VII.
ОПАСНЫЙ ШАГ
Диана де
Кастро, вновь обосновавшаяся в Лувре, жила теперь в постоянной и смертельной
тревоге. Она тоже выжидала, но это вынужденное гнетущее ожидание давалось ей,
пожалуй, еще труднее, чем Габриэлю. Однако у нее сохранилась еще возможность
получать некоторые сведения о Габриэле: раз в неделю паж Андре являлся на улицу
Садов святого Павла и расспрашивал Алоизу о молодом графе. Правда, полученные
вести не радовали Диану: граф де Монтгомери был молчалив, мрачен и подавлен.
Рассказывая о нем, кормилица невольно бледнела и заливалась слезами. Диана
просто жаждала покончить с этими постоянными страхами и опасениями. Она долго
колебалась, но в конце концов решилась.
В одно
прекрасное июньское утро, закутавшись в простой плащ и скрыв лицо под густой
вуалью, она вышла из Лувра и в сопровождении Андре направилась к Габриэлю.
Пусть он
избегает ее… пусть!.. Она сама идет к нему первая! Разве не может сестра
навестить брата? Разве долг не велит ей предупредить его или утешить? К
сожалению, все ее мужество ни к чему не привело.
Габриэль
для своих одиноких прогулок избирал обычно ранние часы, и, когда Диана робко
постучала в ворота, оказалось, что его уже не было дома. Подождать? Но никто не
знал, когда он вернется, а долгое отсутствие Дианы тотчас же заметили бы в
Лувре.
Ничего!
Она будет ждать столько, сколько нужно! А пока непременно повидает Алоизу и
сама обо всем ее расспросит.
Андре
провел свою госпожу в уединенную комнату и побежал за кормилицей.
За все
эти годы Алоиза и Диана – дочь народа и дочь короля – ни разу не
встречались. Поэтому, войдя в комнату, Алоиза хотела было низко поклониться
госпоже де Кастро, но Диана бросилась к ней, обняла и воскликнула, как в те
далекие благословенные времена:
– Дорогая
кормилица!
– Как,
сударыня, – робко спросила Алоиза, тронутая до слез, – вы помните
меня? Вы меня узнаете?
– Конечно,
помню! – засмеялась Диана и, слегка покраснев, добавила: – Я, кормилица,
пришла не ради праздных разговоров…
– Вы
хотите поговорить со мной о нем?
– Конечно!..
Как жаль, что я его не застала! Я бы и его утешила, и сама бы утешилась! Как
он? Такой же мрачный, такой же угрюмый? Почему он ни разу не навестил меня в
Лувре? Что говорит он? Что делает? Говори, говори же, кормилица!
– Вы
же сами знаете, что он тоскует… Вы только представьте себе…
– Погоди,
Алоиза, – перебила ее Диана, – ровно через час я должна уйти. Я не
хочу, чтоб в Лувре заметили мое отсутствие. Так вот, через час выпроводи меня
отсюда.
– Это
не так легко, сударыня… да и время пробежит незаметно. Нужно, чтоб кто-то нам
об этом напомнил.
– Верно!
И это сделает Андре!
Паж,
находившийся в соседней комнате, обещал ровно через час постучать им в дверь.
– А
теперь, – сказала Диана, усевшись рядом с кормилицей, – никто и ничто
не помешает нам поговорить по душам…
В этой
затянувшейся беседе опечаленная кормилица поведала Диане все, что знала, или,
вернее, все, что видела. Диана и радовалась, потому что ей рассказывали о ее
Габриэле, и печалилась, потому что слышала столь грустные вести.
В самом
деле, откровения Алоизы не только не успокоили госпожу де Кастро, а
наоборот – еще сильнее ее растревожили. И с каждым мгновением, с каждым
сказанным Алоизой словом она все больше и больше убеждалась, что если она хочет
спасти своих близких, то время пришло.
Так в
горестных признаниях промелькнул час, и, когда Андре постучал в дверь, Диана и
Алоиза несказанно удивились:
– Как!
Уже?
Потом
Диана нерешительно проговорила:
– Как
хотите, я еще побуду у вас хоть четверть часа!
– Будьте
осторожны, сударыня!
– Да,
кормилица, ты права, мне нужно идти. Одно только слово… Скажи, неужели он ни
разу не говорил обо мне?
– Ни
разу, сударыня…
– Что
ж… Он правильно поступает… – вздохнула Диана.
– Ему
бы лучше вообще не думать о вас…
– А
по-твоему, он все-таки думает обо мне?
– Наверняка.
– Однако
он избегает меня, избегает Лувра!.. Кормилица только покачала головой:
– Если
он и избегает, так вовсе не из-за тех, кто ему дорог.
Диана
поняла: «Из-за тех, кто ему ненавистен» – и вслух сказала:
– Нет,
все-таки я должна его видеть! Непременно!
– Хотите,
я скажу ему, что вы просили его прийти к вам в Лувр?
– Нет,
нет, только не в Лувр! – отчаянно замотала головой Диана. – В Лувр
пусть не приходит. Я подожду… Я сама к нему приду!..
– Но
если его опять не будет? В какой день вас ждать? Скажите хоть приблизительно!
– Этого
я не знаю… я ведь не вольна в своих поступках. Но если я смогу, то пошлю Андре,
он предупредит. В эту минуту паж вторично постучал.
– Иду,
иду! – крикнула ему Диана и обратилась к кормилице: – Пора
расставаться. Обними меня покрепче, как в те далекие, счастливые времена.
И когда
взволнованная Алоиза молча прижала ее к груди, она шепнула:
– Заботься
о нем!.. Береги его!
С этими
словами Диана покинула особняк и через полчаса была уже в Лувре. Последствия
опасной вылазки ничуть ее не беспокоили, ее терзало другое: каковы же тайные
намерения Габриэля?..
Габриэль
вернулся домой поздно. День выдался жаркий, и он изрядно устал. Но когда Алоиза
произнесла имя Дианы и рассказала о ее посещении, всю его усталость как рукой
сняло.
– Чего
она хотела? – забросал он вопросами кормилицу, даже не давая ей
возможности ответить. – О чем говорила? Что делала? Ах, почему меня не
было!.. Ну говори же, Алоиза! Она хочет меня видеть? Она не знает, когда сможет
прийти сюда снова? Я не могу оставаться в неизвестности, Алоиза! Я иду
немедленно в Лувр.
– В
Лувр? О господи! – ужаснулась Алоиза.
– Конечно, –
спокойно ответил Габриэль, уже овладев собою. – Почему бы и нет? Путь в
Лувр мне не заказан, и я полагаю, что спаситель госпожи де Кастро имеет полное
право выразить ей свое уважение.
– Разумеется, –
пробормотала Алоиза. – Но госпожа де Кастро очень просила, чтобы вы не
навещали ее именно в Лувре.
– Не
грозит ли мне там опасность? – надменно спросил Габриэль. – Если так,
тем лучше.
И он
приказал принести ему другое платье. Бедная Алоиза тщетно пыталась отговорить
его:
– Вы
же сами избегали Лувра, госпожа де Кастро так и сказала. Вы ни разу не пожелали
ее видеть после вашего возвращения.
– Я
не хотел ее видеть, пока она сама меня не позовет, – возразил
Габриэль. – Я избегал Лувра потому, что мне нечего было там делать. Но
сегодня все переменилось. Я направляюсь в Лувр!
|