Авентюра II
О Зигфриде
В ту пору в Нидерландах[12] сын королевский жил.
От Зигмунда Зиглиндой рождён на свет
он был.
И рос, оплот и гордость родителей
своих,
На нижнем Рейне в Ксантене, столице
крепкой их.
Носил он имя Зигфрид и, к славе
сердцем рьян,
Перевидал немало чужих краёв и стран,
Отвагою и мощью везде дивя людей.
Ах, сколько он в Бургундии нашёл
богатырей!
Ещё юнцом безусым был королевич
смелый,
А уж везде и всюду хвала ему гремела.
Был так высок он духом и так пригож
лицом,
Что не одной красавице пришлось
вздыхать о нём.
Отменно воспитали родители его,[13]
Хоть был природой щедро он взыскан
без того.
Поэтому по праву воитель молодой
Считался украшением страны своей
родной.
Когда ж герою время жить при дворе
пришло,
Его там каждый встретил сердечно и
тепло.
Он стал желанным гостем в кругу
прекрасных дам,
Он им пришёлся по сердцу и это видел
сам.
Отныне с пышной свитой он начал
выезжать.
Богато одевали его отец и мать.
Он у мужей, искусных в совете и в
бою,
Учился быть правителем и честь блюсти
свою.
Стал скоро в состоянье носить доспехи
он,
Затем что был с рожденья бесстрашен и
силён.
На женщин всё упорней он пылкий взор
стремил.
Его вниманье льстило им: любой был
Зигфрид мил.
Узрев, что сыну время сан рыцарский
носить,
Велел вассалов Зигмунд на пир к себе
просить
И в сопредельных землях дал знать
через гонцов,
Что дарит платьем и конём своих и
пришлецов.
На празднество созвали всех юношей,
чей род
По возмужанье право стать рыцарем
даёт,
И препоясал Зигмунд в день торжества
того
Мечом и королевича, и сверстников
его.[14]
Про праздник тот рассказы дивят людей
поныне.
Гостеприимный Зигмунд был щедр на
благостыню.
Радушней, чем Зиглинда, не знал
хозяйки мир.
Недаром столько витязей к ним
съехалось на пир.
Всем однолеткам сына — четырёмстам
бойцам
Король одежду роздал: над ней немало
дам
В честь Зигфрида трудились все дни до
торжества.
Они каменья в золото оправили сперва,
А после их нашили на бархат
дорогой —
Ведь смелым и пристало носить наряд
такой.
Был в день солнцеворота тот пышный
праздник дан,
Где принял Зигфрид рыцаря достоинство
и сан.
Пошли оруженосцы и рыцари в собор.
Служили, как ведётся со стародавних
пор,
Юнцам мужи и старцы на этих
торжествах.
Все ожидали празднества с веселием в
сердцах.
Пока во славу Божью обедня в храме
шла,
Толпа простого люда на площади росла.
Народ валил стеною: не всякому опять
Чин посвященья в рыцари удастся
увидать.
Потом воитель каждый был оделён
конём.
Большой турнир устроил король перед
дворцом.
Дрожмя дрожали стены от грохота
копыт —
Всегда потеха ратная отважных
веселит.
Сшибались молодые и старые бойцы.
Обламывались копий калёные концы,
Со свистом отлетая с ристалища к
дворцу.
Усердно бились витязи, как удальцам к
лицу.
Но поднял Зигмунд руку, и развели
бойцов.
Ах, сколько там валялось изрубленных
щитов
И сколько с их застёжек попадало
камней!
Они траву усеяли, как жар, сверкая в
ней.
Потом за стол уселся с гостями
властелин.
Для них не пожалел он отборных яств и
вин.
В одно мгновенье ока прошла усталость
их.
Король на славу чествовал приезжих и
своих.
Весь день, до поздней ночи, гуляли
храбрецы.
В искусстве состязались бродячие
певцы,
А гости награждали их от своих
щедрот.
Тот пир прославил Зигмунда и весь его
народ.
Король позволил сыну,[15] как делал встарь и сам,
В лен города и земли пожаловать
друзьям,
И сверстников отважных так оделил
герой,
Что был своей поездкою доволен гость
любой.
Семь дней тянулся праздник, не молкли
шум и смех,
И золотом Зиглинда одаривала всех,
Чтоб сын её пригожий стал людям мил и
люб:
Не будет тот им по сердцу, кто на
даянье скуп.
Стал самый бедный шпильман[16] за эти дни богат.
Был каждый приглашённый так щедр и
тороват,
Как будто жить осталось ему лишь до
утра.
Пышней и расточительней не видел мир
двора.
Когда ж простились гости с радушным
королём,
Знатнейшие вассалы речь завели о том,
Что Зигфриду пора бы воссесть на
отчий трон.
Но даже слышать не хотел об этой
чести он.
Пока живут на свете его отец и мать,
Он, сын их, на корону не станет
притязать;
Но если враг посмеет грозить родной
стране,
Заменит он родителя охотно на войне.
|
