Глава 44.СИЛА И УМ
(Продолжение)
Портос
подошел к окну, взял один из железных прутьев обеими руками, потянул его к себе
и согнул, как лук, так что оба конца вышли из своих гнезд, где они, скрепленные
цементом, плотно сидели тридцать лет.
– Вот,
мой друг, – сказал д'Артаньян, – чего не мог бы сделать кардинал,
несмотря на все свои дарования.
– Выдернуть
еще один? – спросил Портос.
– Нет,
одного вполне достаточно: теперь человек тут пройдет.
Портос
попробовал просунуть в отверстие свой торс, и это ему удалось.
– Да, –
сказал он.
– Действительно,
хорошее отверстие. Теперь просуньте туда руку, – сказал ему д'Артаньян.
– Куда?
– В
это самое отверстие.
– Зачем?
– Вы
это сейчас узнаете. Просуньте же.
Портос
повиновался, послушный, как солдат, и просунул руку сквозь решетку.
– Отлично, –
сказал д'Артаньян.
– Значит,
дело налаживается?
– Чудесно,
мой друг.
– А
теперь что делать?
– Ничего.
– Значит,
все кончено?
– Нет
еще.
– Мне
все же хотелось бы понять, в чем дело, – заметил Портос.
– Слушайте,
друг мой, и вы поймете с двух слов. Как видите, дверь караулки отворяется.
– Вижу.
– Два
солдата, которые будут сопровождать кардинала, пройдут через этот двор.
– Они
уже выходят.
– Только
бы они затворили дверь караулки. Отлично. Они ее затворили.
– А
дальше что?
– Тише.
Они могут нас услышать.
– Так
я опять ничего не узнаю?
– Нет,
узнаете. По мере того как вы будете действовать, вы все поймете.
– Все
же я предпочел бы…
– Зато
это будет приятная неожиданность.
– В
самом деле… Вы правы, – сказал Портос.
– Т-с…
Портос
замолчал и замер на месте. Действительно, два солдата направились к окну,
потирая себе руки, так как на дворе стоял февраль и было холодно.
В эту
минуту дверь караулки отворилась, и кто-то позвал одного из солдат. Тот оставил
своего товарища и возвратился в караулку.
– Это
не портит дела? – спросил Портос.
– Нет,
все идет отлично, – ответил д'Артаньян. – Теперь слушайте. Я подзову
солдата и заведу с ним разговор, как сделал это вчера с одним из его товарищей,
помните?
– Да,
только я не понял ни одного слова из того, что он говорил.
– Он
говорил с сильным акцентом. Но выслушайте внимательно все, что я вам скажу. Все
дело в точности выполнения.
– Отлично.
Точное выполнение – это по моей части.
– Я
это знаю, черт возьми, и потому рассчитываю на вас.
– В
чем же дело?
– Я
подзову этого солдата и заговорю с ним.
– Я
это уже слышал.
– Я
повернусь влево, так что он окажется по правую руку от вас, когда встанет на
скамью.
– А
если он не встанет?
– Встанет,
будьте покойны. В тот момент, когда он встанет на скамью, протяните вашу
страшную руку и схватите его за горло. Потом приподымите его, как Товия поднял
рыбу за жабры, и втащите в нашу комнату, стараясь прижимать его посильнее,
чтобы он не крикнул.
– Хорошо, –
сказал Портос. – А если я задушу его?
– Одним
швейцарцем будет меньше. Но этого, надеюсь, не случится. Вы осторожно положите
его здесь, мы свяжем его и, засунув в рот кляп, приищем где-нибудь для него
местечко. Таким образом мы достанем для начала мундир и шпагу.
– Чудесно! –
сказал Портос, глядя на д'Артаньяна с глубочайшим восхищением. – Но одного
мундира и одной шпаги мало для двоих.
– Так
что же? Ведь есть еще его товарищ…
– Вы
правы, – сказал Портос.
– Итак,
когда я кашляну, протяните руку, это будет сигналом.
– Хорошо.
Оба
друга заняли назначенные места, так что Портос оказался совершенно скрыт от
глаз солдата, проходившего в это время мимо окна.
– Здравствуйте,
приятель, – сказал д'Артаньян самым любезным и мягким тоном.
– Допрый
вечер, сутарь, – ответил солдат с ужасным акцентом.
– Вам,
кажется, не очень тепло? – спросил д'Артаньян.
