6. В КУПЕ
Через степь бежит длинный товарный поезд. На одной из
платформ стоит накрытый брезентом трактор. На краю брезента, спускающегося с
трактора, спит Ванда, свернувшись калачиком. Игорь Чернявин сидит около ее ног,
обнял руками свои колени и рассеянным взглядом посматривает по сторонам.
Рыжиков, расставив ноги в тапочках, стоит против него. Ваня спустил ноги с
платформы и любуется степью, широкой дорогой, ползующей рядом, курганами на
горизонте, первой весенней зеленью.
Выехали вчера вечером, долго укладывались спать, было
холодно. Потом залезли под брезент, копошились там и ежились, наконе заснули.
Под брезентом еще и тем хорошо, что на остановках ничьи любопытные взгляды не
беспокоили пассажиров и никто не мешал спать. Игорь Чернявин, засыпая, сказал:
— Это самое лучшее купе, никакой давки т тесноты,
свежий воздух и никто не говорит глупостей: предьявите ваши билеты!
Утром проснулись рано и вылезли из-под брезента в хорошем
настроении. Только на больших станциях снова пользовались его гостеприимством,
но уже не в качестве спального места, а исключительно для того, чтобы не
волновать поездной прислуги. А потом Ванде захотелось поспать на солнышке.
Рыжиков молчал, молчал, наконец спросил:
— Зачем Ванду потащил в город?
— А тебе какое дело? — Игорь прищурил на Рыжикова
глаза, может быть, потому, что из-за Рыжикова над крышей соседнего вагона
поднималось чистое, словно умытое, солнце.
— Значит, есть дело.
— В городе что-нибудь найдем. Работу или что…
— Ты не хочешь работать, а ей нужно?
Рыжиков сказал это в упор, он лез в ссору.
— А ей нужно, — спокойно сказал Игорь, отвернулся
от Рыжикова и покровительственно посмотрел на Ванду.
— Люди все работают, — с края платформы отзвался
Ваня.
Рыжиков закричал на Ваню:
— Ты, патцан, замри, пока в рожу не схватил!
Игорь произнес в нос:
— Месье, в рожу можете только с моего письменного
разрешения.
Рыжиков медленно навел на Игоря через плечо
угрюмо-угрожающие глаза:
— С твоего разрешения?
— И притом письменного… Подайте мне заявление…
— Какое заявление?
— О том, что вы желаете заехать мне в рожу.
Рыжиков оживился, направился к Ване:
— Интересно! Интересно, как выйдет без разрешения.
Ваня испуганно стрельнул взглядом, быстро на руках вскочил,
бросился к Игорю. Рыжиков протянул руку, чтобы поймать Ваню, но как-то так
случилось, что Игорь стал между ними. Рыжиков не успел даже бросить на Игоря
презрительный взгляд, не успел протянуть руку для защиты. Стремительный кулак
Игоря Чернявина направился как будто в лицо Рыжикова, но с ног его повалил
неожиданный удар в живот. Рыжиков свалился прямо на спящую Ванду. Ванда
проснулась, вскрикнула в испуге:
— Ой! Что такое? Чего ты?
Игорь спокойно улыбнулся:
— Не беспокойтесь! Рыжиков спать хочет. Уступите
спальное место.
Ванда брезгливо обернулась к Рыжикову, но сейчас же и
улыбнулась: вид скривившегося Рыжикова, очевидно, ей понравился.
— Ты его побил? За что?
Рыжиков приподнялся на локте, выпятил толстые губы. Рыжие
космы в беспорядке спадали на лоб, почти закрывая наглые зеленые глаза.
— Ты чего скалишься? Он за тебя заступаться не будет.
Ванда покачала головой:
— А может, и будет!
— Ты… — Рыжиков вскочил на ноги, сжал кулаки.
Игорь улыбнулся, положил руку на плечо Вани, сказал в
сторону, почти нехотя, скучно:
— Имейте в виду, сэр, в этом купе вы пальцем никого не
тронете.
Рыжыиков засунул руки в карманы, ухмыльнулся:
— Ты, наверное, не знаешь, кто она такая?
Игорь посмотрел на Рыжикова удивленно:
— А что такое?
— Ты, может, думаешь, она барышня? Сказать, какая ты
есть?
— Пошел ты к черту! Жаба! Ну и говори! Все вы —
сволочи!
Рыжиков обрадовался:
— Ха! Она же проститутка! Понимаешь, какое дельце?
