Авентюра V
О том как Зигфрид
впервые увидел Кримхильду
Всё больше в Вормс на Рейне
съезжалось с каждым днём
Бойцов, на праздник званных
бургундским королём,
И всех гостей хозяин радушно
привечал:
Любой в подарок скакуна и платье
получал.
Всем приглашённым Гунтер, готовясь к
торжеству,
Отвёл места по сану, рожденью,
старшинству,
Хоть только государей сошлось за
тридцать там.
Соперничали в пышности наряды знатных
дам.
Млад Гизельхер и Гернот со свитою
своей
Достойно принимали пришельцев и
друзей.
Приветливое слово для всех у них
нашлось.
С почётом и учтивостью был встречен
каждый гость.
Повсюду так сверкали и восхищали
взгляд
То щит с отделкой пышной, то дорогой
наряд,
То золотою нитью расшитое седло,
Что и у тяжко раненных уныние прошло.
Те, кто из-за увечий с постели встать
не мог,
Забыли, что осталось им жить короткий
срок.
Никто не думал больше о хворых и
недужных:
Одно лишь было на уме у горожан досужных —
Удастся ль этот праздник и что он им
несёт.
На пире королевском надеялся народ
Повеселиться вволю и всласть попить
вина.
У всех бургундов радостью душа была
полна.
В день троицын, с зарёю, сошлись со
всех концов
На берег Рейна толпы приезжих удальцов.
Собралось их пять тысяч иль более
того
На шумное, нарядное, честное
торжество.
Разумен был хозяин: давно заметил он,
Что нидерландский витязь в его сестру
влюблён,
Хотя ещё ни разу не видел Зигфрид
той,
Что затмевала всех девиц своею
красотой.
Неустрашимый Ортвин дал королю совет:
«Чтоб удался ваш праздник и было всё
как след,
Велите, пусть немедля пожалуют сюда
Красавицы,[56] чьей прелестью Бургундия горда.
Отрады нет мужчине и скукой он томим,
Когда прекрасных женщин не видно
рядом с ним.
Дозвольте и сестрице с гостями сесть
за стол».
В восторг немало витязей такой совет
привёл.
Ответил славный Гунтер: «Я так и
поступлю».
Признательны все были за это королю.
Он приказал, чтоб Ута и с ней сестра
его,
Равно как все их женщины, пришли на
торжество.
Подоставали дамы из скрынь и кладовых
Немало пышных платьев, уборов
дорогих,
Запястья, серьги, кольца понадевали
все —
Пусть витязи приезжие дивятся их
красе.
А юноши — те тоже мечтали, осмелев,
Привлечь к себе вниманье бургундских
знатных дев,
Которых не случалось им видеть до сих
пор.
Трон отдал бы любой из них за нежный
женский взор.
Сто родичей приставил король к сестре
своей,
Чтоб стражею почётной они служили ей.
Вкруг юной королевны с мечами шли
они,
Как у владык Бургундии ведётся
искони.
В то утро дочку Ута на пир
сопровождала,
И следовало с нею придворных дам
немало —
Сто или даже больше — в одежде
дорогой.
Не меньше шло и девушек с Кримхильдой
молодой.
Едва они успели с крыльца во двор
сойти,
Как выстроились гости стеной вдоль их
пути:
Любой воитель тешил себя надеждой
сладкой,
Что сможет на красавицу взглянуть
хотя б украдкой.
Как луч зари багряной из мрачных
облаков,
Предстала королевна[57] пред взором смельчаков,
И все свои печали забыл мгновенно
тот,
Кто по прекрасной девушке томился
целый год.
Каменьем драгоценным наряд её
сверкал,
А лик, как роза утром, был нежен,
свеж и ал.
Когда б ей повстречался хулитель
самый злобный, —
И тот изъяна б не нашёл в красавице
подобной.
Как меркнут звёзды ночью в сиянии
луны, —
Когда она на землю взирает с вышины,
Так дева затмевала толпу своих
подруг.
Не диво, что у всех мужчин забилось
сердце вдруг.
Шла пред Кримхильдой стража, ей
расчищая путь,
А витязи теснились, чтоб только
как-нибудь
Увидеть ту, чья прелесть слепила все
глаза.
Взор Зигфрида туманили то счастье, то
слеза.
Он сокрушённо думал: «Напрасные
мечты!
