55. Румпельштильцхен
Жил когда-то на свете мельник. Был он беден, но была у него
красавица-дочь. Случилось ему однажды вести с королём беседу; и вот, чтоб
вызвать к себе уважение, говорит он королю:
– Есть у меня дочка, такая, что умеет прясть из соломы
золотую пряжу.
Говорит король мельнику:
– Это дело мне очень нравится. Если дочь у тебя такая
искусница, как ты говоришь, то приведи её завтра ко мне в замок, я посмотрю,
как она это умеет делать.
Привёл мельник девушку к королю, отвёл её король в комнату,
полную соломы, дал ей прялку, веретено и сказал:
– А теперь принимайся за работу; но если ты за ночь к
раннему утру не перепрядешь эту солому в золотую пряжу, то не миновать тебе
смерти. – Затем он сам запер её на ключ, и осталась она там одна.
Вот сидит бедная Мельникова дочка, не знает, что ей
придумать, как свою жизнь спасти, – не умела она из соломы прясть золотой
пряжи; и стало ей так страшно, что она, наконец, заплакала. Вдруг открывается
дверь, и входит к ней в комнату маленький человечек и говорит:
– Здравствуй, молодая мельничиха! Чего ты так горько
плачешь?
– Ax, – ответила девушка, – я должна
перепрясть солому в золотую пряжу, а я не знаю, как это сделать.
А человечек и говорит:
– Что ты мне дашь за то, если я тебе её перепряду?
– Своё ожерелье, – ответила девушка.
Взял человечек у неё ожерелье, подсел к прялке, и –
турр-турр-турр – три раза обернётся веретено – вот и намотано полное мотовило
золотой пряжи. Вставил он другое, и – турр-турр-турр – три раза обернётся
веретено – вот и второе мотовило полно золотой пряжи; и так работал он до
самого утра и перепрял всю солому, и все мотовила были полны золотой пряжи.
Только начало солнце всходить, а король уже явился; как
увидел он золотую пряжу, так диву и дался, обрадовался, но стало его сердце ещё
более жадным к золоту. И он велел отвести Мельникову дочку во вторую комнату, а
была она побольше первой и тоже полна соломы, и приказал ей, если жизнь ей
дорога, перепрясть всю солому за ночь.
Не знала девушка, как ей быть, как тут горю помочь; но снова
открылась дверь, явился маленький человечек и спросил:
– Что ты дашь мне за то, если я перепряду тебе солому в
золото?
– Дам тебе с пальца колечко, – ответила девушка.
Взял человечек кольцо, начал снова жужжать веретеном и к
утру перепрял всю солому в блестящую золотую пряжу. Король, увидя целые вороха
золотой пряжи, обрадовался, но ему и этого золота показалось мало, и он велел
отвести мельникову дочку в комнату ещё побольше, а было в ней полным-полно
соломы, и сказал:
– Ты должна перепрясть всё это за ночь. Если тебе это
удастся, станешь моею женой. «Хоть она и дочь мельника, – подумал
он, – но богаче жены, однако ж, не найти мне во всём свете».
Вот осталась девушка одна, и явился в третий раз маленький
человечек и спрашивает:
– Что ты дашь мне за то, если я и на этот раз перепряду
за тебя солому?
– У меня больше нет ничего, что я могла бы дать тебе.
– Тогда пообещай мне своего первенца, когда станешь
королевой.
«Кто знает, как оно там ещё будет!» – подумала Мельникова
дочка. Да и как тут было горю помочь? Пришлось посулить человечку то, что он
попросил; и за это человечек перепрял ей ещё раз солому в золотую пряжу.
Приходит утром король, видит – всё сделано, как он хотел.
Устроил он тогда свадьбу, и красавица, дочь мельника, стала королевой.
Родила она спустя год прекрасное дитя, а о том человечке и
думать позабыла. Как вдруг входит он к ней в комнату и говорит:
– А теперь отдай мне то, что пообещала.
Испугалась королева и стала ему предлагать богатства всего
королевства, чтобы он только согласился оставить ей дитя. Но человечек сказал:
– Нет, мне живое милей всех сокровищ на свете.
Запечалилась королева, заплакала, и сжалился над ней
человечек:
– Даю тебе три дня сроку, – сказал он, – если
за это время ты узнаешь моё имя, то пускай дитя останется у тебя.
Всю ночь королева вспоминала разные имена, которые
когда-либо слышала, и отправила гонца по всей стране разведать, какие
существуют ещё имена. На другое утро явился маленький человечек, и она начала
перечислять имена, начиная с Каспара, Мельхиора, Бальцера, и назвала всё по
порядку, какие только знала, но на каждое имя человечек отвечал:
– Нет, меня зовут не так.
На другой день королева велела разузнать по соседям, как их
зовут, и стала называть человечку необычные и редкие имена:
– А может, тебя зовут Ри́ппенбист, или
Гаммельсва́де, или Шню́рбейн?
Но он всё отвечал:
– Нет, меня зовут не так.
На третий день вернулся гонец и сказал:
– Ни одного нового имени найти я не мог, а вот когда
подошёл я к высокой горе, покрытой густым лесом, где живут одни только лисы да
зайцы, увидел я маленькую избушку, пылал перед нею костёр, и скакал через него
очень смешной, забавный человечек; он прыгал на одной ножке и кричал:
Нынче пеку, завтра пиво варю,
У королевы дитя отберу;
Ах, хорошо, что никто не знает,
Что Румпельштильцхен[4] меня называют!
Можете себе представить, как обрадовалась королева, услыхав
это имя! И вот, когда к ней в комнату вскоре явился человечек и спросил:
– Ну, госпожа королева, как же меня зовут? – она
сначала спросила:
– Может быть, Кунц?
– Нет.
– А может быть, Гейнц?
– Нет.
– Так, пожалуй, ты Румпельштильцхен!
– Это тебе сам чёрт подсказал, сам чёрт
подсказал! – завопил человечек и так сильно топнул в гневе правой ногой,
что провалился в землю по самый пояс. А потом схватил в ярости обеими руками
левую ногу и сам разорвал себя пополам.
|
