и золота. – Он
понял, что это скатерть-самобранка.
Но чтоб вернуться домой спокойно, скатерти-самобранки ему
было мало: ему хотелось постранствовать ещё по белу свету и попытать счастья.
Встретил он раз вечером в дремучем лесу чумазого угольщика;
тот обжигал уголь, и варилась у него на огне к ужину картошка.
– Добрый вечер, чёрный дрозд, – сказал он, –
как ты тут один живёшь-поживаешь?
– Да изо дня в день одно и то же, – ответил
угольщик, – каждый вечер – картошка; хочешь со мною поесть – будешь гостем
моим.
– Спасибо, – ответил странник, – но я не хочу
отнимать у тебя твоего ужина: на гостя ты не рассчитывал; а вот, если тебе
угодно, то я тебя приглашаю на ужин.
– А кто же тебе приготовит ужин? – спросил
угольщик. – Я вижу, что у тебя с собой ничего нету; а тут и два часа пройдёшь
– никого не встретишь, кто мог бы дать тебе что-нибудь поесть.
– А еда всё-таки будет, – ответил странник, –
да ещё такая вкусная, какой ты ни разу не пробовал.
И вот достал он из ранца свою скатерть, разложил её на земле
и говорит:
– Скатерть, накройся! – И тотчас появилось жареное
и вареное, и было оно горячее, словно только что из кухни принесено.
Угольщик вытаращил глаза, но долго просить себя не заставил,
подсел к еде и стал запихивать в свой чёрный рот куски, какие побольше. Когда
они поели, ухмыльнулся угольщик и говорит:
– Послушай, а скатёрка-то твоя мне нравится; она была
бы мне в лесу подходящей, ведь тут никто не сварит тебе никогда чего-нибудь
вкусного. Давай меняться. Вон висит у меня в углу солдатский ранец; хоть он и
старый и на вид неказистый, зато таятся в нём чудесные силы; мне он, пожалуй,
больше не нужен, и я готов обменять его на скатёрку.
– Но сперва мне надо узнать, какие в нём чудесные силы
таятся, – сказал странник.
– А я тебе расскажу, – ответил угольщик: – вот как
ударишь ты по нему рукой, то явится тотчас ефрейтор с шестью солдатами,
вооружёнными с ног до головы, и что ты им ни прикажешь, то они и сделают.
– Что ж, – сказал странник, – я, пожалуй,
готов поменяться, – и он отдал угольщику скатерть, снял со стены ранец,
повесил его себе на спину и попрощался.
Прошёл он часть пути, и захотелось ему испытать чудесную
силу своего ранца, он хлопнул по нему рукой, и вмиг перед ним явилось семеро
воинов, и ефрейтор сказал:
– Что прикажете, мой сударь и господин начальник?
– Отправляйтесь ускоренным маршем к угольщику и
потребуйте у него назад мою скатерть-самобранку.
Они сделали «налево кругом» и вскоре принесли то, что он
приказал, – они отобрали у угольщика, не долго спрашивая,
скатерть-самобранку.
Затем он приказал им вернуться назад в ранец и отправился
дальше, надеясь, что счастье ему улыбнётся ещё больше. На заходе солнца пришёл
он к другому угольщику, который готовил себе на костре ужин.
– Хочешь поужинать вместе со мной, – спросил его
чумазый парень, – с солью картошки, а сала ни крошки, так подсаживайся ко
мне ближе.
– Нет, – ответил странник, – уж будь ты у
меня на этот раз гостем, – и он разостлал свою скатёрку; и появились на
ней тотчас самые прекрасные кушанья. Сели они рядом, стали пить, и
развеселились.
Поел угольщик и говорит:
– Да, вот лежит у меня наверху на полке старая,
поношенная шапка, но у ней чудесные свойства: стоит её надеть да повернуть на
голове, и вмиг явятся пушки, и будет наведено их целых двенадцать в ряд, и они
всё перестреляют, – никто перед ними не устоит. Шапка-то эта мне не нужна,
а за твою скатерть я бы охотно её тебе отдал.
– Что ж, это, пожалуй, подходит, – ответил парень,
взял шапку, надел её, а угольщику оставил свою скатёрку.
Прошёл он часть дороги и ударил о свой ранец, и его солдаты
доставили ему назад скатёрку. «Одно к одному подходит, – подумал
он, – но мне кажется, что счастье моё ещё впереди». И надежды его не
обманули.
Прошёл он ещё день и пришёл к третьему угольщику; этот тоже
пригласил его, как и те, отведать его картошки без сала. Но он пригласил его
поесть с ним на скатерти-самобранке, и это так пришлось угольщику по вкусу, что
он предложил ему рожок, который обладал совсем иными свойствами, чем шапочка.
