Авентюра XII
О том, как Гунтер
позвал Зигфрида на пир
Брюнхильда задавала себе вопрос
всегда:
«С какой Кримхильда стати так чванна
и горда?
Ведь муж моей золовки поныне наш
вассал,
Хотя уже давно у нас на службе не
бывал».
Брюнхильду эти мысли не раз лишали
сна.
В душе она глубоко была уязвлена
Тем, что на службу Зигфрид досель не
прибыл к ней,
И правду выведать сполна хотела всё
сильней.
Тогда она у мужа осведомилась ловко,
Нельзя ль ей будет снова увидеться с
золовкой.
Но хоть вопрос подобный невинен был
вполне,
Король ответил нехотя красавице-жене.
Сказал державный Гунтер: «Об этом
позабудь.
От Ксантена до Вормса не столь
короток путь,
Чтоб приглашать Кримхильду сюда имел
я право», —
На что Брюнхильда молвила надменно и
лукаво:
«Как подданный ни знатен, как ни
прославлен он,
Всё ж воля государя и для него
закон».[121]
Король лишь усмехнулся — ему-то лучше
знать,
Что в Вормсе жил не как вассал его
отважный зять.
Взмолилась королева: «Мой милый муж,
устрой,
Чтобы приехал Зигфрид сюда с твоей
сестрой.
Давным-давно с Кримхильдой нам
повидаться надо.
Поверь, что буду встрече с ней я
бесконечно рада.
О том, как с ней, прекрасной душою и
лицом,
Перед моею свадьбой сидели мы вдвоём,
Поныне вспоминаю с большой любовью я.
Была достойна Зигфрида, мой друг,
сестра твоя».
Брюнхильда так просила, что Гунтер
уступил:
«Знай, в Вормсе их увидеть я сам бы
счастлив был.
Не трать же слов напрасно — согласье
я даю
Их пригласить через гонцов на Рейн, в
страну мою».
Она ему: «Так жажду я свидеться с
родными,
Что ты сказать мне должен, кого
пошлёшь за ними,
Когда велишь в дорогу отправиться
гонцам
И скоро ли мой зять с женой прибудут
в гости к нам».
«Скажу, — король ответил. —
Я ленников своих
Пошлю к ним три десятка». К себе
призвал он их
И снарядил в дорогу, Брюнхильда ж
припасла
По платью пребогатому для каждого
посла.
Державный Гунтер молвил: «Запомните,
герои:.
Когда посольство примут мой зять с
моей сестрою,
Вы им передадите дословно от меня,
Что любит их по-прежнему вся
вормсская родня,
Что мы с женой их просим пожаловать
сюда
И будем за согласье признательны
всегда,
Что мы обоих в гости к солнцевороту
ждём
И что они найдут у нас заслуженный
приём.
Моей сестре особо скажите, что она
С супругом непременно приехать к нам
должна,
А Зигмунда уверьте, когда вас примет
он,
Что здесь, на Рейне, чтут его и шлют
ему поклон».
Тут дамы, и Брюнхильда, и
королева-мать
Немало наказали приветов передать
Всем тем, кто в Нидерланды с
Кримхильдой отбыл встарь,
И отправляться приказал посланцам
государь.
Готов посольство править был каждый
из гонцов,
Они проворно сели на добрых скакунов
И понеслись галопом — неблизкий путь
их ждал.
Охрану им надёжную король в дорогу
дал.
Послы скакали быстро и не щадя коней,[122]
Но к Зигфриду попали лишь через
двадцать дней.
Он в замке нибелунгов в ту пору
находился.
В Норвежской марке замок тот на
скалах громоздился.
Король с женою были чуть свет
извещены,
Что витязи явились к ним из чужой
страны:
Они — в бургундском платье и вид у
них лихой.
Кримхильда с ложа спрыгнула, вняв
новости такой.
Во двор велела глянуть она одной из
дам,
И та ей объявила, что видит Гере там
И что успели гости уже сойти с седла.
В волненье мысль о земляках
Кримхильду привела.
«Взгляни, мой друг, кто прибыл в наш
замок на заре.
