XIX.
ДОНОСЧИК
Дезавенель
чуть ли не до земли поклонился Демошарэсу и де Брагелонну и спросил дрожащим
голосом:
– Если
не ошибаюсь, господин начальник полиции?
– А
также и господин Великий инквизитор веры, – прибавил де Брагелонн,
указывая на де Муши.
Дезавенель
побледнел еще больше.
– Господи
Иисусе, – воскликнул он, – перед вами, господа, стоит великий,
величайший грешник! Могу ли я рассчитывать на пощаду? Может ли чистосердечное
признание облегчить мои преступления?
Господин
де Брагелонн сразу понял, с кем имеет дело.
– Мало
признаться, – сурово сказал он, – надо еще и искупить свои грехи!
– Я
сделаю все, что в моих силах, ваша милость!
– Для
этого нужно оказать нам какую-либо услугу, сообщить нам какие-нибудь ценные
сведения…
– Я
постараюсь… сообщить… – сдавленным голосом произнес адвокат.
– Это
будет трудновато, поскольку мы знаем все, – небрежно заметил де Брагелонн.
– Как!
Что вы знаете?
– Все!
Я должен вас предупредить: в вашем положении нельзя быть уверенным, что
запоздалое раскаяние спасет вашу голову.
– Мою
голову! Боже мой! Но если я пришел сам…
– Поздно! –
Де Брагелонн был непреклонен. – Все, что вы можете нам поведать, наперед
известно.
– Вполне
возможно, но все-таки позвольте спросить, что именно вы знаете?
Но тут
раздался громыхающий голос Демошарэса:
– Прежде
всего то, что вы один из заклятых еретиков!
– Увы,
такова истина! – захныкал Дезавенель. – Я принял эту веру, а зачем,
сам не знаю. Но я отрекусь, ваша милость, если вы меня пощадите!
Демошарэс
продолжал:
– Это
еще не все. Вы у себя скрываете гугенотов!
– Но
пока у меня не нашли никого! – сказал адвокат.
– Конечно, –
заметил де Брагелонн, – потому что в вашем доме есть какой-нибудь чулан,
подземелье или просто тайный выход на улицу. Но в один прекрасный день мы
разрушим ваш дом до основания, и уж тогда-то все ваши тайники сразу
обнаружатся.
– Я
вам сам все покажу. Я действительно иной раз принимал и держал у себя этих
проклятых протестантов. Они хорошо платят за постой, а судебные дела дают очень
мало. Но этого больше не будет, клянусь!
– Кроме
того, – продолжал Демошарэс, – вы неоднократно выступали на
протестантских сборищах.
– В
качестве адвоката, – жалобно простонал Дезавенель. – И притом всегда
призывал к умеренности. Это вы должны знать, если знаете все.
И
наконец, подняв глаза на зловещих собеседников, он добавил:
– Но
в то же время я замечаю, что вы знаете далеко не все…
– Ошибаетесь,
любезнейший, – произнес начальник полиции, – и сейчас мы вам докажем
обратное!
Демошарэс
хотел было остановить его, но тот возразил ему:
– Я
вас понимаю, господин Великий инквизитор, но какой смысл скрывать наши карты
перед этим человеком? Ведь он все равно не скоро отсюда выйдет!
– Как!
Я отсюда не выйду? – ужаснулся Пьер Дезавенель.
– Уж
не думаете ли вы, – спокойно объяснил ему де Брагелонн, – что,
побывав здесь и кое-что пронюхав о наших делах, вы поспешите обратно к своим
друзьям с доносом? Так не будет, любезнейший, с этого момента вы арестованы.
– Арестован?! –
переспросил Дезавенель.
Сначала
он был совершенно убит, но, поразмыслив, примирился со своей участью. В самой
его подлости крылась какая-то отчаянность.
