 Увеличить |
595
Добиваться
симпатии через антипатию. Люди, которые охотно хотят бросаться в глаза и при
этом не нравиться, стремятся к тому же, что и люди, которые хотят нравиться и
не бросаться в глаза, но лишь в более сильной степени и косвенно, посредством
ступени, через которую они, по-видимому, удаляются от своей цели. Они хотят
влияния и власти и обнаруживают поэтому свое превосходство столь явно, что оно
вызывает неприятные ощущения; ибо они знают, что тот, кто наконец достиг
власти, нравится почти во всем, что он делает и говорит, и что, даже когда он
не нравится, все-таки кажется, будто он нравится. – И свободный ум, а
также и верующий хотят власти, чтобы через нее когда-нибудь нравиться; если им
за их учение грозит горькая участь, преследование, темница, казнь, то они
радуются мысли, что таким путем их учение будет выжжено или высечено на
человечестве; они принимают все это как болезненное, но сильное, хотя и поздно
действующее средство, чтобы все-таки достигнуть власти.
596
Casus
belli и тому подобное. Монарх, который хочет изобрести casus belli для
принятого решения вести войну с соседом, подобен отцу, который дает своему
ребенку фиктивную мать, чтобы она впредь считалась его настоящей матерью. И не
суть ли почти все открыто возвещаемые мотивы наших поступков такие фиктивные
матери?
597
Страсть
и право. Никто не говорит более страстно о своем праве, чем тот, кто в глубине
души сомневается в нем. Привлекая на свою сторону страсть, он хочет заглушить
разум и его сомнения: так он приобретает чистую совесть, а с ней и успех у
ближних.
598
Хитрость
отрекающегося. Кто протестует против брака, наподобие католических священников,
будет стремиться понимать его в самом низком и пошлом смысле. Точно так же, кто
отвергает почет у своих современников, составит себе низкое понятие о почете;
этим он облегчает себе отречение и борьбу с ним. Впрочем, тот, кто в целом
отрекается от многого, будет легко давать себе снисхождение в малом. Возможно,
что человек, который возвысился над одобрением своих современников, все же не
захочет отказать себе в удовлетворении мелких желаний тщеславия.
599
Возраст
самомнения. Между 26-м и 30-м годом даровитые люди переживают настоящий период
самомнения; это пора первой зрелости, с сильным остатком кислоты. Человек, на
основании того, что он чувствует в себе, требует от людей, которые еще ничего
не видят или мало видят в нем, чести и покорности, и так как последние вначале
заставляют себя ждать, то он мстит тем взором, тем жестом самомнения, тем тоном
голоса, которые тонкое ухо и зрение опознают во всех произведениях этого
возраста, будь то стихи, философия или картины и музыка. Более пожилые и
опытные люди улыбаются здесь и с умилением думают об этой прекрасной поре
жизни, когда человек зол на судьбу за то, что он есть столь многое и кажется
столь малым. Позднее человек действительно кажется большим, – но он, быть
может, потерял добрую веру в то, что он есть многое, – разве только если
он на всю жизнь остается неисправимым глупцом, покорным тщеславию.
600
Обманчивое,
но все же устойчивое. Подобно тому, как, переходя через пропасть или глубокую
реку по доске, мы нуждаемся в перилах не для того, чтобы опереться на них – ибо
они тотчас же рухнули бы вместе с нами, – а для того, чтобы обнадежить
зрение, – так и, будучи юношей, нуждаешься в таких людях, которые
бессознательно оказывают нам услугу этих перил. Правда, они не помогли бы нам,
если бы мы захотели действительно опереться на них в минуту большой опасности,
но они дают успокоительное сознание близкой защиты (например, отцы, учителя,
друзья, каковыми они все по обыкновению и являются).
601
Учиться
любить. Надо учиться любить, учиться быть добрым, и притом с юных лет; если
воспитание и случай не дают нам повода для упражнения этих чувств, то наша душа
засыхает и делается даже неспособной воспринимать эти нежные изобретения
любвеобильных людей. Точно так же нужно учиться ненависти и взращивать ее, если
человек хочет стать сильным ненавистником; иначе со временем погибнет и самый
зародыш ненависти.
|
