Глава VII
КОШЕЛЕК ИЛИ ЖИЗНЬ
Шум
захлопнувшейся двери вывел Тома и Сару из задумчивости, и они поблагодарили Поножовщика
за сообщенные им сведения; последний внушал им меньше доверия с тех пор, как он
грубо, но искренне выразил свое восхищение Родольфом.
После
ухода Поножовщика ветер еще усилился, а дождь полил как из ведра.
Грамотей
и Сычиха, прятавшиеся на противоположной стороне улицы, увидели, что Поножовщик
свернул в сторону разрушенного дома. Вскоре его отяжелевшие шаги – следствие частых
возлияний этого вечера – заглохли среди завывания ветра и шума дождя,
хлеставшего по стенам домов.
Том и
Сара покинули кабак, невзирая на погоду, и отправились в сторону, противоположную
той, которую избрал Поножовщик.
– Они
у нас на крючке,[69]
– тихо сказал Грамотей. – Готовь пузырек с серной кислотой: внимание!
– Давай
снимем обувь, чтобы они не услыхали наших шагов.
– Ты
права, ты всегда бываешь права, Хитруша; я никогда бы не подумал об этом;
пойдем крадучись, как кошки.
Мерзкая
парочка сняла башмаки и стала пробираться в темноте вдоль домов…
Теперь
шум их шагов был настолько смягчен, что они могли следовать чуть ли не вплотную
за Томом и Сарой.
– К
счастью, извозчик ожидает нас на углу улицы, иначе мы промокли бы до
костей, – сказал Том. – Тебе не холодно, Сара?
– Быть
может, нам удастся выяснить что-нибудь у этого Краснорукого, – задумчиво
проговорила Сара, не отвечая на вопрос брата.
Они как
раз находились вблизи того места, где Грамотей решил совершить ограбление.
– Я
ошибся и пошел не по той улице, – сказал Том, – нам надо было
свернуть влево, в сторону разрушенного дома, чтобы выйти к тому месту, где нас
ожидает извозчик. Придется вернуться назад.
Грамотею
и Сычихе пришлось спрятаться в подъезде какого-то дома, чтобы не быть замеченными
Томом и Сарой.
– По
мне, пусть лучше отправятся в сторону развалин, – проговорил
Грамотей. – Если этот сударик будет фордыбачить… у меня есть одна
мыслишка…
Сара с
Томом снова миновали кабак и добрались до развалин. Этот разрушенный дом с зияющими
отверстиями подвалов являл собой нечто вроде глубокого рва, вдоль которого и
шла улица.
Вдруг
Грамотей прыгнул с ловкостью и силой тигра, схватил своей широченной рукой Тома
за горло и проговорил:
– Выкладывай
деньги, не то я сброшу тебя в эту дыру!
И
разбойник толкнул Тома, заставив его потерять равновесие: одной рукой он
удержал его на краю глубокой ямы, а другой зажал, как в тисках, руку Сары.
Прежде
нежели Том успел сделать хоть одно движение, Сычиха обчистила его карманы с
поразительной хваткой и проворством.
Сара не
вскрикнула, не попыталась вырваться.
– Отдай
им свой кошелек, Том, – сказала она спокойно и, обратившись к разбойнику,
добавила: – Мы не станем кричать, не причиняйте нам зла.
Тщательно
обшарив карманы своих жертв, попавших в расставленную им западню, Сычиха
обратилась к Саре:
– Покажи
руки: есть у тебя кольца? Нету колец, – продолжала, ворча, старуха. –
Какая незадача!
На
протяжении всей этой стремительной и неожиданной сцены хладнокровие не изменило
Тому.
– Хотите
заключить сделку? В моем бумажнике имеются лишь ненужные вам документы;
принесите мне его завтра, и вы получите двадцать пять луидоров, – сказал
он Грамотею, рука которого уже не так сильно сжимала его горло.
– И
чтобы при этом мы попались в ловушку? Дудки! – ответил грабитель. – А
теперь убирайся не оглядываясь. Счастье твое, что ты так дешево отделался.
– Минутку, –
сказала Сычиха. – Если он окажется покладистым, то получит обратно свой
бумажник, всегда можно договориться. – И, обратившись к Тому, спросила: –
Знаете долину Сен-Дени?
– Знаю.
– А
Сент-Уен знаете?
– Да.
– Против
Сент-Уена, где проходит дорога Восстания, местность ровная, среди полей там
далеко видно. Приходите туда завтра утром – один, с деньгами в кармане; вы
встретите там меня, и я верну вам бумажник: даешь – берешь.