– Ну
что ж, может быть, это и к лучшему, – покорно вздохнул Дезавенель. –
Здесь я в большей безопасности, нежели у себя дома. И если уж вы меня, господин
начальник полиции, оставляете тут, не сочтите за труд ответить мне на некоторые
поучительнейшие вопросы. Мне все-таки думается, что я смогу проявить свои
благочестие и благонамеренность каким-нибудь достойным разоблачением.
– Гм…
сомневаюсь! – буркнул де Брагелонн.
– Известно
ли вам, ваша милость, о последних собраниях гугенотов?
– Это
вы насчет Нанта?
– А,
это вам уже известно! Хорошо… Но что же там происходило?
– Вы
намекаете на состряпанный заговор?
– Да.
Этот заговор…
–…заключался
в том, чтобы похитить короля, заменить братьев Гизов бурбонскими принцами,
созвать Генеральные штаты и так далее. Все это старая песня, милейший господин
Дезавенель, и тянется она с пятого февраля.
– А
заговорщики думают, что все хранится в тайне! – вскричал адвокат. –
Они пропали! И я тоже! Вам, конечно, известны имена главарей?
– Вот,
посмотрите, в этом списке все имена…
– Господи
боже мой! До чего же ловка полиция, до чего безумны заговорщики! – снова
завопил адвокат. – Неужели я все-таки ничего вам не поведаю? Насчет принца
Конде и Ла Реноди?.. Известно ли вам, где они?
– В
Париже.
– Ужасно!
Еще одно слово, сделайте милость! Если в Париже, то где именно?
Господин
де Брагелонн ответил не сразу и пронизывающим взглядом впился в глаза
Дезавенелю.
Тот, с
трудом переводя дыхание, повторил вопрос:
– Известно
ли вам, где именно находятся принц Конде и Ла Реноди?
– Мы
найдем их без труда.
– Но
вы еще не нашли их! – возликовал Дезавенель. – Слава тебе, господи! Я
еще могу заслужить прощение! Я один знаю, где они, ваша милость!
В глазах
у Демошарэса вспыхнул жадный огонек, начальник же полиции казался равнодушным.
– Где
же они? – спросил он.
– У
меня, господа, у меня, – с гордостью заявил адвокат.
– Я
это знал, – спокойно заметил де Брагелонн.
– Как,
знали? – побледнел Дезавенель.
– Конечно!
Я просто хотел вас испытать, проверить вашу порядочность. А теперь я вами
доволен! Но все-таки ваш случай крайне серьезен. Ведь вы давали приют таким
закоренелым преступникам!
– Вы
так же преступны, как и они, – поучительно изрек Демошарэс.
– Ох,
и не говорите, ваша милость! – заохал Дезавенель. – Когда принц Конде
и господин Ла Реноди явились ко мне в начале недели, я знал, что имею дело с
протестантами, но не с заговорщиками. Заговоры и заговорщики мне ненавистны.
Они мне тогда ничего не сказали, но когда я узнал об их страшных планах, то
перестал спать и есть. А если ночью удается иногда задремать, то снятся всякие
трибуналы, эшафоты, палачи… Я просыпаюсь в холодном поту и начинаю гадать, что
со мной может случиться.
– Что
с вами может случиться? – переспросил господин де Брагелонн. – Первым
делом – тюрьма…
– Затем
пытка, – подхватил Демошарэс.
– А
там, возможно, и виселица, – продолжил начальник полиции.
– Может
быть, и костер, – допустил Великий инквизитор.
– Не
исключается и колесование, – для вящего эффекта присовокупил господин де
Брагелонн.
– Тюрьма!
Пытка! Виселица! Костер! Колесование!.. – то и дело восклицал метр
Дезавенель с таким видом, будто уже испытывает обещанную ему муку.
– А
как же? Вы адвокат, вам ли не знать законов! – заметил де Брагелонн.
– Мне
ли не знать! – возопил Дезавенель. – Вот потому-то я и пришел к вам,
господин начальник полиции.