Стоит, — она вскричала, —
граф Гере во дворе.
Сюда его с друзьями прислал мой милый
брат».
Бесстрашный Зигфрид ей в ответ:
«Таким гостям я рад».
Встречать гонцов из Вормса сбежался
замок весь.
Им выказать радушье любой считал за
честь.
Возликовал и Зигмунд,[123] про их приезд узнав:
Король был стар, но сохранил
гостеприимный нрав.
Тут отвели покои для отдыха гостей,
И челядь у приезжих взяла их лошадей.
Затем послов позвали в большой
приёмный зал,
Где Зигфрид близ жены своей на троне
восседал.
Они учтиво встали, когда вошли гонцы.
Тепло был принят Гере, а с ним и все
бойцы,
Которым Гунтер ехать в посольство
повелел.
Маркграфу предложили сесть, но он не
захотел.[124]
«Хотя с дороги дальней немудрено
устать,
Нам, государь, пред вами дозвольте
постоять,
Пока мы не расскажем, как надлежит
гонцам,
С чем Гунтер и Брюнхильда нас сюда
прислали к вам.
Садиться нам не время: мы передать
должны
Привет, что шлют вам Ута, а с ней её
сыны —
Млад Гизельхер и Гернот, родные и
друзья,
И все, кого, сбираясь в путь, успел
увидеть я».
«Пусть бог, — промолвил Зигфрид, —
воздаст шурьям моим,
А я люблю их нежно и доверяю им.
Моя супруга — также. Теперь сказать
должны вы,
По-прежнему ль мои друзья здоровы и
счастливы.
Давно я их не видел. Быть может,
кто-нибудь
Дерзнул за это время на честь их
посягнуть?
Коль так, приду на помощь я им, как в
дни былые,
И недруг их поплатится за умышленья
злые».
Отважный витязь Гере сказал ему в
ответ:
«Живут мои владыки без горестей и
бед.
Они на пир весёлый вас, государь,
зовут.
Ведь Зигфрида, поверьте мне, глубоко
в Вормсе чтут.
Они супругу вашу приехать просят с
вами,
Как только снова минёт зима с её
снегами.
До дня солнцеворота вас будут
дожидаться».
Король ему: «Едва ль смогу с роднёй я
повидаться».
Тогда посол бургундский заговорил
опять:
«На Рейн зовёт вас Ута, супруги вашей
мать,
И Гизельхер, и Гернот. Грех им не
дать согласья:
Сестру и зятя вновь обнять почтут они
за счастье.
Брюнхильда, королева и госпожа моя,
Со свитою вас просит о том же, что и
я.
Она б безмерно рада увидеть вас
была».
Пришлась Кримхильде по сердцу такая
речь посла.
В родстве был с нею Гере. На радостях
она
Маркграфа усадила и всем дала вина.
Тут старый Зигмунд тоже пришёл в
приёмный зал
И там, бургундов увидав, приветливо
сказал:
«Вам, Гунтеровы люди, вам, витязи,
привет!
Что ж вы не появлялись здесь целых
десять лет,[125]
С тех пор как сын мой Зигфрид
Кримхильде стал супругом?
Не подобает своякам пренебрегать друг
другом».
Посланцев ободрило радушие такое.
Усталость и заботы с них сняло как
рукою.
За стол их усадили, и пир пошёл
честной.
Не обделили яствами гонцов король с
женой.
Шло девять дней веселье у Зигфрида с
посольством,
Но, наконец, пресытясь хозяйским
хлебосольством,
Бургунды намекнули, что время ехать
им.
Тогда король прийти к нему велел
друзьям своим.
В таких словах совета у них он
попросил:
«Меня мой шурин Гунтер на праздник
пригласил.
Мне самому в охоту увидеть свояка,
Да больно до Бургундии дорога далека.
Зовут со мной Кримхильду на Рейн мои
шурья,
Но утомить в дороге боюсь супругу я
И сам не знаю — ехать или не ехать
мне,
Хоть тридевять земель пройду, чтоб
услужить родне».