Ванда медленно пошла к краю платформы, подняла воротник
жакета, втянула в воротник встрепанную голову. Игорь двинулся к Рыжикову, но
Рыжиков захохотал и, ловко перепрыгнув на другую сторону платформы, спрятался
за трактором.
Ваня еле успевал следить за происходящим.
Игорь подошел к Ванде. Глядя в пол платформы, спросил:
— Верно?
Ванда быстро повернулась, ответила с прежней ненавистью:
— Ну и что ж, верно! А твое какое дело? Может,
поухаживать хочешь?
Игорь покраснел, скривил рот, отвел глаза от жадного взгляда
Вани Гальченко.
— Да… нет! А только… сколько ж тебе лет?
Ванда кокетливо повела головой, чуть-чуть, через плечо,
задела взглядом Игоря:
— Ну и что ж? Пятнадцать.
Игорь почесал медленно затылок, грустно улыбнулся и сказал:
— Хорошо… Больше ничего, синьора, вы свободны.
Она тронулась с места, неслышно, медленно прошла к брезенту,
зябко втягивая голову в воротник, опустилась на брезент и тихонько улеглась,
отвернувшись к трактору.
Игорь, насвистывая, загляделся на степь. Далеко впереди
встали из-за пологих холмов белые верхи зданий. Над ними нависло солнце.
Промелькнула внизу босоногая команда девушек, ноги у них
были еще белые, не загоревшие. Одна из девушек что-то крикнула Игорю, другие
засмеялись. Игорь проводил их скучным взглядом, отвернулся. Ваня взглянул на
Ванду, осторожно прислушался к Рыжикову за трактором, стал рядом с Игорем,
поднялся на носки, спросил шепотом:
— Она плачет?
Игорь ответил сурово, не глядя на Ваню:
— Неважно!
Платформу сильно качнуло на стрелках.
— Приехали, — сказал Игорь.
Через многочисленные стрелки, мимо мелькающих просветов
товарных составов поезд забирал вправо, быстро проходя пассажирскую станцию.
Над крышами стоявших вагонов проплыли надстройка вокзала и длинные выпуклые
кровли перронов. Поезд выскочил на узкую насыпь, которая праввильной кривой
огибала неожиданно широкий луг у самого края города. За лугом соломенные крыши
белых хат. Но снова стрелки дернули поезд, и он более осторожно начал
втягиваться в широкую сеть товарных путей. Хат уже не было, на горе стояли и
смотрели на поезд красные, серые, розовые дома города.
Ванда зашевелилась на брезенте, села, отвернула лио к
городу. Поезд вошел в узкую длинную перспективу других товарных поездов, очень
медленно продвигался между ними.
Игорь задумался, глядя на проплывающую замасленную
поверхность станионного полотна.
Сзади него что-то глухо стукнуло. Игорь быстро обернулся. На
их платформе стоял, выпрямляясь после трудного прыжка и внимательно разглядывая
их, стрелок железнодорожной охраны. Ванда неслышной тенью слетела с платформы.
— Это ты — Игорь Чернявин?
— Я.
— Ага! Тут у нас телеграмма… Ты получил сто рублей по
подложному переводу?
Игорь влепил в стрелка восхищенным взглядом:
— Ой, и народ же быстрый! Получил, представьте! Я
отказывался, понимаете…
Стрелок ухмыльнулся, кивнул:
— Идем.
Игорь почесал нос:
— Ах ты, черт! Жалко, Ванька, с тобой расставаться.
Хороший ты человек! И Ванда… Вы понимаете, товарищ стрелок, некогда мне.
Ваня растерялся:
— А… куда ты?
— Я? Именем закона… арестован.
— За что?
— За бабушку.
— Идем, идем, — повторил стрелок и тронул Игоря за
плечо.
Игорь взялся за борт платформы, готовясь спрыгнуть.
Оглянулся на Ваню:
— А ты, Ванюшка, иди в колонию. Здесь, говорят,
приличная. Имени Первого мая.
Он спрыгнул. За ним спрыгнул стрелок. Опершись руками о колени,
Ваня смотрел им вслед. Он еще не мог вместить в себя это грре.
Из-за трактора вышел Рыжиков. Он улыбнулся злорадно.
— Будьте добры! Присылают записочку: дорогой Игорь,
пожалуйста, возьмите сто рублей! Чистая работа! А Ванда где?
Ваня ответил испуганно:
— Не знаю.
|
