 Увеличить |
Письмо 141
От маркизы де Мертей к виконту де Вальмону
Боже мой, виконт, до чего мне надоело ваше упорство!
Не все ли вам равно, что я молчу? Уж не думаете ли вы, что
я молчу потому, что мне нечего сказать в свою защиту? Если бы все
было в этом! Но дело в том, что мне трудно об этом писать!
Скажите мне правду: сами вы себя обманываете или
меня хотите обмануть? Ваши слова и поведение настолько противоречат друг другу,
что у меня остается выбор лишь между этими двумя мнениями: какое из них —
истинное? Что вы хотите от меня услышать, когда я сама не знаю, что и думать?
Вы, как видно, вменяете себе в великую заслугу последнюю
сцену между вами и президентшей. Но что она доказывает в пользу вашей системы
или против моей? Уж наверно, я никогда не говорила вам, что вы любите эту
женщину настолько, чтобы не изменять ей, чтобы не пользоваться любым случаем,
который покажется вам приятным или удобным. Я не сомневалась даже, что вам
более или менее безразлично утолять с другой, с первой попавшейся женщиной даже
такие желания, которые могла возбудить в вас только эта. И я не удивлена, что
благодаря своему душевному распутству, оспаривать которое у вас было бы
несправедливо, вы однажды совершили вполне обдуманно то, что сотни раз делали
просто так, при случае. Кому не ведомо, что так вообще принято в свете, что
таков обычай, которому следуете вы все, от негодяя до самого избранного? Кто
в наши дни от этого воздерживается, слывет мечтательным. А я, кажется,
вас за этот порок не упрекаю!
Тем не менее я говорила, и думала, и теперь еще думаю, что
вы свою президентшу любите. Конечно, не слишком чистой и не слишком нежной
любовью, но такой, на какую вы способны. Такой, к примеру, которая заставляет
вас обнаруживать в женщине прелести и качества, коих на самом деле у нее нет,
ставить ее на особое место, а всех других отодвигать во второй разряд. Словом,
такой, какую, по-моему, султан может питать к любимой султанше, что не мешает ему
порою предпочесть обыкновенную одалиску. Сравнение это представляется мне тем
более верным, что, подобно восточному султану, вы никогда не бываете
возлюбленным или другом женщины, а всегда ее тираном или рабом. Поэтому я
совершенно уверена, что вы бесконечно унижались и раболепствовали, чтобы вновь
войти в милость у этого предмета вашей страсти, и, охваченный ликованием, что
это вам удалось, вы, как только, по вашему мнению, наступила минута прощения,
оставляете меня ради этого великого события.
И если в своем последнем письме вы не говорите исключительно
об этой женщине, то потому, что не хотите беседовать со мной — о самых
важных своих делах. Они представляются вам столь значительными, что в
своем молчании на этот счет вы усматриваете какое-то наказание мне. И после
того как вы дали сотни доказательств решительного предпочтения, отдаваемого
вами другой женщине, вы спокойно спрашиваете меня, имеются ли у вас со мной
сейчас какие-либо общие интересы? Берегитесь, виконт, уж если я вам
отвечу, то сказанного обратно не возьму. И я уже слишком много говорю, если
остерегаюсь давать сейчас ответ. Поэтому я твердо решаю умолкнуть.
Все, что я могу сделать, — это рассказать вам одну
историю. Может быть, у вас не хватит времени прочесть ее или уделить ей
внимание, необходимое для того, чтобы понять ее как должно? Что ж, воля ваша. В
худшем случае мой рассказ пропадет даром.
Один мой знакомый, подобно вам, вступил в связь с женщиной,
не доставлявшей ему много чести. Временами у него хватало ума понимать, что
рано или поздно от этого приключения ему будет один вред. Но хоть он и
стыдился, а мужества для разрыва у него не хватало. И положение его оказывалось
тем сложнее, что он хвастался перед своими друзьями, будто ничто не стесняет
его свободы, а ведь он отлично знал, что чем яростнее защищаешься от обвинения,
что сделал глупость, тем становишься смешней. Так он и жил, не переставая
изображать собою дурака, а затем говорить: «Не моя в том вина». У этого
человека была приятельница, которая едва не поддалась соблазну выставить его
всем напоказ в этом состоянии опьянения и тем самым раз и навсегда сделать его
смешным. Все же великодушие пересилило в ней коварные поползновения, а может
быть, оказались иные причины — и она попыталась использовать последнее
средство, чтобы при всех обстоятельствах иметь право сказать, как ее друг: «Не
моя в том вина». С этой целью она послала ему без всяких пояснений
нижеследующее письмо, как лекарство, которое могло бы оказаться полезным при
его недуге:
«Все приедается, мой ангел, таков уж закон природы: не моя в
том вина.
И если мне наскучило приключение, полностью поглощавшее меня
четыре гибельных месяца, — не моя в том вина.
Если, например, у меня было ровно столько любви, сколько у
тебя добродетели — а этого, право, немало, — нечего удивляться, что первой
пришел конец тогда же, когда и второй. Не моя в том вина.
Из этого следует, что с некоторых пор я тебе изменял, но
надо сказать, что к этому меня в известной степени вынуждала твоя неумолимая
нежность. Не моя в том вина.
А теперь одна женщина, которую я безумно люблю, требует,
чтобы я тобою пожертвовал. Не моя в том вина.
Я понимаю, что это — отличный повод обвинить меня в
клятвопреступлении. Но если природа наделила мужчин только искренностью, а
женщинам дала упорство, — не моя в том вина.
Поверь мне, возьми другого любовника, как я взял другую
любовницу. Это хороший, даже превосходный совет. А если он придется тебе не по
вкусу, — не моя в том вина.
Прощай, мой ангел, я овладел тобой с радостью и покидаю без
сожалений: может быть, я еще вернусь к тебе. Такова жизнь. Не моя в том вина».
Сейчас не время, виконт, рассказывать вам о том действии,
которое возымела эта последняя попытка, и о ее последствиях, но обещаю сообщить
вам об этом в ближайшем же письме. В нем же вы найдете и мой ультиматум
касательно вашего предложения возобновить наш с вами договор. А до того —
говорю вам просто: прощайте...
Кстати, благодарю за подробности относительно малютки Воланж.
Это — статейка для газеты злословия, мы пустим ее на другой день после свадьбы.
Пока же примите мои соболезнования по случаю утраты наследника. Добрый вечер,
виконт.
Из замка ***, 24 ноября 17...
|