Ответили вассалы: «Езжайте в добрый
час,
Коль погостить на Рейне охота есть у
вас,
Но пусть сопровождает вас тысяча
бойцов,
Чтоб с честью были приняты вы у своих
шурьёв».
Тут Зигмунд Нидерландский вошёл и
слово взял:
«Что ж, сын мой, об отъезде отцу ты
не сказал?
Рад, если ты не против, я буду к вам
примкнуть
И сотню добрых витязей возьму с собою
в путь».
«Коль ехать вам угодно, любезный мой
отец,
Я буду только счастлив, —
ответил удалец. —
Мы выступим отсюда через двенадцать
дней».
Дал Зигфрид спутникам своим одежду и
коней.
Когда сказали Гере и остальным
гонцам,
Что Зигфрид согласился прибыть на пир
к шурьям,
Уехали бургунды к владыке своему
С известьем, что на празднество
прибудет зять к нему.
Король и королева, как говорят
сказанья,
Подарков столько дали посланцам на
прощанье,
Что не смогли их кони подобный груз
поднять
И вьючных лошадей на Рейн с собой
пришлось им гнать.
С отцом совместно Зигфрид дружинников
одел,
А Эккеварт на совесть о дамах
порадел:
Маркграф велел, чтоб были для них
привезены
Наряды наилучшие со всех концов
страны.
Щиты и сёдла стали готовить удальцы.
Все, кто на Рейн сбирались, — и
дамы и бойцы —
В избытке получили, что нужно было
им.
Вёз Зигфрид свиту пышную с собой к
друзьям своим.
Меж тем гонцы скакали дорогою
знакомой,
И через три недели посольство было
дома,
И Гере спрыгнул наземь с седла перед
дворцом,
Где он тепло и радостно был встречен
всем двором.
С расспросами пристали и стар и млад
к гонцу,
Но он ответил вормсцам, как витязю к лицу:
«Всё Гунтер сам расскажет, увидевшись
со мной»,[126] —
И в зал пошёл, где ожидал послов
король с роднёй.
Вскочил он им навстречу. Затем его
жена
Сказала, как посланцам признательна
она
За службу и усердье. Потом король
спросил:
«Маркграф, как принял вас мой зять,
который мне мил».
«Зарделся, — молвил Гере, —
от радости он весь,
Когда ему с супругой от вас привёз я
весть.
Вам с госпожой Брюнхильдой его отец и
он
Шлют самый искренний привет и
дружеский поклон».
Тогда вопрос маркграфу Брюнхильда
задала:
«Всё так же ли Кримхильда учтива и
мила,[127]
И вправду ли приедет она к нам с
мужем в гости?»
Ответил Гере доблестный: «Сомненья в
том отбросьте».
Посла к себе и Ута велела пригласить,
Чтоб о здоровье дочки его
порасспросить,
И радостью исполнил он королеву-мать,
Сказав, что вскорости она обнимет
дочь опять.
Поведали посланцы, как щедр был
Зигфрид к ним,
Их одарив казною и платьем дорогим.
Пленили всех вассалов трёх
братьев-королей
Подарки эти пышностью и красотой
своей.
«Нетрудно, — молвил
Хаген, — казаться тороватым,
Когда владеешь кладом, у нибелунгов
взятым.
До самой смерти Зигфрид не расточит
тот клад.
Заполучить в Бургундию его я был бы
рад».[128]
Весь Вормс нетерпеливо гостей высоких
ждал.
Их поскорей увидеть мечтал любой
вассал,
И рук не покладая с зари и до зари
К приезду их готовили дворец
богатыри.
И стольник Ортвин Мецский, и чашник
Синдольт смелый
Без отдыха трудились — у них хватало
дела:
Уж коли пир назначен, зал в срок
убрать изволь.
Постельничего Хунольта дал в помощь
им король.
Начальник кухни Румольт с отрядом
поваров
Орудовал умело десятками котлов,
Чанов, кастрюль, кувшинов, горшков и
сковород.
Тот, кто на праздник явится, голодным
не уйдёт.
|
