 Увеличить |
Глава LXXXIII. Иона с
исторической точки зрения
В
предыдущей главе мы упоминали об историческом случае с Ионой и китом. Следует,
между прочим, заметить, что в Нантакете не очень-то верят в этот случай с Ионой
и китом. Однако были вот, например, иные скептически настроенные греки и римляне,
которые, выделяясь среди правоверных язычников своего времени, в равной мере
подвергали сомнению историю о Геркулесе и ките или о дельфине и Арионе; и
всё-таки, как бы то ни было, их сомнение в достоверности упомянутых преданий ни
на йоту не уменьшает самую эту достоверность.
Один
старый китолов из Сэг-Харбора выдвигал против этой древнеиудейской легенды следующее
соображение: у него дома было старинное и редкое издание Библии, украшенное
удивительными и весьма ненаучными иллюстрациями, на одной из которых Ионин кит
изображён с двуструйным фонтаном над головой – а эта особенность присуща только
тем разновидностям Левиафана (настоящему киту и ему подобным), относительно
которых у рыбаков есть пословица: «Такой и копеечной булкой подавится»,
настолько узкая у них глотка. Правда, на это у епископа Джебба есть готовый
ответ. Вовсе не обязательно, замечает епископ, считать темницей Ионы китовое
брюхо, вполне возможно, что он нашёл себе временное пристанище в одном из
закоулков его пасти. И казалось бы, почтенный епископ вполне прав. Ведь в самом
деле, в пасти настоящего кита легко можно было бы разместить пару карточных
столов вместе с игроками. Или же Иона мог расположиться в дупле гнилого зуба;
хотя, с другой стороны, ведь у настоящего кита зубов-то нет.
Второе
соображение, которое высказал Сэг-Харбор (он так под этим прозвищем и ходил),
обосновывая своё неверие, как-то туманно касалось заточённого тела пророка и
желудочных соков кита. Но и это возражение можно считать опровергнутым, потому
что, по мнению одного немецкого экзегетика[257],
Иона нашёл себе приют в теле мёртвого кита – подобно тому как
французские солдаты во время русской компании превращали в палатки туши павших
лошадей, забираясь к ним в брюхо. А какие-то европейские комментаторы и вовсе
выяснили, что, будучи выброшен за борт с яффского корабля, Иона тут же был
подобран другим кораблём, у которого на носу была резная скульптура кита и
который, добавлю я, вероятно, так и назывался – «Кит», как в наши дни иные суда
носят названия «Акула», «Чайка» или «Орёл». Не было также недостатка в учёных экзегетиках,
полагавших, что кит, упоминаемый в книге Ионы, это всего лишь спасательный
баллон, надутый воздухом мешок, к которому в минуту смертельной опасности
подплыл пророк и тем избег гибели в морской пучине. Так что бедняга Сэг-Харбор
вроде как бы побит по всем статьям. Однако у него нашлось и ещё одно
обоснование для своего неверия. Сводилось оно, насколько я помню, вот к чему:
кит проглотил Иону в Средиземном море, а через три дня изрыгнул его где-то в трёх
днях пути от Ниневии, города на берегу Тигра, а город этот от любой точки
средиземноморского побережья находится по прямой гораздо дальше, чем в трёх
днях пути. Как же это так? Но разве не мог кит доставить пророка в окрестности
Ниневии каким-нибудь иным путём? Мог. Он мог пронести его кружной дорогой мимо
мыса Доброй Надежды. Но не говоря уже о переходе вдоль по всему Средиземному
морю и о другом переходе вверх по Персидскому заливу и Красному морю, такая
версия предполагает путешествие вокруг всей Африки в течение трёх дней, не говоря
уже о плавании до Ниневии вверх по Тигру, слишком мелкому, чтобы по нему мог
пройти кит. Кроме того, допуская, что Иона ещё в те давние времена обогнул мыс
Доброй Надежды, мы отнимем честь открытия этого знаменитого места у Бартоломео
Диаса[258],
его прославленного первооткрывателя, и тем самым объявим лживой всю новую
историю.
Но все
эти глупые рассуждения старого Сэг-Харбора доказывали только глупую гордыню его
ума – свойства, тем более достойного порицания, что всей-то его учёности было
только то, чего он понабрался у солнца и моря. Я повторяю, всё это говорит лишь
о его глупой, безбожной гордыне и о его мерзком, вдохновлённом дьяволом бунте
против преподобных церковников. Ибо, как утверждает один португальский
католический священник[259],
сама эта идея путешествия Ионы в Ниневию вокруг мыса Доброй Надежды служит лишь
возвеличению божьего чуда. И так оно и есть. Высокообразованные турки и по сей
день свято веруют в историческую истинность приключившегося с Ионой события.
Ещё три столетия тому назад один английский путешественник описывал (см.
«Путешествия» Гарриса) выстроенную в честь Ионы турецкую мечеть, внутри которой
без всякого масла горит денно и нощно чудесная лампа.
|