– Так-то
оно верней, – ответил тот. – И хоть от ваших признаний толку мало, мы
все-таки учтем вашу добрую волю.
Он о
чем-то посоветовался с де Муши, который, видимо, согласился с каким-то его
предложением.
– Но
прежде всего я прошу вас об одной милости, – взмолился Дезавенель, –
не выдавайте меня моим бывшим… сообщникам… Если они угробили президента Минара,
то и со мной могут сыграть такую же штуку.
– Мы
сохраним вашу тайну, – заверил его де Брагелонн.
– Вы
будете держать меня в тюрьме? – жалобно и покорно спросил адвокат.
– Нет,
вы можете вернуться к себе домой.
– Домой?
Ага… понимаю… Значит, вы арестуете моих постояльцев!
– Ни
в коей мере. Они будут на свободе, как и вы.
– Даже
так? – растерянно протянул Дезавенель.
– Слушайте
и хорошенько запомните, что я скажу, – внушительно заговорил де
Брагелонн. – Сейчас вы вернетесь домой, чтобы не возбуждать лишних
подозрений, и ни слова не скажете своим постояльцам ни о своих страхах, ни об
их тайнах. Ведите себя так, будто вы никогда не бывали в этом кабинете. Вы меня
поняли? Ничему не противиться, ничему не удивляться. Так и поступайте.
– Это
дело нехитрое, – заметил Дезавенель.
– Если
же нам понадобятся дополнительные сведения, – добавил де Брагелонн, –
мы пошлем к вам или пригласим вас сюда. Если будут обыскивать ваш дом, вы нам
поможете.
– Уж
коли я начал, так доведу до конца, – вздохнул Дезавенель.
– Вот
и прекрасно! И последнее. Если по ходу событий нам станет ясно, что вы
действительно точно повиновались нашим указаниям, вас пощадят. В противном же
случае вас постигнет скорая и жестокая кара.
– Вас
сожгут на медленном огне, клянусь богоматерью! – зловеще отозвался
Демошарэс.
– Но
все-таки… – попытался возразить трясущийся адвокат.
– Довольно! –
остановил его де Брагелонн. – Вы слышали все. Запомните, и до свиданья.
И он
отпустил его повелительным жестом. Воспрянувший духом и вместе с тем
озабоченный, адвокат ушел.
Начальник
полиции и Великий инквизитор помолчали.
– Я
поступил так, как вы предложили, – начал де Брагелонн, – но,
признаться, не уверен, что это лучший выход.
– Что
вы! Вы поступили именно так, как нужно! – воскликнул Демошарэс. –
Ведь если события пойдут своим чередом, заговорщики ни о чем не догадаются.
Пусть они думают, что шествуют в кромешной тьме, а мы тут как тут! Великолепно!
За двадцать лет нам ни разу не представился такой удобный случай, чтобы одним
ударом покончить с ересью. Я знаю, каких взглядов на этот счет придерживается
кардинал Лотарингский!
– Вы
правы, – согласился де Брагелонн. – Но что нам предстоит сейчас
сделать?
– Вы
остаетесь в Париже и следите с помощью Линьера и Дезавенеля за двумя вожаками
заговора. Я же ровно через час еду в Блуа, дабы предупредить братьев Гизов. Они
потихоньку сплотят вокруг короля все наличные силы. Гугеноты же тем временем,
ни о чем не догадываясь, попадут, как глупые скворцы, в расставленные нами
силки. И вот мы держим их в руках! Всеобщая резня!
Великий
инквизитор большими шагами мерил комнату и радостно потирал руки.
– Дай
только боже, – сказал де Брагелонн, – чтобы никакая случайность не
провалила столь великолепный план.
– Это
невозможно! – отвечал Демошарэс. – Всеобщая резня! Они у нас в руках!
Я считаю, что с ересью на сей раз покончено. Всеобщая резня!
|