XXXI.
ПРОБЛЕСК НАДЕЖДЫ
– Погодите! –
властно отчеканила Екатерина Медичи. – Не впускайте этого человека, пока я
не уйду. Возможно, вы и жаждете доверить жизнь сына тому, кто лишил жизни его
отца, но я-то отнюдь не желаю снова видеть и слышать убийцу моего супруга! Все
это возмутительно, а посему я удаляюсь до его прихода. – И она вышла, даже
не взглянув на своего умирающего сына. Но зато, уходя в свои покои, она
намеренно не задернула портьеру и, захлопнув дверь, тут же жадно приникла к
замочной скважине, дабы слышать и видеть все, что произойдет в комнате короля.
Габриэль
вошел в сопровождении госпожи Дейелль, преклонил колено, поцеловал руку
королеве и низко поклонился кардиналу.
– Что
скажете? – нетерпеливо спросила Мария Стюарт.
– Скажу,
государыня, что я уговорил метра Парэ. Он здесь.
– Благодарю,
благодарю вас, преданный друг!
– Но
разве королю стало хуже, государыня? – шепотом спросил Габриэль, с беспокойством
взглянув на бледного и неподвижного Франциска II.
– Увы,
никакого улучшения! – всхлипнула королева. – Трудно вам было
уговорить метра Амбруаза?
– Не
слишком, государыня. Его и раньше приглашали, но в таких выражениях, что ему
оставалось только отказаться. Ему заявляли, что он должен честью и головою
поручиться за жизнь короля, даже не осмотрев его. От него не скрывали, что он,
как протестант, опасен для гонителя протестантов. Словом, к нему проявили
столько недоверия, ему ставили такие жесткие условия, что он вынужден был
наотрез отказаться. Впрочем, посланцы не выказывали особой настойчивости!
– Неужели
они в такой форме передали наши предложения господину Парэ? – усомнился
кардинал. – Но ведь мы лично, мой брат и я, два или три раза посылали к нему
людей, и всегда они возвращались с отказом, с непонятными отговорками. А мы-то
думали, что наши посланцы – вполне надежные люди!
– Так
ли оно было, ваше преосвященство? – усмехнулся Габриэль. – Метр Парэ
принял иное решение после того, как я передал ему милостивые слова королевы. Он
убежден, что его намеренно, с преступной целью не желали допустить к больному
королю.
– Тогда
я начинаю понимать! – ответил Карл Лотарингский и прибавил тихо: – Я
узнаю в этом милую ручку королевы Екатерины… И в самом деле: ей крайне не
выгодно спасти собственного сына…
Между
тем Мария Стюарт, предоставив кардиналу разбираться в том, что случилось, снова
обратилась к Габриэлю:
– Так
метр Парэ последовал за вами?
– По
первому моему слову!
– Он
здесь?
– Он
ждет вашего разрешения войти.
– Пусть
сейчас же войдет! Сейчас же!
Габриэль
вышел и через мгновение вернулся вместе с хирургом.
Спрятавшись
за дверью, Екатерина затаила дыхание.
Мария
Стюарт подбежала к Амбруазу и, взяв его за руку, повела к постели больного,
отрывисто бросая на ходу:
– Спасибо,
что вы пришли, метр… Я надеюсь на вашу преданность, так же как и на вашу науку…
Пойдемте скорее к постели короля…
Не успел
Амбруаз Парэ опомниться, как уже стоял перед королем. Тот едва слышно стонал.
Хирург внимательно всмотрелся в его осунувшееся, словно иссушенное страданиями
лицо. Потом наклонился над тем, кто был для него только больным, и осторожно
прощупал опухоль.
Король
почувствовал легкое прикосновение руки врача, но не смог приподнять отяжелевшие
веки.
– Ох,
болит! – жалобно прошептал он. – Больно… Неужели вы не поможете
мне?..
В
комнате было темновато, и Амбруаз жестом попросил Габриэля придвинуть к нему
светильник, но Мария опередила Габриэля и сама посветила хирургу.
Тщательное
и молчаливое обследование длилось минут десять. Потом Амбруаз Парэ –
строгий, задумчивый – встал и задернул полог постели.
