ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Со времени проезда Ланского прошло довольно времени, и
события, сопровождавшие этот проезд через Солигалич, уже значительно позабылись
и затерлись ежедневною сутолокою, как вдруг нежданно-негаданно, на дивное диво
не только Солигаличу, а всей просвещенной России, в обревизованный город пришло
известие совершенно невероятное и даже в стройном порядке правления
невозможное: квартальному Рыжову был прислан дарующий дворянство владимирский
крест — первый владимирский крест, пожалованный квартальному.
Самый орден приехал вместе с предписанием возложить его и
носить по установлению. И крест и грамота были вручены Александру Афанасьевичу
с объявлением, что удостоен он сея чести и сего пожалования по представлению
Сергея Степановича Ланского.
Рыжов принял орден, посмотрел на него и проговорил вслух:
— Чудак, чудак! — А в «Однодуме» против имени
Ланского отметил: «Быть ему графом», — что, как известно, и исполнилось.
Носить же ордена Рыжову было не на чем.
Кавалер Рыжов жил почти девяносто лет, аккуратно и
своеобразно отмечая все в своем «Однодуме», который, вероятно, издержан при
какой-нибудь уездной реставрации на оклейку стен. Умер он, исполнив все
христианские требы по установлению православной церкви, хотя православие его,
по общим замечаниям, было «сомнительно». Рыжов и в вере был человек
такой-некий-этакой, но при всем том, мне кажется, в нем можно видеть кое-что
кроме «одной дряни», — чем и да будет он помянут в самом начале розыска о
«трех праведниках».
Впервые опубликовано — «Еженедельное новое время», 1879.
|