Меня своей любовью не осчастливить
ты,
А без тебя в могилу сведёт меня
тоска».
То в жар, то в дрожь от этих дум
бросало смельчака.
У Зигмунда на диво пригожий сын
возрос.
Казался он картиной, которую нанёс
Художник на пергамент[58] искусною рукой.
Мир не видал ещё красы и статности
такой.
Учтиво оттесняла толпу с дороги
стража,
И гости расступались, не возмущаясь
даже:
Такой восторг и радость в сердца
бойцов лихих
Вселяла поступь чинная красавиц
молодых.
Возвысил голос Гернот: «Мой господин
и брат,
Здесь тот, кто всей душою вам
услужить был рад,
И вы при всех за это должны воздать
ему.
Вот мой совет, и слов своих назад я
не возьму.
Пусть к Зигфриду Кримхильда с
приветом обратится.[59]
Подобная учтивость сторицей
возместится.
Такую честь впервые сестра бойцу
окажет,
И нас со славным витязем навеки
дружба свяжет».
За нидерландцем Гунтер послал своих
людей,
И был отыскан ими герой в толпе
гостей.
«Ступайте к государю — перед лицом
двора
Сегодня вас приветствием почтит его
сестра».
Возрадовался Зигфрид, услышав эту
весть.
Теперь он был не скорбью, а счастьем
полон весь[60]
При мысли, что Кримхильда с ним
говорить должна.
Приветствовала дружески воителя она.
Предстал пред ней зардевшись
прославленный смельчак,
А дочь почтенной Уты ему сказала так:
«Неустрашимый Зигфрид, примите мой
привет».
И духом богатырь воспрял, надеждою
согрет.
Он деве поклонился, и руку подала
Кримхильда нидерландцу и рядом с ним
пошла,
На спутника украдкой бросая нежный
взор.
Никто четы прекраснее не видел до сих
пор.
Я утверждать не смею, считал иль нет
герой,
Что руку пожимает она ему порой,
Но не могу поверить, что скрыть ей
удалось
Любовь, которую в неё вселил отважный
гость.
Ни ярким летним утром, ни в светлый
день весенний
Не испытал воитель столь сладостных
волнений,
Как в миг, когда бок о бок шёл с тою
наконец,
Кого с такой охотою повёл бы под
венец.
И каждый витязь думал: «Я был бы
счастлив тоже
Пройтись с Кримхильдой рядом иль
разделить с ней ложе».
Но в жизни не сумел бы никто среди
гостей
Служить учтивей Зигфрида владычице
своей.
Дружинники простые и гордые князья,
Все на чету смотрели, дыханье затая.
Поцеловать героя велел сестре король,[61]
И тут ещё счастливее стал гость, чем
был дотоль.
Увидев это, молвил в сердцах король датчан:
«Привет Кримхильды куплен ценою
многих ран
Нанёс их Зигфрид в сече мне и бойцам
моим.
Не приведи нас бог опять войну
затеять с ним».
Вновь королевне стража очистила
дорогу.
Направилась Кримхильда в собор
молиться богу,
А с нею и вельможи, и много знатных
дам,
Но разлучён был с девушкой герой при
входе в храм.[62]
Торжественно и чинно за нею свита
шла,
И так была Кримхильда нарядна и мила,
Что всех мужчин при виде подобной
красоты
Тревожили напрасные, но сладкие
мечты.
Всю службу нетерпенье терзало удальца,
Хоть и благословлял он свой жребий
без конца
За то, что благосклонность и нежность
прочитал
Во взоре и пожатье той, о ком весь
год мечтал.
В конце обедни первым покинул церковь
он[63]
И был, дождавшись девы, к ней снова
подведён.
Вот тут героя стала Кримхильда в
первый раз
Благодарить за то, что он бургундов в
битве спас.
Красавица сказала: «Пусть по заслугам
вам
Воздаст Господь за храбрость и
преданность друзьям,
А мы вас будем, Зигфрид, всегда
любить душевно».
И нидерландец с нежностью взглянул на
королевну.
Он пламенно воскликнул: «Слугой везде
и всюду
Я вплоть до самой смерти вам,
госпожа, пребуду.
Что б вы ни приказали, свершить готов
и рад
Я всё для той, чьи милости мне слаще
всех наград».
