XXII.
ДВА ПРИГЛАШЕНИЯ
После
рокового турнира Габриэль жил уединенно, уйдя в свои невеселые, тягучие мысли.
Человек действия и вдохновенного порыва, жизнь которого насыщена была до той
поры бурной деятельностью, оказался вдруг обреченным на бездействие и одиночество.
Он не
показывался ни при дворе, ни у друзей и редко выходил из своего особняка; при
нем не было никого, кроме его кормилицы Алоизы и пажа Андре, который к нему
возвратился после неожиданного отъезда Дианы де Кастро в бенедиктинский
монастырь.
Габриэль,
в сущности совсем еще молодой человек, чувствовал себя опустошенным,
исстрадавшимся стариком. Он помнил все, но ни на что больше не надеялся.
Сколько
раз в течение этих долгих месяцев он жалел, что не погиб в бою, сколько раз он
спрашивал себя, зачем герцог де Гиз и Мария Стюарт укротили ярость Екатерины
Медичи, сохранив тем самым ненужную ему теперь жизнь! Да и в самом деле: что
ему делать в этом мире? На что он годен?
Но
бывали и такие минуты, когда молодость и энергия брали свое. Тогда он
расправлял плечи, поднимал голову, поглядывал на шпагу, смутно ощущая, что еще
не все потеряно в жизни, что есть и у него будущее, что жестокая борьба, а
может, и победа когда-нибудь решат его судьбу.
Но,
оглядываясь на свое прошлое, он видел перед собой лишь два выхода, дающие
возможность вновь приобщиться к настоящей трепетной жизни: это либо война, либо
борьба за религию.
Если во
Франции грянет новая война, то в его душе – он был в этом уверен –
возродится былой боевой задор и он с радостью сложит свою голову в бою! Этим он
возместит свой невольный долг герцогу де Гизу или юному королю.
Однако
думал он и о том, что был бы не прочь пожертвовать своею жизнью ради новых
идей, недавно озаривших его душу. Дело Реформации, по его мнению, – это
святое дело, в основе которого заложены истоки справедливости и свободы.
Итак,
война или религия! Только посвятив себя одной из этих целей, он сможет
вырваться из заколдованного круга и разрешить наконец свою судьбу.
6 марта,
в дождливое утро, Габриэль угрюмо сидел в кресле перед камином, когда Алоиза
ввела к нему гонца. Сапоги со шпорами и весь его костюм были забрызганы
дорожной грязью.
Это был
нарочный из Амбуаза, прискакавший с большим эскортом. У него было несколько
писем от герцога де Гиза. Одно из них предназначалось Габриэлю. Вот что в нем
было:
«Дорогой
и доблестный соратник! Я пишу вам на ходу, рассказывать более подробно нет ни
времени, ни возможности. Вы говорили нам, королю и мне, что явитесь к нам по
первому зову. Так вот: сегодня мы вас зовем.
Выезжайте
немедленно в Амбуаз, куда только что прибыли король с королевой. Когда
приедете, я объясню вам, чем вы можете нам помочь.
При
этом, как мы и говорили, вы совершенно свободны в своем выборе и в своих
действиях. Ваше усердие мне слишком дорого, чтобы я мог злоупотребить им. Итак,
приезжайте как можно скорее. Вы будете, как и всегда, желанным гостем.
Любящий
вас
Франциск
Лотарингский.
Амбуаз
4 марта 1560 года.
P. S.
При сем прилагаю пропуск на тот случай, если на дороге вас остановит
королевский дозор».
Прочитав
письмо, Габриэль встал и, не раздумывая, обратился к кормилице:
– Алоиза,
позови ко мне Андре, и пусть седлают серого, а заодно приготовят и дорожную
сумку.
– Вы
снова уезжаете?
– Да,
Алоиза, через два часа отправляюсь в Амбуаз.
Спорить
было излишне, и, погрустнев, Алоиза пошла исполнять приказания Габриэля.
Но едва
она занялась сборами, как явился другой гонец и пожелал поговорить с глазу на
глаз с графом де Монтгомери.
Этот
гонец, не в пример первому, вошел скромно и бесшумно и молча подал Габриэлю
запечатанное письмо.
Габриэль
вздрогнул: он узнал в гонце того человека, который когда-то принес ему от Ла
Реноди приглашение на собрание гугенотов на площади Мобер.
Да, да,
это был тот же человек, да и печать на письме была та же.
Вот его
содержание:
«Друг
и брат,
мне
не хотелось покидать Париж, не повидавшись с вами, но для этого у меня не
хватило времени. Срочные дела вынуждают меня уехать, не пожавши вам руки.
Но мы
уверены, что вы с нами, и я знаю, что вы за человек. Таких не нужно ни
подготавливать, ни убеждать. Достаточно слова. А слово таково: вы можете нам
помочь. Приезжайте.
Будьте
между 10-м и 12-м сего месяца в Нуазэ близ Амбуаза. Там вы найдете нашего
доброго и благородного друга де Кастельно. Он вам расскажет о том, что я не
могу доверить бумаге.
Заранее
оговариваю, что все это вас ни к чему не обязывает и вы имеете полное право
остаться в стороне от событий.
Итак,
приезжайте в Нуазэ. Там мы свидимся. И если вы даже не примкнете к нам, ваши
советы наверняка пригодятся.
Итак,
до скорой встречи. Мы рассчитываем на ваше присутствие.
Л. Р.
P. S.
Если вам встретятся на пути наши дозоры, запомните: наш пароль по-прежнему
«Женева», но отзыв «Жизнь и жертва».
– Я
выеду через час, – сказал Габриэль молчаливому посланцу.
Тот
поклонился и вышел.
«Что же
все это значит? – задумался Габриэль. – Что это значит? Два посланца
от двух столь противоположных партий назначают мне свидание чуть ли не в одном
и том же месте? Но все равно, все равно! Герцог всемогущ, протестанты гонимы, у
меня связи и тут и там. Я должен ехать, а там – что будет, то будет. Но
как бы то ни было, предателем я не стану никогда!»
И через
час Габриэль в сопровождении Андре пустился в путь.
|
