Увеличить |
XIV
Теперь рассказ пойдет совсем о другом. С тех пор, как Матиуш
высадился на необитаемом острове, все переменилось. Раньше было так, а теперь –
иначе. И сам Матиуш стал другим. Ему кажется, будто он видит сон или, наоборот,
проснулся, и все, что было раньше, ему приснилось. Чудно оттого, что все вдруг
стало иным.
Короли, придворные интриги, дети, негры – все отступило на
задний план. Словно не он, а кто-то другой вел войны, выигрывал и проигрывал
сражения, томился в заточении, совершал побеги, скитался переодетый по стране,
скрывался… Кто-то, о ком Матиуш слышал или с кем был даже знаком. Только очень
давно.
Сидит он на берегу моря и бросает в воду камешки. А вода
синяя-синяя! Кругом тишина и красота такая, что глаз не оторвешь! На душе у
Матиуша хорошо и спокойно. Никаких забот, хлопот, огорчений.
«Может, и правда все это мне приснилось? – думает
Матиуш. – Нет, это было наяву, только давным-давно.»
И вовсе не давным-давно, а совсем недавно. Просто Матиуш с
тех пор очень изменился. Странно, как это он не знал, что можно быть другим
человеком. Но кто же он на самом деле? Гордый, непреклонный король-реформатор
или тихий и задумчивый добровольный изгнанник-философ?
Да, Матиуш стал философом, то есть человеком, который
размышляет обо всем, что видит. Сидит целый день и думает. Но это вовсе не
значит, будто философы – бездельники. Мышление тоже труд, и очень тяжелый.
Между обыкновенным человеком и философом большая разница. Для обыкновенного
человека лягушка – просто лягушка, а философ увидит лягушку и думает: «Зачем
она существует в природе?»
Вместо того чтобы рассердиться и обругать своего обидчика,
как это делает обыкновенный человек, философ размышляет, почему один человек
задира и злюка, а другой нет?
Обыкновенный человек увидит что-нибудь хорошее у другого и
завидует, ломает себе голову: «Как бы мне тоже заиметь такую штуку?» А философ
предается раздумьям: «Как сделать, чтобы все было у всех людей?»
Вот таким человеком и стал Матиуш.
Сидит он на берегу и бросает в воду камешки. Со стороны
можно подумать: вот бездельник! Но это не так, в голове у него идет напряженная
работа, рождается тысяча вопросов.
«Что происходит в мозгу, когда человек думает? Почему
человек спит? И почему засыпаешь всегда незаметно? И вообще, что такое сон?
Почему мы растем, стареем, умираем?
Дерево тоже растет, становится трухлявым, болеет. А
сказать, что ему больно, бедное дерево не может. Почему?
А море живое? Если прислушаться, оно вздыхает, как
великан, а в непогоду стонет и воет. И все-таки оно неживое. Зато в море
водятся рыбы. И снова загадка: почему человек не может жить в воде, а рыба – на
суше?
До того как изобрели аэроплан, летали только птицы.
Чудно: муха умела летать, а человек – нет. Выходит, муха умней нас? Почему муха
ползает по потолку, по стенам, по стеклу, а если попробовал бы человек, то упал
бы и разбился?
Интересно, есть у птиц свои птичьи слова? Когда канарейка
поет, понимают ее другие канарейки или нет?»
В голове у Матиуша – тысяча вопросов, и на все надо ответить
самому, потому что нет у него ни книг, ни товарищей, ни учителей. Получается,
будто он ученик и учитель одновременно. И это ему нравится. Раньше он обо всем
спрашивал иностранца-гувернера или капитана, но те никогда не могли объяснить
ему так понятно, как он объясняет себе сам.
И вообще у Матиуша такое ощущение, будто он не один. Человек
в одиночестве скучает, а Матиушу не скучно. Он рассуждает сам с собой, и ему
кажется, словно у него много собеседников. Почему это?
«Наверно, в голове у нас много-много малюсеньких
человечков, и каждый что-то знает, говорит свое. Иногда они спорят, ссорятся,
потом мирятся и дают друг другу советы. Почему, например, в памяти всплывает
внезапно то, о чем ты давно забыл? Наверно, малютка, которому поручили это
дело, заснул, а проснувшись, напомнил тебе то, о чем позабылось. Таинственные
существа, эти мысли-малютки! А может, это не живые существа, а маленькие
механизмы, пружинки или что-то вроде фонографа? [5]Нет, приборы и механизмы делаются из железа
на фабриках, они сами не умеют говорить.
