XXXI.
СЧЕТ АРНО ДЮ ТИЛЯ
Адмирал
отвез в ратушу Габриэля, падавшего с ног от усталости; за последние четыре дня
он почти не спал. Колиньи отвел ему комнату рядом со своей, и Габриэль,
кинувшись на постель, заснул так, словно ему не суждено было проснуться.
И
действительно, проснулся он только в пятом часу дня, да и то лишь потому, что
Колиньи, войдя к нему в комнату, сам разбудил его. Днем неприятель пытался
штурмовать город. Осажденные успешно отбросили его. Но штурм, очевидно, должен
был на другой день повториться, и адмирал пришел посоветоваться с Габриэлем.
Габриэль
мигом вскочил с постели, готовый выслушать Колиньи.
– Скажу
только два слова своему оруженосцу, – обратился он к адмиралу, – а
затем я весь в вашем распоряжении.
– Пожалуйста,
виконт, – ответил Колиньи. – Если бы не вы, на этой ратуше теперь уже
развевался бы испанский флаг, а поэтому вы вправе считать себя здесь хозяином.
Подойдя
к двери, Габриэль позвал Мартен-Герра. Тот сразу прибежал на его зов.
– Мартен, –
сказал молодой человек, отведя его в сторону, – ты немедленно пройдешь в лазарет
предместья д'Иль. Там спросишь не госпожу де Кастро, а настоятельницу
бенедиктинок, досточтимую мать Монику, и попросишь ее предупредить сестру Бени,
что виконт д'Эксмес явится к ней через час и заклинает ее подождать его. Ступай
же, и пусть она знает, по крайней мере, что я сердцем с нею.
– Это
она узнает, монсеньер, – почтительно отозвался Мартен.
Он
действительно поспешил в лазарет предместья д'Иль и принялся ревностно искать повсюду
сестру Монику.
Наконец
ему показали настоятельницу.
– Ах,
как я рад, мать настоятельница, что разыскал вас наконец! – обратился к
ней хитрый плут. – Мой бедный господин был бы так огорчен, если бы мне не
удалось исполнить поручение, с которым он послал меня к вам, а в особенности к
госпоже де Кастро.
– А
кто вы, мой друг, и от чьего имени пришли? – спросила настоятельница,
удивленная и огорченная тем, что Габриэль так плохо хранит доверенную ему
тайну.
– Я
от виконта д'Эксмеса, – продолжал Арно-Мартен, прикидываясь добродушным
простачком. – Вам, должно быть, известен виконт д'Эксмес. Весь город
только о нем и говорит.
– Ну
разумеется, – ответила сестра Моника. – Мы усердно молились за него!
Я имела честь еще вчера с ним познакомиться и рассчитывала свидеться с ним
сегодня.
– Он
придет к вам, наш герой, придет, – захлебываясь, сказал
Арно-Мартен. – Его задерживает господин Колиньи, а ему не терпится, и он
меня послал вперед к вам и к госпоже де Кастро. Не удивляйтесь, матушка, что я
произношу это имя. Двадцать раз испытав мою давнюю преданность, мой господин
доверяет мне, как самому себе, и у него нет секретов от своего верного и
честного слуги. Ума и сметки у меня только на то и хватает, чтобы его любить и
защищать, клянусь мощами святого Кантена… Ах, простите, матушка, что я так
поклялся в вашем присутствии! Я забылся, а привычка, знаете ли, и душевный порыв…
– Пустое,
пустое, – остановила его, улыбаясь, настоятельница. – Так господин
д'Эксмес придет? Мы будем очень рады ему. Сестра Бени ждет не дождется его,
чтобы расспросить о здоровье государя.
– Хо-хо! –
глупо рассмеялся Мартен. – Король прислал его в Сен-Кантен, это верно, но
думаю, отнюдь не к госпоже Диане!
– Что
вы хотите этим сказать? – удивилась сестра Моника.
– Только
то, что я, преданнейший слуга виконта д'Эксмеса, поистине рад тому участию, какое
вы принимаете в амурных делах монсеньера и госпожи де Кастро.
– В
амурных делах госпожи де Кастро? – ужаснулась настоятельница.
– Разумеется, –
сказал мнимый Мартен. – Не могла же госпожа Диана не довериться вам,
своему единственному другу!..
– Она
говорила мне вообще о своих душевных страданиях, но про грешную любовь, про виконта
я не знала ничего, решительно ничего!
– Ну
да, ну да, вы запираетесь… из скромности, – продолжал Арно, кивая головой
с понимающим видом. – Но право же, я нахожу ваше поведение просто
превосходным… Во всяком случае, вы поступаете весьма смело. «Вот как? –
подумали вы. – Король противится любви этих детей и не позволяет Диане
встречаться с виконтом?.. В таком случае, я, святая и достойная женщина,
восстану против монаршей воли и родительской власти и окажу несчастным влюбленным
всяческую поддержку, помогу им видеться и возвращу им потерянную было надежду».
Меня восхищает все, что вы делаете для них, матушка, поверьте мне!