Если на этом рожке заиграть, то рухнут все стены и крепости и обратятся все
города и деревни в развалины. И вот, хотя он и отдал угольщику за рожок
скатёрку, но тотчас велел своим солдатам её снова вернуть. Наконец оказались у
него и ранец, и шапочка, и рожок.
– Теперь, – сказал он, – у меня, пожалуй,
есть всё; пора и домой возвращаться и поглядеть, как моим братьям живётся.
Воротился он домой, а братья тем временем выстроили себе за
серебро и золото прекрасный дом и жили в нём припеваючи. Вошёл он к ним в дом в
потрёпанной куртке, на голове старая, поношенная шапчонка да старый ранец за
плечами, – они его и за брата своего признать не хотели. Стали над ним
насмехаться и говорят:
– Ты вот себя нашим братом считаешь, а серебром да
золотом пренебрёг и пожелал себе бо́льшего счастья. Нет, наш брат
явится окружённый пышностью и богатством, уж наверняка могущественным королём,
а не каким-то нищим, – и прогнали они его со двора.
Тут разгневался он и начал бить по своему ранцу до тех пор,
пока не стали перед ним в шеренгу сто пятьдесят солдат. Он велел им окружить
дом своих братьев, а двум солдатам приказал взять прутья и начесать кожу двум
гордецам, пока те не признают, кто он такой. Поднялась сильная суматоха,
посбежались люди, чтобы помочь братьям в беде, но с солдатами никак не могли
справиться. Наконец доложили о том королю, и был король недоволен и велел
выслать своего начальника с отрядом солдат, чтобы выгнать из города нарушителей
порядка; но у человека, обладавшего ранцем, оказался вскоре куда больший отряд,
и он заставил отступить королевского начальника и его солдат с разбитыми носами
назад. И сказал король:
– Этого беглого вора надо, однако, поймать.
На другой день он выслал против него бо́льший
отряд, но успех был ещё меньший. Тот выставил против него солдат ещё больше, и
чтобы поскорее покончить с королевским отрядом, он повернул на голове
раз-другой свою шапчонку – и начали палить тяжёлые пушки, и королевские солдаты
были разбиты и обращены в бегство.
– А теперь я не заключу мира, – сказал он, –
пока король не отдаст мне дочь свою в жёны и пока не буду я управлять всей
страной.
Об этом он и велел известить короля, и тот сказал своей
дочери:
– Что теперь делать? Придётся выполнить то, что он
требует. Если желать сохранить мир и корону на голове, то мне ничего не
остаётся другого, как выдать тебя за него замуж.
И вот отпраздновали свадьбу; но молодой королеве было
обидно, что муж у неё простой человек, носит потрёпанную шапчонку, за плечами
старый ранец. Ей очень хотелось от него избавиться, и она думала день и ночь,
как бы это ей сделать.
И вот она надумала: «А не в этом ли ранце кроется вся его
чудесная сила?» – и она притворилась такой ласковой, разжалобила его и говорит:
– Снял бы ты свой старый ранец, он тебя так безобразит,
что мне приходится за тебя краснеть.
– Моя любушка, – ответил он, – этот ранец и
есть самое моё большое сокровище; пока он у меня, я не боюсь ничего на
свете, – и он объяснил ей, какой волшебною силой тот обладает.
Тут бросилась она ему на шею, будто желая его расцеловать, а
в это время ловко сняла у него с плеч ранец и, схватив его, убежала.
Когда она оказалась одна, она ударила по ранцу и приказала
солдатам схватить и связать их прежнего хозяина и выгнать его из королевского
дворца. Они повиновались, и тогда коварная жена вызвала ещё солдат, чтобы
прогнали они его вовсе из королевства. И пришлось бы ему погибнуть, если б не
осталось у него шапочки. Только удалось ему освободить руки, повернул он на
голове несколько раз шапочку, – и тотчас начали громыхать пушки, всё было
разгромлено, и пришлось самой королеве идти к нему и просить у него пощады. Она
так ласково его просила и обещала исправиться, что, наконец, уговорила его
заключить мир. И притворилась она такой любящей, что сумела вскоре его
одурачить, и он рассказал ей, что если кто и захватит у него ранец, то всё же
его одолеть нельзя до тех пор, пока находится у него эта старая шапочка.
Узнав эту тайну, она выждала, пока он уснул, забрала у него
шапочку и велела вытолкать его на улицу. Но остался у него ещё рожок; и вот,
сильно разгневавшись, стал он дуть в него изо всех сил. И вмиг рухнуло всё –
стены и крепость, города и деревни, и были убиты при этом король с королевой. И
не перестань он дуть в свой рожок, обратилось бы всё в развалины и не осталось
бы и камня на камне.
И вот с той поры никто уже больше не осмеливался выступать
против него, и стал он королём над всею страной.
|