Глава 42. УМ И СИЛА
(Продолжение)
– Ну
вот, – сказал Портос, – опять баранина!
– Дорогой
господин Коменж, – сказал д'Артаньян, – да будет вам известно, что
мой друг, господин дю Валлон, решил взбунтоваться, если Мазарини будет упорно
кормить его бараниной.
– Я
заявляю, что ничего не буду есть, если не унесут эту баранину, – сказал
Портос.
– Унесите
баранину, – сказал Коменж. – Я желаю, чтобы господин дю Валлон
приятно поужинал, тем более что я намерен сообщить ему новость, которая, я
уверен, придаст ему аппетита.
– Не
отправился ли Мазарини на тот свет?
– Нет,
к моему крайнему сожалению, я должен вам сказать, что он чувствует себя преотлично.
– Тем
хуже, – сказал Портос.
– Какая
же у вас новость? – спросил д'Артаньян. – В стенах тюрьмы новости
редки, и вы, надеюсь, простите мне мое нетерпение. Не так ли, господин Коменж?
Тем более что, как вы намекнули, новость хорошая.
– Приятно
ли было бы вам услышать, что граф де Ла Фер находится в добром здоровье? –
спросил Коменж.
Маленькие
глазки д'Артаньяна широко раскрылись.
– Приятно
ли!.. – воскликнул он. – Да это было бы для меня счастьем!
– В
таком случае могу вам сообщить: он поручил мне приветствовать вас и сказать,
что он жив и здоров.
Д'Артаньян
едва не подпрыгнул от радости. Быстро брошенный им на Портоса взгляд выдал его
мысль. «Если Атос знает, где мы находимся, – говорил этот взгляд, –
если он шлет нам привет, значит, Атос скоро начнет действовать».
Портос
не был особенным мастером угадывать мысли, но на этот раз при имени Атоса у
него зародилась та же мысль, что у д'Артаньяна. Поэтому он понял.
– Но, –
спросил гасконец нерешительно, – вы говорите, что сам граф де Ла Фер
поручил передать нам привет? Вы, следовательно, видели его?
– Конечно.
– Где
же… если это не нескромный вопрос?
– Очень
близко отсюда, – ответил Коменж с улыбкой.
– Очень
близко отсюда? – переспросил д'Артаньян, и глаза его блеснули.
– Так
близко, что, не будь окна оранжереи заделаны, вы могли бы увидеть его с того
места, где находитесь.
«Он, вероятно,
бродит в окрестностях замка», – подумал про себя д'Артаньян и громко прибавил:
– Вы
его встретили на охоте? Может быть, в парке?
– Нет,
гораздо ближе. Вот здесь, по ту сторону стены, – сказал Коменж, стукнув
рукой по стене.
– По
ту сторону стены! Что же такое находится за этой стеной? Меня привели сюда
ночью, поэтому черт меня побери, если я знаю, где нахожусь.
– Вообразите
одну вещь, – сказал Коменж.
– Я
готов вообразить себе все, что вам будет угодно.
– Так
вообразите, что в этой стене есть окно.
– И
что же тогда?
– Тогда
из вашего окна вы увидели бы графа де Ла Фер у его окна.
– Значит,
граф де Ла Фер живет во дворце?
– Да.
– В
качестве кого?
– В
том же качестве, что и вы.
– Атос
арестован?
– Как
вы знаете, – сказал со смехом Коменж, – в Рюэе нет узников, потому
что нет тюрьмы.
– Бросьте
шутить! Значит, Атоса арестовали?
– Вчера,
в Сен-Жермене, после приема у королевы.
У
д'Артаньяна руки опустились. Он был будто громом поражен. Мгновенная бледность,
как тень, пробежала но его загорелому лицу и тотчас исчезла.
– Арестован!.. –
повторил он.
– Арестован!.. –
повторил за ним Портос, совершенно подавленный.
Вдруг
д'Артаньян поднял голову. Глаза его сверкнули незаметно даже для Портоса; этот
беглый блеск тут же сменился прежним унынием.
– Ну
полно, полно, – сказал Коменж, чувствовавший к д'Артаньяну искреннее
расположение с того дня, как тот оказал ему такую услугу, вырвав его из рук
парижан во время ареста Бруселя. – Не отчаивайтесь, я не хотел опечалить
вас этой новостью. Все мы из-за нынешней войны подвержены всяким случайностям.
Пусть вас лучше позабавит случайность, которая привела вашего друга де Ла Фер к
вам.
Но эти
слова не произвели желаемого действия на д'Артаньяна, который оставался
мрачным.
– А
как он себя чувствует? – спросил Портос, видя, что д'Артаньян больше не
поддерживает разговора.
– Превосходно, –
сказал Коменж. – Сначала он, как и вы, был, видимо, очень угнетен, но после
того, как узнал, что кардинал намерен сегодня вечером посетить его…
– А! –
воскликнул д'Артаньян. – Кардинал собирается посетить графа де Ла Фер?
– Да,
он велел предупредить об этом графа, и тот сразу поручил мне передать вам, что
воспользуется этой милостью кардинала и будет просить о смягчении вашей и своей
участи.
– Ах,
милый граф! – воскликнул д'Артаньян.
– Хорошее
дело! – проворчал Портос. – Велика милость! Граф де Ла Фер, родня
Монморанси и Роганов, уж наверное получше какого-то Мазарини.
– Ну,
полноте! – заговорил д'Артаньян лукаво. – Подумайте только, дорогой
дю Валлон, какая все же честь для графа де Ла Фер и какие надежды она
возбуждает. Я даже думаю, что господин де Коменж ошибается, это слишком большая
честь для арестованного.
– Как?
Я ошибаюсь?