– О
господи! – только и могла выговорить настоятельница, женщина робкая и
совестливая. – Восстать против воли отца и государя! И мое имя, моя жизнь
замешаны в такие любовные интриги!
– Смотрите-ка, –
сказал Арно, – вот уже мчится сюда и мой господин… Ему небось не терпится
поблагодарить вас за такое милое посредничество и узнать, когда и как он сможет
повидать свою любезную! Ха-ха!..
И в
самом деле, к ним торопливо бежал Габриэль. Но прежде чем он подошел вплотную к
настоятельнице, она жестом остановила его и, с достоинством выпрямившись,
сказала:
– Ни
шага дальше и ни слова, господин виконт! Я знаю теперь, в качестве кого и с
какими намерениями вы желали повидаться с госпожой де Кастро. Не надейтесь же,
сударь, что я впредь буду содействовать начинаниям, вероятно, недостойным
дворянина. Я не только не желаю с вами разговаривать, но, воспользовавшись
своею властью, лишу Диану всякой возможности и всякого предлога видеть вас…
Не глядя
на остолбеневшего от изумления Габриэля, настоятельница холодно кивнула ему и
удалилась, не дожидаясь его ответа.
– Что
это значит? – спросил озадаченно молодой человек своего мнимого оруженосца.
– Я
так же недоумеваю, как и вы, монсеньер, – ответил якобы в растерянности
обрадованный Арно. – По правде говоря, мать настоятельница встретила меня
не очень-то любезно и тут же объявила, будто бы ей известны все ваши намерения
и что она будет всячески противиться их осуществлению… И добавила еще. что
госпожа Диана вас больше не любит, если только вообще когда-нибудь любила…
– Диана
меня больше не любит? – побледнел Габриэль. – Но, может, это и к
лучшему… Тем не менее я хочу увидать ее, хочу доказать ей, что я-то люблю ее
по-прежнему и ни в чем перед нею не виновен. Ты непременно поможешь мне,
Мартен, добиться этой последней нашей встречи. Я почерпну в ней мужество,
необходимое для предстоящей борьбы.
– Вы
же знаете, монсеньер, – смиренно ответил Ар-но, – что я преданное
орудие вашей воли и приложу все усилия, чтобы устроить это свидание.
И хитрый
мерзавец, посмеиваясь про себя, проводил обратно в ратушу огорченного Габриэля.
Вечером,
после объезда укреплений, мнимый Мартен-Герр очутился наконец один в своей
комнате. Тогда он достал из-за пазухи какую-то бумагу и принялся читать ее с
чувством глубокого удовлетворения. Это был:
«Счет
Арно дю Тиля господину коннетаблю де Монморанси со дня их непредвиденной разлуки
(в каковой вошли услуги как общественные, так и личные).
За
то, что, пребывая в плену и будучи приведен к Филиберу-Эммануилу, посоветовал
названному полководцу отпустить коннетабля без выкупа, в пользу чего выдвинул
достойный довод, будто монсеньер почти не опасен для испанцев своей шпагой, но
зато весьма полезен им как советник короля, – 50 экю.
За
то, что, хитростью вырвавшись из плена, сберег тем самым господину коннетаблю
расходы по выкупу столь верного и ценного слуги, на которые господин коннетабль
несомненно поскупился бы, – 100 экю.
За то,
что искусно провел по незнакомым тропам отряд, который господин виконт д'Эксмес
вел в Сен-Кантен на помощь господину адмиралу Колиньи, возлюбленному племяннику
господина коннетабля, – 20 ливров…»
В счете
был еще целый ряд таких же бесстыдно жадных пунктов, что и вышеприведенные.
Шпион, поглаживая бороду, перечитывал их. Прочитав написанное, он взялся за
перо и прибавил к перечню:
«За
то, что под именем Мартен-Герра поступил на службу к виконту д'Эксмесу, вывел
оного как любовника госпожи де Кастро перед настоятельницей бенедиктинок и тем
самым надолго разлучил этих двух влюбленных, что вполне соответствует интересам
господина коннетабля. – 200 экю».
«Это,
право же, недорого, – подумал Арно, – и благодаря этой статье пройдут
и другие. В итоге получается кругленькая сумма. Дело близится к тысяче ливров,
и при некоторой изобретательности мы доведем ее до двух тысяч. А тогда,
ей-богу, удалюсь от дел, женюсь, буду воспитывать детишек, заделаюсь членом
приходского совета где-нибудь в провинции. Так осуществится мечта всей моей
жизни».
С такими
добродетельными намерениями Арно улегся на постель и моментально заснул.
На
другой день Габриэль опять послал его искать Диану, и нетрудно догадаться, как
исполнил он это поручение. Но около десяти утра неприятель пошел на яростный
приступ, и пришлось бежать на валы. Габриэль, по своему обыкновению, показал
там чудеса храбрости и вел себя так, словно был о двух головах. И в самом деле:
ему надо было спасти две головы.
А кроме
того, он втайне надеялся, что Диана, быть может, услышит о его героических
делах.
|
