76
Аскет.
Аскет делает из добродетели нужду.
77
Честь,
перенесенная с лица на дело. Люди почитают вообще действия любви и самопожертвования
в пользу ближнего во всяком их проявлении. Этим повышается оценка вещей, которые
пользуются такого рода любовью или ради которых люди жертвуют собой, хотя сами
по себе они, быть может, и не стоят многого. Храброе войско убеждает нас в
пользе дела, за которое оно борется.
78
Честолюбие
как суррогат нравственного чувства. Нравственное чувство не должно отсутствовать
в людях, которые лишены честолюбия. Честолюбивые же обходятся и без него почти
с тем же успехом. – Поэтому дети скромных, несклонных к честолюбию семей,
раз потеряв нравственное чувство, обыкновенно быстро вырождаются в законченных
подлецов.
79
Тщеславие
обогащает. Как беден был бы человеческий дух без тщеславия! Теперь же он
подобен изобилующему товарами и постоянно пополняющемуся магазину, который
привлекает покупателей всякого рода: почти всё они могут найти в нем и
получить, если только приносят с собой ходячую монету (восхищение).
80
Старец и
смерть. Если отвлечься от требований, которые ставит религия, то позволительно
спросить: почему для состарившегося человека, ощущающего упадок сил, должно
быть достойнее терпеть свое медленное истощение и разрушение, чем совершенно
сознательно положить ему конец? Самоубийство есть в этом случае вполне
естественное и напрашивающееся само собою действие, которое, как победа разума,
должно было бы возбуждать наше уважение; и оно действительно возбуждало его в
те времена, когда старейшины греческой философии и храбрейшие римские патриоты
имели обыкновение умирать через самоубийство. Напротив, стремление посредством
боязливого совещания с врачами и мучительнейшего образа жизни влачить существование
изо дня в день, не имея силы приблизиться к подлинной цели жизни, заслуживает
гораздо меньшего уважения. – Религии богаты всякими уловками против
требования самоубийства; этим они вкрадываются в доверие тех, кто влюблен в
жизнь.
81
Ошибки
страдающего и деятеля. Когда богатый отнимает собственность бедного (например,
властитель – возлюбленную плебея), то в сознании бедного возникает ошибка; он
полагает, что его обидчик должен быть совершенным извергом, чтобы отнять у него
то малое, что только и есть у него. Но богатый ощущает ценность отдельного
блага совсем не так сильно, ибо он привык иметь их много; поэтому он вовсе не
может перенестись в душу бедного и далеко не так несправедлив, как думает
последний. Оба имеют друг о друге ложное представление. Несправедливость
могущественных, которая больше всего возмущает в истории, совсем не так велика,
как кажется. Уже унаследованное чувство, что он есть высшее существо с более
высокими притязаниями, делает его довольно холодным и оставляет его совесть
спокойной; ведь даже все мы не ощущаем никакой несправедливости, когда различие
между нами и другим существом очень велико, и, например, убиваем комара без
всяких угрызений совести. Поэтому когда Ксеркс отнимает сына у отца и велит
разрубить его на части, потому что он выразил трусливое и недопустимое
недоверие ко всему походу, то это не свидетельствует о дурных качествах Ксеркса
(которого даже все греки изображают как исключительно благородного человека):
отдельный человек устраняется в этом случае, как неприятное насекомое; он стоит
слишком низко, чтобы иметь право возбуждать тяжелые ощущения у властителя мира.
И вообще жестокий человек жесток не в такой степени, как это думает его жертва;
представлять страдание – не то же самое, что испытывать его. Так же обстоит
дело с несправедливым судьей, с журналистом, который мелкими нечестностями вводит
в обман общественное мнение. Причина и действие во всех этих случаях окружены
совершенно различными группами чувств и мыслей, тогда как непроизвольно предполагают,
что страдающий и деятель думают и чувствуют одинаково, и, согласно этому допущению,
измеряют вину одного по страданию другого.
82
Кожа
души. Подобно тому как кости, мускулы, внутренности и кровеносные сосуды окружены
кожей, которая делает выносимым вид человека, так и побуждения и страсти души
прикрыты тщеславием: оно есть кожа души.
|
