Глава 15. ОСПОДИ ИИСУСЕ
Подъехав
к дому, Мордаунт увидел д'Артаньяна, сидевшего на пороге, и солдат, которые, не
снимая оружия, расположились отдохнуть на траве в садике.
– Эй, –
закричал он прерывающимся голосом, запыхавшись от быстрой скачки, – пленники
еще здесь?
– Да,
сударь, – отвечал сержант, живо вскакивая на ноги и поднося руку к шляпе;
солдаты последовали его примеру.
– Отлично,
отправьте их немедленно с конвоем из четырех человек ко мне на квартиру.
Четверо
солдат приготовились исполнить приказание.
– Что
вам угодно? – спросил д'Артаньян, принимая насмешливый вид, хорошо
знакомый нашим читателям. – Объясните, пожалуйста, в чем дело?
– В
том, – ответил Мордаунт, – что я приказал четырем конвойным взять
пленников, захваченных сегодня утром, и отвести их ко мне на квартиру.
– А
почему это? – спросил д'Артаньян. – Извините за любопытство, но вы
сами понимаете, что мне любопытно знать причину такого распоряжения.
– А
потому, что эти пленники принадлежат мне, – высокомерно заявил
Мордаунт, – и я могу распоряжаться ими по своему усмотрению.
– Позвольте,
позвольте, молодой человек, – прервал его д'Артаньян, – мне кажется,
вы ошибаетесь: пленники обычно принадлежат тем, кто их захватил, а не тем, кто
при этом присутствовал. Вы могли захватить милорда Винтера, вашего дядю, если
не ошибаюсь; но вы предпочли убить его, и прекрасно. Мы с дю Валлоном тоже
могли бы убить этих двух дворян, но мы предпочли взять их в плен; что кому
нравится.
Губы
Мордаунта побелели.
Д'Артаньян,
поняв, что дело принимает дурной оборот, забарабанил на двери гвардейский марш.
При
первых же тактах этой музыки Портос вышел и стал рядом с товарищем, причем ноги
его упирались в порог, а голова доставала до притолоки.
Маневр
этот не ускользнул от Мордаунта.
– Сударь, –
заговорил он, начиная горячиться, – ваше сопротивление бесполезно. Эти пленники
только что отданы мне моим славным покровителем, главнокомандующим Оливером Кромвелем.
Эти
слова как громом поразили д'Артаньяна. В висках у него застучало, в глазах
помутилось; он понял жестокий умысел молодого человека, и его рука невольно
потянулась к эфесу.
Портос
молча следил за д'Артаньяном, готовый последовать его примеру.
Этот
взгляд Портоса скорее встревожил, чем ободрил д'Артаньяна; он уже раскаивался,
что прибегнул к помощи грубой силы Портоса, когда надо было действовать главным
образом хитростью.
«Открытое
сопротивление, – быстро подумал он, – погубит нас всех; друг мой,
д'Артаньян, докажи этому змеенышу, что ты не только умнее, но и хитрее его».
– Ах, –
произнес он, почтительно кланяясь Мордаунту, – отчего вы не сказали этого
раньше, сударь? Так, вы явились к нам от имени Оливера Кромвеля, знаменитейшего
полководца нашего времени?
– Да,
я прямо от него, – сказал Мордаунт, слезая с лошади и передавая ее одному
из солдат.
– Что
же вы не сказали этого раньше, молодой человек? – продолжал
д'Артаньян. – Вся Англия принадлежит Оливеру Кромвелю, и раз вы требуете
пленников от его имени, мне остается только повиноваться. Берите их, сударь,
они ваши.
Мордаунт
успокоился, а потрясенный Портос с недоумением взглянул на д'Артаньяна и уже
раскрыл рот, чтобы заговорить.
Но
д'Артаньян наступил ему на ногу, и Портос сразу догадался, что его товарищ
ведет какую-то хитрую игру.
Мордаунт,
держа в руке шляпу, уже ступил на порог и готовился пройти мимо двух друзей в
комнату, подав знак своим четырем солдатам следовать за ним.
