ЭПИЛОГ
Вернувшись
домой, оба друга нашли письмо от Атоса, который назначил им на следующее утро
свидание в гостинице «Карл Великий».
Они
легли очень рано, но оба долго не могли заснуть.
Когда
человек достигает своей заветной цели, успех всегда лишает его сна, – по
крайней мере, на первую ночь.
На
другой день в назначенный час оба они отправились к Атосу. Они увидали графа и
Арамиса одетыми подорожному.
– Вот
как! – сказал Портос. – Значит, мы все уезжаем? Я тоже уже начал свои
сборы.
– Ну
конечно! – сказал Арамис. – Раз Фронды больше нет, в Париже нечего
делать. Госпожа де Лонгвиль пригласила меня погостить несколько дней в
Нормандии и поручила мне на время крестин ее ребенка приготовить ей квартиру в
Руане. Я еду исполнять это поручение; затем, если не будет ничего нового, вернусь
в свой монастырь Нуази-ле-Сек.
– А
я, – сказал Атос, – возвращаюсь в Бражелон. Вам известно, мой дорогой
д'Артаньян, что я теперь лишь добрый и честный сельский житель. У бедняжки
Рауля нет другого состояния, кроме моего. Как приемный отец, я должен позаботиться
о его имуществе.
– А
что вы сделаете с Раулем?
– Я
оставлю его вам, мой друг. Во Франции скоро будет война, и вы возьмете его с
собой. Я боюсь, как бы пребывание в Блуа не сбило его с толку. Возьмите его с
собой и научите быть таким же храбрым и честным, как вы сами.
– А
я, – сказал д'Артаньян, – раз уж лишаюсь вас, то, по крайней мере,
постоянно буду видеть его милое лицо, и хотя он еще дитя, но так как вся душа
ваша вложена в него, дорогой Атос, мне будет казаться, что вы со мной, что вы
помогаете мне и ободряете меня.
И четыре
друга обнялись со слезами на глазах.
Затем
они расстались, не зная, свидятся ли когда-нибудь еще. Д'Артаньян вернулся
вместе с Портосом на Тиктопскую улицу. Портоса по-прежнему все мучил вопрос,
кто был человек, которого он убил. Подойдя к гостинице «Козочка», они увидели,
что карета барона уже готова и Мушкетон сидит на лошади.
– Послушайте,
д'Артаньян, – сказал Портос, – бросьте службу и поедемте со мной в
Пьерфон, Брасье или Валлон. Мы состаримся вместе, вспоминая наших друзей.
– Нет, –
сказал д'Артаньян. – Скоро начнется война, и я должен участвовать в ней. Я
надеюсь еще чего-нибудь добиться.
– Чем
же вы хотите быть?
– Маршалом
Франции, черт возьми!
– Ах! –
воскликнул Портос, так до конца и не свыкнувшийся с гасконской хвастливостью
своего друга.
– Поедемте
со мной, Портос. Я сделаю вас герцогом.
– Нет, –
сказал Портос. – Мустон больше не хочет воевать. Кроме того, мне
приготовлена дома торжественная встреча, чтобы соседи лопнули с досады.
– На
это я не могу ничего возразить, – сказал д'Артаньян, знавший тщеславие
новоиспеченного барона. – Итак, до свидания, мой друг.
– До
свидания, милый капитан, – сказал Портос. – Вы знаете, что вы всегда
будете желанным гостем в моем замке.
– Да, –
сказал д'Артаньян. – После похода я приеду к вам.
– Карета
господина барона подана, – провозгласил Мушкетон.
Оба
друга расстались, крепко пожав друг другу руку. Д'Артаньян, стоя на пороге
гостиницы, с грустью смотрел вслед удалявшемуся Портосу.
Но тот,
не отойдя и на двадцать шагов, вдруг остановился, ударил себя по лбу и вернулся
назад.
– Вспомнил, –
заявил он.
– Что
такое? – спросил д'Артаньян.
– Кто
был нищий, которого я убил.
– В
самом деле? Кто же это был?
– Каналья
Бонасье!
И
Портос, в восторге от того, что наконец отделался от заботы, быстро догнал
Мушкетона и скрылся с ним за поворотом улицы.
Д'Артаньян
с минуту стоял неподвижно, глубоко задумавшись, потом, оглянувшись, увидел
прекрасную Мадлен, которая, стоя на пороге гостиницы, смотрела на него, не
зная, как держать себя с ним после его блистательного повышения в чине.
– Мадлен, –
сказал ей гасконец, – отведите мне комнату в бельэтаже: как-никак я теперь
капитан мушкетеров. Но сохраните за мной все же комнатку наверху: никогда не
знаешь, что может случиться.
|
