184
Юстиция.
Лучше дать себя обкрадывать, чем обставлять себя
пугалами, — этой мой вкус. И это при всех обстоятельствах дело вкуса — не
больше!
185
Бедный.
Он сегодня беден: но не потому, что у него все отняли, а
потому, что он все отшвырнул — зачем ему это! Он привык находить. — Бедны
те, кто ложно толкует его добровольную бедность.
186
Нечистая совесть.
Все, что он нынче делает, — честно и заурядно, — и
все-таки его мучит при этом совесть. Ибо незаурядное — его задача.
187
Оскорбительное в исполнении.
Этот художник оскорбляет меня манерой исполнения своих
наитий, очень хороших наитий: все исполнено столь подробно и подчеркнуто и с
такими грубыми приемами убеждения, словно бы он говорил с чернью. Посвятив
некоторое время его искусству, мы все время находимся как бы “в дурном
обществе”.
188
Труд.
Как близок нынче и самый праздный из нас к труду и
труженику! Царственная учтивость в словах “все мы труженики!” еще при Людовике
ХV была бы цинизмом и непристойностью.
189
Мыслитель.
Он мыслитель: это значит, он умеет воспринимать вещи проще,
чем они суть.
190
Против хвалителей.
А: “Бываешь хвалим только равными!” Б: “Да! И кто тебя
хвалит, говорит тебе: ты равен мне!”
191
Против иной защиты.
Наиковарнейший способ причинить вред какой-либо вещи — это
намеренно защищать ее ложными доводами.
192
Благодушные.
Что отличает тех благодушных, у которых доброжелательство
сияет на лице, от прочих людей? Они отлично чувствуют себя в присутствии каждой
новой персоны и быстро влюбляются в нее; они желают ей за это добра, их первое
суждение: “она нравится мне”. У них следует друг за другом: желание присвоения
(значимость другого мало беспокоит их), быстрое присвоение, радость обладания и
поступки в пользу обладаемого.
|
