Письмо 47
От виконта де Вальмона к маркизе де Мертей
Сегодня мы с вами еще не увидимся, прелестный мои друг, и
вот по каким причинам, к которым я прошу вас проявить снисхождение.
Вместо того чтобы возвратиться прямо в Париж, я задержался у
графини де***: замок ее находится почти что по пути, и я напросился к ней
отобедать. Я прибыл в Париж лишь около семи вечера и сошел у Оперы, в надежде,
что, может быть, там находитесь и вы.
По окончании спектакля я отправился в фойе повидаться с
друзьями. Там я нашел мою старую приятельницу Эмили, окруженную многочисленной
свитой, состоявшей как из мужчин, так и из женщин, которых она в тот же вечер
угощала ужином в П***. Не успел я попасть в эту компанию, как все хором стали
просить меня участвовать в ужине. Пригласил меня также плотный, приземистый
человек, пробормотав несколько французских слов с голландским акцентом; я
догадался, что он и есть истинный виновник торжества. Я принял приглашение.
По дороге я узнал, что дом, куда мы направлялись, являлся
условленной наградой за благосклонность Эмили к этой чудаковатой личности и что
ужин был самым настоящим свадебным пиром. Человек этот был вне себя от радости
в предвкушении блаженства, которым ему предстояло наслаждаться и от которого он
был до того счастлив, что мне захотелось это блаженство нарушить. Я так и
сделал.
Единственная трудность заключалась в том, чтобы уговорить
Эмили: богатство бургомистра делало ее несколько щепетильной. Однако, немного
поломавшись, она согласилась с моим планом наполнить этот пивной бочонок вином
и таким образом вывести его на всю ночь из строя.
Из-за своего преувеличенного представления о том, сколько
может выпить голландец, мы применили все известные средства и настолько
успешно, что за десертом он уже не в состояний был держать в руке стакан, но
сострадательная Эмили и я напаивали его взапуски. Наконец, он свалился под
стол, так упившись, что, казалось, ему понадобится неделя, чтобы оправиться.
Тогда мы решили отослать его обратно в Париж, а так как свою карету он
отпустил, я велел погрузить его в мою, а сам остался вместо него. Затем я
принял поздравления от всей компании, которая вскоре разошлась, оставив меня
победителем на поле сражения. Благодаря этому веселому приключению, а может
быть, и длительному воздержанию я нашел Эмили настолько привлекательной, что обещал
ей остаться до воскресения голландца из мертвых.
Эта моя любезность была наградой за любезность, оказанную
мне ею: она согласилась послужить мне пюпитром, на котором я написал письмо
моей прелестной святоше. Мне показалось забавным послать ей письмо, написанное
в кровати и почти что в объятиях потаскушки: в письме этом, прерывавшемся мною
для полного совершения измены, я давал ей самый обстоятельный отчет в своем
положении и поведении. Эмили прочитала это послание и хохотала, как безумная.
Надеюсь, что вы тоже повеселитесь. Так как нужно, чтобы на письме был парижский
штемпель, я посылаю его вам: оно не запечатано. Вы уж соблаговолите прочесть
его, запечатать и отправить на почту. Только не ставьте своей печати или вообще
печати с любовной эмблемой, пусть будет просто какая-нибудь головка. Прощайте,
прелестный мой друг.
Р.S. Распечатываю письмо. Я уговорил Эмили поехать в
Итальянский театр. Этим временем я воспользуюсь, чтобы пойти повидаться с вами.
Я буду у вас самое позднее в шесть часов, и, если это вам удобно, около семи
часов мы вместе отправимся к госпоже де Воланж. Неудобно откладывать передачу
ей приглашения госпожи де Розмонд. К тому же я был бы не прочь поглядеть на
маленькую Воланж.
Прощайте, распрекрасная дама. Хочу расцеловать вас с таким
удовольствием, чтобы кавалер мог приревновать.
Из П***, 30 августа 17...
|