– Виноват, –
остановил его д'Артаньян, с любезной улыбкой кладя руку на плечо молодого
человека. – Если славный генерал Оливер Кромвель отдал вам наших
пленников, то, конечно, он письменно закрепил акт передачи?
Мордаунт
круто остановился.
– Вероятно,
он дал вам записку на мое имя, хоть какой-нибудь клочок бумаги, подтверждающий,
что вы действуете от его имени? Будьте любезны вручить мне эту бумажку: она послужит
мне оправданием выдачи моих соотечественников. Иначе, вы понимаете, хоть я и
убежден в чистоте намерений генерала Оливера Кромвеля, все это получилось бы
весьма неблаговидно.
Сознавая
свой промах, Мордаунт отступил назад и свирепо посмотрел на д'Артаньяна, на что
тот ответил ему самой любезной и дружеской улыбкой.
– Вы
мне не верите, сударь? – спросил Мордаунт. – Это оскорбление.
– Я! –
вскричал д'Артаньян. – Чтобы я сомневался в ваших словах, любезный
господин Мордаунт! Сохрани боже! Я вас считаю достойным и безупречным
дворянином. Но позвольте мне быть вполне откровенным, – продолжал
д'Артаньян с простодушным выражением лица.
– Говорите,
сударь, – сказал Мордаунт.
– Господин
дю Валлон богат: у него сорок тысяч ливров годового дохода, а потому он не гонится
за деньгами. Я буду говорить только о себе.
– Что
же дальше, сударь?
– Так
вот, сударь, я не богат. У нас в Гаскони бедность не считается пороком. Там нет
богатых людей, и даже блаженной памяти Генрих Четвертый, король гасконский,
подобно его величеству Филиппу Четвертому, королю всей Испании, никогда не имел
гроша в кармане.
– Кончайте,
сударь, – прервал его Мордаунт, – вижу, к чему клонится ваша речь, и
если моя догадка правильна, я готов устранить это препятствие.
– О,
я всегда считал вас умным человеком, – сказал д'Артаньян. – Так вот в
чем дело, уж признаюсь вам откровенно. Я простой офицер, выслужившийся из
рядовых. Я зарабатываю на жизнь только своей шпагой, а это значит, что на мою
долю всегда выпадает больше ударов, чем банковых билетов. Сегодня мне удалось
захватить двух французов, кажется людей знатных, двух кавалеров ордена
Подвязки, и я мысленно говорил себе: «Теперь я богат». Я сказал: двух, потому
что в таких случаях дю Валлон, как человек состоятельный, всегда уступает мне
своих пленников.
Простодушная
болтовня д'Артаньяна окончательно успокоила Мордаунта.
Он улыбнулся,
сделав вид, что понимает, о чем хлопочет француз, и мягко ответил:
– Я
сейчас доставлю вам письменный приказ вместе с двумя тысячами пистолей. Но позвольте
мне теперь же увезти пленников.
– Не
могу, – возразил д'Артаньян. – Что вам стоит подождать какие-нибудь
полчаса? Я люблю порядок, сударь, и привык выполнять все формальности.
– Вы
забываете, сударь, – резко заметил Мордаунт, – что я здесь командую и
могу применить силу.
– Ах,
сударь, – сказал д'Артаньян, любезно улыбаясь Мордаунту, – сразу видно,
что хотя мы с господином дю Валлоном имели честь путешествовать в вашем
обществе, вы, к сожалению, все же нас еще мало знаете. Мы дворяне, и к тому же
вдвоем способны справиться с вами и вашими десятью солдатами. Прошу вас,
господин Мордаунт, не упрямьтесь; когда со мной идут напролом, я тоже
становлюсь на дыбы и делаюсь упрям, как бык, а мой товарищ, господин дю Валлон, –
продолжал д'Артаньян, – бывает в таких случаях еще упрямее и злее. Прошу
вас также не забывать, что мы посланы сюда кардиналом Мазарини, который
является представителем короля Франции. Таким образом, в данный момент мы
представляем в своем лице короля и кардинала и в качестве послов –
неприкосновенны. Я не сомневаюсь, что это обстоятельство хорошо известно
Оливеру Кромвелю, который столь же великий политик, как и полководец. Добудьте
же у него письменный приказ.