– Да
он же подведет тебя под арест, Сычиха!
– Не
такая уж я дура!.. Там все видать как на ладони. У меня только один глаз… но
видит он хорошо; если этот господин придет с кем-нибудь, он никого не найдет: я
мигом улетучусь.
Саре
пришла в голову какая-то неожиданная мысль.
– Хочешь
хорошо заработать? – спросила она у Грамотея.
– Хочу.
– Видел
ты в кабаке, откуда мы вышли, – я только сейчас тебя узнала, –
повторяю, видел ли ты в кабаке мужчину, за которым зашел угольщик?
– Мужчину
с тонкими усиками? Как не видать… Я собрался мокрого места не оставить от этого
мерзавца, но не успел… Он оглушил меня двумя ударами и опрокинул на стол…
такого со мной еще не бывало… О, я отомщу ему!
– Да,
я говорю о нем, – сказала Сара.
– О
нем? – вскричал Грамотей; – Тысяча франков чистоганом, и я его убью.
– Сара! –
в ужасе крикнул Том.
– Негодяй!
Речь идет не о том, чтобы его убивать…
– Так
о чем же?
– Приходите
завтра в долину Сен-Дени, вы встретите там моего спутника, – продолжала
она, – убедитесь, что он один; он скажет вам, что надо сделать. И если вам
это удастся… я дам вам не тысячу, а две тысячи франков.
– Послушай,
чертяка, – шепотом сказала Сычиха, – тут можно хорошо заработать: это
– грачи, они, видно, хотят насолить своему врагу, а враг их – тот негодяй,
которого ты хотел прикончить… Надо пойти туда, но вместо тебя схожу я… Из-за
двух тысяч франков, старичок, стоит потрудиться.
– Ладно,
приду не я, а моя женушка, – заметил Грамотей. – Вы скажете ей, что
надо сделать, а я подумаю…
– Пусть
так, значит, завтра в час дня.
– Да,
в час дня.
– В
долине Сен-Дени?
– В
долине Сен-Дени.
– Между
Сент-Уеном и дорогой Восстания, в самом ее конце.
– Договорились.
– Я
верну вам бумажник.
– И
получите обещанные пятьсот франков и, кроме того, задаток в счет другого дела,
если вы не будете слишком требовательны.
– Теперь
идите направо, а мы пойдем налево. И не смейте следовать за нами, не то…
Грамотей
и Сычиха тут же исчезли.
– Сам
демон пришел нам на помощь, – проговорила Сара, – этот разбойник
может оказать нам услугу.
– Сара,
теперь мне страшно… – сказал Том.
– А
мне не страшно. Напротив, я надеюсь… но идем, идем скорее, я знаю теперь, где
мы находимся; до извозчика недалеко.
И они
быстрым шагом направились к площади Парижской богоматери.
Невидимый
свидетель присутствовал при этой сцене.
Свидетелем
этим был Поножовщик, укрывшийся от дождя в разрушенном доме. Сговор между Сарой
и злодеем, направленный против Родольфа, очень взволновал Поножовщика; он был напуган
той опасностью, которая грозила его новому другу, и сожалел, что не может
предотвратить ее. По всей вероятности, его ненависть к Грамотею и Сычихе
подогревала эти добрые чувства.
Поножовщик
решил предупредить Родольфа об ожидающей его беде; но как найти его? Он позабыл
адрес мнимого мастера по раскраске вееров. Возможно, Родольф больше не зайдет в
кабак «Белый кролик»; где же искать его? Занятый этими мыслями, Поножовщик
машинально последовал за Томом и Сарой; он увидел, что они сели на извозчика,
ожидавшего их у паперти собора Парижской богоматери.
Извозчик
тронул.
Блестящая
мысль пришла в голову Поножовщику, и он уцепился за задок экипажа.
В час
ночи извозчик остановился на бульваре Обсерватории, и Том с Сарой скрылись в одной
из близлежащих улочек.
Было
темным-темно. Поножовщик не мог найти ничего, что помогло бы ему на следующий
день более точно определить место, где он находился. Тогда с хитростью дикаря
он вытащил из кармана нож и сделал глубокий надрез на стволе дерева, возле
которого остановился экипаж. Затем он вернулся в свое жилище, от которого
отъехал довольно далеко. В эту ночь, впервые за долгое время, Поножовщик уснул
глубоким сном, который не был потревожен кошмаром о бойне сержантов, как он
называл этот кошмар на своем грубом языке.
|