Мария
Стюарт не смела нарушить его глубокое раздумье и только с тревогой следила за
выражением лица Амбруаза Парэ. Что-то он скажет? Каков будет приговор?
Прославленный
целитель низко опустил голову, и королеве почудился в этом смертельный
приговор.
– Ну
что? – прошептала она, не в силах совладать со своею тревогой. –
Неужели никакой надежды?
– Только
одна и осталась, государыня, – ответил Амбруаз.
– Но
одна все-таки есть!
– Да,
есть, но увы, она тоже не бесспорна, и если бы… если бы…
– Что –
если бы?
– Если
бы тот, кого я должен спасти, не был королем…
– Спасите
его, обращайтесь с ним, как с простым смертным! – воскликнула Мария.
– А
если у меня не получится? – возразил Амбруаз. – Один господь
всемогущ. Не обвинят ли меня в сознательном убийстве? Ведь я гугенот…
– Послушайте, –
перебила его Мария, – если он выживет, я буду всю свою жизнь благословлять
вас, если же он… если погибнет, я буду защищать вас до самой своей смерти!
Попытайтесь! Умоляю вас! Вы говорите, что это последняя возможность. Боже мой,
было бы преступлением отказаться от нее!
– Вы
совершенно правы, государыня. Я попытаюсь… если мне позволят… Если вы сами
дадите мне согласие, ибо не скрою от вас – способ, о котором я говорю,
нов, необычен и может со стороны показаться чересчур смелым!
– В
самом деле? – ужаснулась Мария. – И нет никакого другого?
– Никакого,
государыня. И есть еще время его применить. Через сутки, даже через двенадцать
часов будет поздно. В голове короля образовался гнойник, и если немедленно его
не вскрыть, то гной попадет в мозг – и смерть наступит мгновенно.
– И
вы хотите сделать эту операцию сейчас же, на месте? – спросил
кардинал. – Этой ответственности я на себя взять не могу!
– Вот
вы уже и сомневаетесь! – усмехнулся Амбруаз. – Нет, для этого мне
нужен дневной свет, а кроме того, я должен все хорошенько обдумать, проверить
свою руку, проделать кое-какие опыты. Но завтра в девять часов я могу быть
здесь. При операции можете присутствовать вы, государыня, вы, монсеньер
главнокомандующий, ну и, возможно, еще несколько человек, исключительно
преданных королю! Лишних никого, в особенности врачей! Утром я расскажу вам,
что и как намерен предпринять, и тогда, если вы дадите согласие, я с божьей
помощью использую эту последнюю возможность.
– А
до завтра с королем ничего не случится? – спросила королева.
– Ничего,
государыня… Но особенно важно, чтоб король хорошо отдохнул и набрался сил перед
операцией. Вот здесь, на столе, освежительное питье, я к нему прибавлю две
капли эликсира. Пусть король сейчас же это примет, и вы увидите, что сон его
станет спокоен и глубок. А вы следите… по возможности сами следите, чтоб никто
не потревожил его сон.
– Не
беспокойтесь, метр. Я всю ночь не отойду от него, – заверила хирурга
Мария.
– Это
очень существенно, – заключил Амбруаз Парэ. – Теперь мне здесь больше
делать нечего, и я, с вашего позволения, государыня, удалюсь.
– Идите,
метр, идите, я заранее благодарю и благословляю вас! До завтра! – ответила
Мария.
– До
завтра, государыня, – сказал Амбруаз. – Надейтесь!
– Я
все время буду молиться! А вас, граф, – обратилась Мария к
Габриэлю, – я еще раз благодарю! Завтра будьте непременно здесь!
– Непременно,
государыня, – отозвался Габриэль и, поклонившись королеве и кардиналу, удалился
вместе с хирургом.
«Но я, я
тоже там буду! – подумала Екатерина Медичи, все еще стоявшая за
дверью. – Да, я буду там! Этот Парэ – смелый человек. Он, пожалуй, и
впрямь спасет короля и тем самым погубит и свою партию, и принца Конде, и меня
заодно! Вот сумасшедший! Я тоже буду там!»
|