Ведь это
вам ничего не стоит, любезный господин Мордаунт!
– Да,
письменный приказ, – подтвердил Портос, начинавший понимать замысел
д'Артаньяна. – Больше ничего мы не требуем.
Несмотря
на все свое желание пустить в ход силу, Мордаунт хорошо понял основательность
доводов д'Артаньяна. К тому же ему внушала уважение репутация д'Артаньяна, и,
вспомнив о его утренних подвигах, он призадумался. Не зная, какие дружеские
отношения связывали четырех французов, он поверил, что д'Артаньян хлопочет
только о выкупе, и это рассеяло все его опасения.
Поэтому
он решил не только достать письменное предписание Кромвеля, но и вручить д'Артаньяну
две тысячи пистолей, – сумма, в которую сам Мордаунт оценил обоих
пленников.
Он
вскочил на лошадь и, приказав сержанту зорко следить за пленниками, поскакал
обратно и вскоре исчез.
– Превосходно! –
сказал д'Артаньян. – Четверть часа, чтобы доехать до палатки, и столько же
на возвращение. Это больше, чем нам нужно.
Не меняя
выражения лица, д'Артаньян повернулся к Портосу. Со стороны можно было подумать,
что он продолжает прерванный разговор.
– Друг
мой, Портос, – сказал он, глядя в упор на товарища, – выслушайте меня
внимательно… Во-первых, ни слова нашим друзьям о том, что вы сейчас слышали.
Пусть они не подозревают о нашей услуге.
– Хорошо,
понимаю, – сказал Портос.
– Ступайте
в конюшню и разыщите там Мушкетона; оседлайте вместе с ним лошадей, вложите
пистолеты в кобуры и выведите коней из конюшни в боковую улицу, так, чтобы
только осталось вскочить в седло. Об остальном позабочусь я сам.
Портос,
всецело доверяя ловкости своего друга, не возразил ни слова.
– Я
иду, – ответил он. – Только не зайти ли мне к ним в комнату?
– Нет,
это лишнее.
– В
таком случае будьте добры захватить мой кошелек, я оставил его на камине.
– Будьте
покойны.
Портос
направился своим ровным, спокойным шагом к конюшие. Когда он проходил мимо
солдат, те, хоть он и был французом, с невольным восхищением посмотрели на его
огромный рост и атлетическое сложение. За углом дома он встретил Мушкетона и
велел ему следовать за собой.
Тем
временем д'Артаньян вернулся к своим друзьям, продолжая насвистывать песенку, которую
он затянул, как только ушел Портос.
– Дорогой
Атос, я обдумал ваши слова и пришел к заключению, что вы правы. Теперь я жалею,
что ввязался в это дело. Вы правы: Мазарини плут. Потому я решил бежать вместе
с вами. Излишне об этом толковать; будьте наготове. Не забудьте захватить свои
шпаги: они – в углу и могут вам пригодиться дорогой. Да, а где же кошелек
Портоса? Вот он, отлично.
И
д'Артаньян положил кошелек к себе в карман. Двое друзей с недоумением смотрели
на него.
– Что
тут удивительного, скажите на милость? – продолжал д'Артаньян. – Я
заблуждался, и Атос открыл мне глаза. Вот и все. Подойдите сюда.
Оба
друга приблизились.
– Видите
эту улицу? – спросил д'Артаньян. – Туда приведут лошадей.
Выйдя из
дверей, вы повернете налево, вскочите на коней, и дело будет сделано. Не заботьтесь
ни о чем и ждите сигнала. Им будет мой крик «Господи Иисусе!»
– Но
вы даете слово бежать вместе с нами, д'Артаньян? – спросил Атос.
– Клянусь
богом.
– Хорошо, –
сказал Арамис, – я вас понял: при словах: «Господи Иисусе!» – мы выходим
из комнаты, прокладываем себе дорогу, бежим к лошадям, садимся верхом и скачем
во весь опор. Так?
– Великолепно.
– Видите,
Арамис, я всегда вам говорил, что д'Артаньян – лучший из нас всех, –
сказал Атос.
– Ну
вот, теперь вы мне льстите! – воскликнул д'Артаньян. – Позвольте
откланяться.