– Не
Мазарини посетит графа де Ла Фер, но граф де Ла Фер будет, вероятно, вызван к Мазарини.
– Нет,
нет, – сказал Коменж, желавший дать самые точные сведения. – Я
отлично слышал, как это сказал кардинал. Он сам посетит графа де Ла Фер.
Д'Артаньян
взглянул на Портоса, желая узнать, понял ли тот всю важность этого посещения;
но Портос в это время даже не смотрел в его сторону.
– Кардинал
имеет, стало быть, привычку гулять по своей оранжерее? – спросил
д'Артаньян.
– Он
запирается в ней каждый ветер, – ответил Коменж. – Говорят, он
размышляет там о государственных делах.
– В
таком случае я начинаю верить, что кардинал действительно посетит графа де Ла
Фер. Он, конечно, пойдет туда с конвоем?
– Да,
с двумя солдатами.
– И
будет при них вести разговор?
– Его
солдаты – швейцарцы и понимают только по-немецки. Впрочем, они, должно
быть, останутся у дверей.
Д'Артаньян
вонзил ногти в ладони своих рук от усилия сохранить на лице только то выражение,
которое он в данный момент считал подходящим.
– Все
же Мазарини не мешало бы поостеречься входить одному к графу де Ла Фер, –
сказал д'Артаньян, – ведь граф, должно быть, взбешен.
Коменж
только рассмеялся.
– Полноте! –
сказал он. – Можно подумать, что вы какие-то людоеды. Господин де Ла Фер
прежде всего благовоспитан. Кроме того, у него нет оружия, да и по первому
крику его преосвященства оба солдата прибегут сразу.
– Два
солдата, – повторил д'Артаньян, будто припоминая, – два солдата. Так
это их вызывают каждый вечер и они иногда по полчаса прогуливаются под нашим
окном?
– Да,
это они. Они поджидают кардинала или, вернее, Бернуина, который вызывает их к
кардиналу, когда тот выходит из замка.
– Молодцеватые
парни! – сказал д'Артаньян.
– Они
из полка, который был при Лансе и который принц передал кардиналу, чтобы
оказать ему почет.
– Ах,
сударь, – сказал д'Артаньян, словно желая закончить этот длинный
разговор, – хоть бы его преосвященство смягчился и возвратил нам свободу
по просьбе графа де Ла Фер.
– Я
желаю этого от всего сердца.
– Так
что если он позабудет про визит, вы не откажетесь напомнить ему?
– Нисколько,
напротив.
– Это
меня чуть-чуть успокаивает.
Всякий,
кто сумел бы читать в душе гасконца, признал бы ловкую перемену разговора великолепным
маневром.
– А
теперь, – продолжал он, – у меня к вам еще одна просьба, дорогой
господин Коменж.
– Я
весь к вашим услугам.
– Вы
увидитесь с графом де Ла Фер?
– Завтра
утром.
– Будьте
так добры передать ему наш привет и сказать ему, что мы просим его исходатайствовать
у господина кардинала и для нас такой же милости.
– Вы
желаете, чтобы кардинал пришел сюда?
– Нет.
Я знаю, кто я, и не могу быть настолько требовательным. Я желаю только, чтобы
господин кардинал оказал мне честь выслушать меня. Больше ничего.
«О, –
пробормотал про себя Портос. – Этого я никогда от него не ожидал! Как
несчастье ломает человека!»
– Это
будет исполнено, – сказал Коменж.
– Передайте
также графу, что я совершенно здоров и что вы нашли меня печальным и покорным
судьбе.
– Я
от души рад это слышать, – сказал Коменж.
– Скажите
то же самое и про господина дю Валлона.
– Про
меня? Нет! – воскликнул Портос. – Я не совсем уже покорился своей
судьбе.
– Но
вы покоритесь, друг мой.
– Никогда!
– Он
покорится. Я знаю его лучше, чем он сам, я знаю за ним тысячу прекрасных
качеств, которых он в себе и не подозревает. Молчите, дорогой дю Валлон и
покоритесь судьбе.
– Прощайте,
господа, – сказал, Коменж, – спите спокойно.
– Мы
постараемся.
Коменж
поклонился и вышел. Д'Артаньян проводил его глазами с тем же смирением во всей
своей фигуре и с тем же выражением покорности на лице.
Но не
успела дверь затвориться за командиром стражи, как он бросился к Портосу и
стиснул его в своих объятиях с такой радостью, что в ней нельзя было
сомневаться.
– О!
О! – сказал Портос. – Что с вами? Что случилось? Вы, вероятно, сошли
с ума, мой бедный друг!
– Случилось
то, что мы спасены!
– Я
этого никак не вижу, – сказал Портос. – Напротив, я вижу, что нас
всех схватили, за исключением Арамиса, и что надежда на освобождение ослабела с
тех пор, как еще один из нас попал в мышеловку Мазарини.
– Вовсе
нет, мой друг, эта мышеловка была достаточно прочна для двоих, но для троих она
уже слабовата.
– Ничего
не понимаю, – сказал Портос.
– Да
и не нужно. Сядем за стол и подкрепим наши силы: они понадобятся нам сегодня ночью, –
сказал д'Артаньян.
– Что
же мы будем делать? – спросил Портос, любопытство которого начало
пробуждаться.
– Мы,
по всей вероятности, отправимся путешествовать.
– Но…
– Садитесь
за стол, дорогой друг, мысли ко мне приходят во время еды. После ужина, когда я
приведу своп мысли в порядок, вы их узнаете.
Как ни
хотелось Портосу выведать планы д'Артаньяна, он, зная хорошо своего друга, без
дальнейших возражений сел за стол и стал есть с аппетитом, делавшим честь
доверию, которое он питал к изобретательности д'Артаньяна.
|