Двенадцать дней весёлых шёл в Вормсе
пир горой,
И каждый день Кримхильду сопровождал
герой,
Когда пора ей было на праздник
выходить:
Во всём-то Гунтер Зигфриду старался
угодить.
Шумя, смеясь, ликуя с зари и до зари,
Утехам предавались везде
богатыри —
И за столом в покоях, и под шатром
небес.
Немало Ортвин с Хагеном творили там
чудес.
Какою бы забавой ни пожелали вдруг
Приезжие развлечься, чтоб скоротать
досуг,
Верх эти два бургунда немедля брали в
ней
К великой чести Гунтера и всей страны
своей.
Участвовать в забавах хотелось даже
тем,
Кто из-за ран недавно не мог ходить
совсем.
Теперь же снова с ними тягались их
друзья
В умении владеть щитом, в метании
копья.
Приветливый хозяин был щедр на
угощенье —
Ведь королю зазорно, когда за
упущенья
Или за скупость гости корят его
потом.
Всегда охотно сиживал он с ними за
столом.
Сказал он на прощанье: «Я вам припас
дары,
И взять их до отъезда вы будете
добры.
Прошу, не отвергайте даянья моего.
Вам по заслугам, витязи, вручаю я
его».
Ему в ответ датчане: «Спасибо вам за
пир,
Но мы хотим, чтоб с нами вы заключили
мир.
Без этого из Вормса нас отпускать
грешно —
Довольно вами Дании потерь нанесено».
Хотя здоров и крепок был вновь король
датчан,
Хоть Людегер Саксонский оправился от
ран,
Их войско претерпело и впрямь большой
урон.
Посовещаться с Зигфридом был Гунтер
принуждён.
Спросил он нидерландца: «Скажи, что
делать нам?
Заложники уедут заутра по домам,
Но прежде мир желают со мною
заключить.
Как быть мне? — вот чему меня
прошу я научить.
Условья мира, Зигфрид, я от тебя не
скрою.
Пятьсот коней, гружённых казною золотою,
Дать в выкуп обещает мне побеждённый
враг».
Ответил витязь: «Поступать не
подобает так.
Нет, отпустите пленных без выкупа
домой,[64]
А чтоб они не смели идти на вас
войной,
Обоих государей заставьте слово дать
На вас и ваших подданных вовек не
нападать».
«Согласен», — молвил Гунтер и с
Зигфридом вдвоём
Заложникам немедля пошёл сказать о
том,
Что золота не примет от пленников
своих.
Пусть отправляются домой, где все
заждались их.
Послушавшись совета, который Гернот
дал,
Щиты с казною[65] Гунтер велел доставить в зал,
И каждому на долю досталось от него
Пять сотен марок золотом иль более
того.
Король гостей не раньше в дорогу
отпустил,
Чем каждый из приезжих Кримхильду
посетил,
Чтоб и она, и Ута могли проститься с
ним.
Герои были польщены вниманием таким.
Вновь после их отъезда притих дворец
пустынный.
Остался в нём лишь Гунтер с роднёю и
дружиной.
Вершил дела правленья он днём, а
ввечеру
Со свитой вместе навещал
красавицу-сестру.
Отважный Зигфрид тоже решил покинуть
двор,
Где так и не добился Кримхильды до
сих пор.
Был опечален Гунтер, но возражать не
смел.
По счастью, гостя удержать млад
Гизельхер сумел.
Воскликнул он: «Куда вы и чем вам
плохо тут,
Где двор и брат мой Гунтер так любят
вас и чтут,
Где столько знатных женщин, чья
прелесть тешит глаз?
Нет, Зигфрид благороднейший, не
покидайте нас!»
Сказал могучий Зигфрид: «Таким речам
я рад.
Пусть с нас щиты снимают, коней ведут
назад.
На родину бы отбыл я до скончанья
дня,
Но юный друг мой Гизельхер отговорил
меня».
Вот так был Зигфрид в Вормсе остаться
принуждён,
Но на судьбу за это не обижался он:
В каких других владеньях, в каком
другом краю
Он мог бы видеть каждый день любимую
свою?
Гостил он у бургундов, пленён красой
её,
И проводил в забавах беспечное житьё,
Хоть с каждым днём сильнее его томила
страсть,
Из-за которой суждено ему и было
пасть.
|