– Но
ведь вы бежите с нами, не так ли?
– Разумеется.
Не забудьте сигнал: «Господи Иисусе».
И
д'Артаньян вышел из комнаты тем же спокойным шагом, насвистывая прежнюю песенку
с того места, на котором прервал ее, входя к товарищам.
Солдаты
одни играли, другие спали, а двое сидели в стороне и фальшивыми голосами тянули
псалом: «Super fliimina Babylonis»[22].
Д'Артаньян
подозвал сержанта.
– Послушайте,
любезный, генерал Кромвель прислал за мной господина Мордаунта. Я отправляюсь к
нему и прошу вас зорко стеречь наших пленных.
Сержант
сделал знак, что не понимает по-французски.
Тогда
д'Артаньян с помощью жестов постарался объяснить ему свою просьбу.
Сержант
утвердительно закивал головой.
Д'Артаньян
направился в конюшню и нашел там всех лошадей, в том числе и свою, оседланными.
– Возьмите
каждый под уздцы по две лошади, – сказал он Портосу и Мушкетону, – и,
выйдя из конюшни, поверните налево, чтоб Атос и Арамис могли увидеть вас из
окна.
– И
тогда они выйдут? – спросил Портос.
– Сразу
же.
– Вы
не забыли мой кошелек?
– Будьте
покойны.
– Отлично!
Портос и
Мушкетон, ведя каждый по две лошади, отправились к своему посту.
Между
тем д'Артаньян, оставшись один, взял огниво, высек огонь и зажег им небольшой кусок
трута. Затем он вскочил в седло и, подъехав к открытым воротам, остановился
посреди солдат. Тут, лаская лошадь рукою, он вложил маленький кусочек
зажженного трута ей в ухо.
Только
такой хороший наездник, как д'Артаньян, мог решиться на подобное средство. Почувствовав
ожог, лошадь заржала от боли, поднялась на дыбы и заметалась, как бешеная.
Солдаты,
чтобы она их не задавила, бросились врассыпную.
– Ко
мне! Ко мне! – кричал д'Артаньян. – Держите! Держите! Моя лошадь
взбесилась!
Действительно,
глаза лошади налились кровью, и она вся покрылась пеной.
– Ко
мне! – продолжал кричать д'Артаньян, видя, что солдаты не решаются
подойти. – Ко мне! Помогите, она меня убьет. Господи Иисусе!
Едва
д'Артаньян произнес эти слова, как дверь домика отворилась и оттуда выбежали
Атос и Арамис со шпагами в руках. Благодаря выдумке д'Артаньяна путь оказался
свободным.
– Пленники
убегают! Пленники убегают! – вопил сержант.
– Держите!
Держите! – закричал д'Артаньян, отпуская поводья.
Разгоряченный
конь бросился вперед, сбив с ног двух-трех солдат.
– Стой!
Стой! – кричали солдаты, хватаясь за оружие.
Но
пленники были уже на лошадях и, не теряя ни мгновенья, поскакали к ближайшим городским
воротам. Посреди улицы они заметили Гримо и Блезуа, которые разыскивали своих
господ по всему городу.
Атос
одним знаком объяснил все своему Гримо, и слуги тотчас же присоединились к маленькому
отряду, который вихрем мчался по улице. Д'Артаньян скакал позади всех,
подстрекая товарищей своими криками. Беглецы, как призраки, пролетели в ворота
мимо стражи, которая, растерявшись, не успела остановить их, и очутились в
открытом поле.
Между
тем солдаты продолжали кричать: «Стой! Стой!», а сержант, догадавшись, что его
одурачили, рвал на себе волосы.
В эту
минуту вдали показался всадник, который приближался галопом, размахивая листом
бумаги.
Это был
Мордаунт, возвращавшийся с письменным приказом Кромвеля.
– Где
пленники? – вскричал он, соскакивая с лошади.
Сержант
не в силах был говорить; он молча указал Мордаунту на распахнутую дверь в пустую
комнату.
Мордаунт
бросился на крыльцо, понял все, испустил крик, словно у него вырвали сердце, и
упал без чувств на каменные ступени.
|