В крови тоже есть крохотные существа – красные и белые
кровяные тельца, которые молено увидеть только под микроскопом. И в воде есть
микробы, их тоже невооруженным глазом не разглядишь. Наверно, ученые не
изобрели еще таких увеличительных стекол, через которые молено увидеть
мысли-малютки.
А может, и в сердце они живут. Соберется много грустных
человечков, и на сердце становится тяжело. А развеселятся, разыграются шалуны –
на сердце легко и радостно.
А что такое совесть? Не самый ли это главный человечек,
который знает, что молено делать, а чего нельзя. И все остальные его слушаются,
как ученики – учителя. А когда не слушаются, человек совершает дурные поступки.
Если это так, тогда понятно, почему один и тот же человек может поступать то
хорошо, то плохо.»
Иногда Матиушу кажется, будто в голове у него идет настоящий
бой. Одни побеждают, другие терпят поражение. Похоже, там тоже есть свои
министры и войско. А самая главная мысль – как матка в пчелином улье. Пчелы
перелетают с цветка на цветок, и мысли передаются от одного человека другому.
Матиушу, например, передались некоторые мысли министров, лорда Пакса, папины и
мамины мысли и далее бабушкины и прадедушкины.
Сидит Матиуш на берегу, бросает в воду камешки, а мысли, как
пчелы, роятся в голове. И чудится Матиушу: он – на уроке, только не один у него
учитель, а тысяча или миллион. Но никто друг друга не перебивает, все говорят
по очереди, и первым отзывается тот, кто нужнее.
Может, никаких человечков и нет, просто Матиуш выдумал их,
чтобы было интересней.
Надоест смотреть на море, Матиуш идет в лес – к муравейнику.
Сядет на пенек и наблюдает за муравьями. Это тоже очень интересно. Бросит
листик или кусочек коры и глядит, как муравьишка его к себе в муравейник тащит.
А то возьмет осторожно муравья и посадит на руку; тот мечется, суетится,
убежать хочет. Матиуш поднимет палец, а муравей думает, что это гора.
Перебирает лапками-крючочками, бегает взад-вперед по ладони и воображает, будто
десятки верст сделал. Вот чудак!
А то вынесет Матиуш клетку с канарейкой, повесит на сук,
откроет дверцу и ждет, что она станет делать. Канарейки с воли не понимают, о
чем поет канарейка-узница, и не любят ее. Однажды Матиуш выпустил свою
канарейку, они накинулись на нее и чуть не заклевали. А ему казалось, между
ними никакой разницы нет: и это желтая, и те. И поют одинаково. Но, значит,
есть разница, если они не признают ее.
Канарейка в клетке скок-скок с жердочки на жердочку и поет.
А канарейки с воли слушают и что-то щебечут в ответ. Подлетит канарейка-узница к
открытой дверце, повертит головкой, защебечет – словно советуется, как быть.
Взмахнет крылышками, вот-вот улетит, но нет – раздумала. Иногда осмелеет
трусишка, выпорхнет из клетки, но тут же опустится на нее снаружи: боязно,
видно, покидать темницу. Канарейки с воли переговариваются с пленницей, но
Матиуш не понимает птичьего языка и не знает, ссорятся они или просто
спрашивают, откуда она. То ли завидуют ее позолоченной клетке, то ли смеются,
что летать разучилась.
«Ничего, привыкнут, – думает Матиуш. – Моя
канарейка может многому их научить. И они знают много такого, чего она не
знает.»
Сколько в природе интересных загадок!
Со стороны кажется, будто Матиуш ничего не делает. Но у него
каждая минута занята, а когда наступает вечер, не хочется спать ложиться.
Вечером на небе загораются звезды. Матиуш глядит на них,
словно впервые видит. Неужели они такие же большие, как наша Земля? А есть ли
там люди, пчелы, мухи? Человек по сравнению с океаном или Вселенной – жалкая
козявка. Матиуш пробовал сосчитать звезды на небе, да сбился со счета.
|