– Брр, –
был ответ солдата.
– Я
думаю, стаканчик вина доставил бы вам удовольствие?
– Стаканшик
вина? Я пы от нефо не откасался.
– Рыба
клюет! Рыба клюет! – прошептал д'Артаньян Портосу.
– Понимаю, –
сказал Портос.
– У
меня здесь есть бутылочка вина, – продолжал д'Артаньян.
– Путылочка?
– Да.
– Полная
путылка?
– Полная,
и она – ваша, если вы согласны выпить ее за мое здоровье.
– Э-э, –
сказал солдат, приближаясь к окну, – я ошень пы хотел.
– Так
берите бутылку, мой друг, – сказал д'Артаньян.
– С
утофольстфием. Здесь, кашется, есть скамейка.
– Да,
словно нарочно для этого поставлена. Влезайте на нее… Так, отлично, друг мой.
И
д'Артаньян кашлянул.
В ту же
минуту Портос, быстрее молнии, протянул руку, словно железными тисками схватил
солдата за горло, поднял его, втащил в отверстие, чуть не содрав с него кожу по
дороге, и опустил его на пол у ног д'Артаньяна, который, дав солдату только
вздохнуть, тотчас же заткнул ему рот своим шарфом и принялся раздевать его с
ловкостью и быстротой человека, научившегося этому делу на поле битвы.
Связав
солдата по рукам и ногам, друзья засунули его в камин, где огонь был заранее
потушен.
– Вот
мундир и шпага, – сказал Портос.
– Я
возьму их, – сказал д'Артаньян. – Если и вам нужны мундир и шпага, вы
должны еще раз проделать то же. Да вот, кстати, и другой солдат уже вышел из
караулки, направляясь к нам.
– Мне
кажется опасным дважды повторять один прием, – сказал Портос. – Что
раз удалось, второй раз, говорят, может сорваться. Если случится неудача, тогда
все пропало. Лучше я сойду вниз, нападу на него незаметно, скручу и тогда уж
притащу сюда.
– Хорошо, –
согласился д'Артаньян.
– Будьте
же наготове, – сказал Портос, – проскальзывая в оконное отверстие.
Все
произошло так, как ожидал Портос. Гигант притаился на пути солдата, схватил его
за горло, заткнул ему рот, связал и, словно спеленатую мумию, просунул в
отверстие окна, после чего сам последовал за ним.
Второго
узника раздели тем же манером, что и первого. Его уложили на кровать и привязали
к ней ремнями. Так как кровать была из массивного дуба, а ремни двойные, то
друзья наши могли быть за второго узника так же спокойны, как и за первого.
– Отлично, –
сказал д'Артаньян. – Лучшего желать нельзя. А теперь примерьте-ка мундир
этого молодца. Сомневаюсь, чтобы он был вам впору. Но если он окажется слишком
узок, не горюйте: вам довольно будет перевязи и шпаги, а главное, шляпы с
красными перьями.
К
счастью, второй швейцарец был великаном, так что, хоть местами швы и затрещали,
мундир отлично налез на Портоса.
Несколько
минут слышалось только шуршание сукна, пока Портос и д'Артаньян торопливо
переодевались.
– Готово, –
сказали они в одно и то же время.
– Ну,
друзья, – обратились они к обоим солдатам, – с вами ничего дурного не
случится, если вы хорошо будете себя вести, но попробуйте только шевельнуться,
и вам конец.
Солдаты
лежали, совсем присмирев. Познакомившись с увесистым кулаком Портоса, они
поняли, что шутить здесь не приходится.
– А
теперь, – сказал д'Артаньян, – вы, вероятно, желаете, Портос, понять
все до конца?
– Конечно.
– Ну
так вот, мы спустимся во двор.
– Так.
– Займем
места этих двух молодцов.
– Хорошо.
– Станем
прохаживаться взад и вперед.
– Это
будет неплохо, так как на дворе прохладно.
– Через
минуту камер-лакей вызовет солдат, как вчера и третьего дня.
– Мы
откликнемся.
– Наоборот,
мы не станем откликаться.
– Как
хотите. Я не настаиваю.
– Итак,
мы не станем откликаться, а только надвинем шляпы на глаза и отправимся эскортировать
его преосвященство.
– Куда
же мы пойдем? – спросил Портос.
– Куда
пойдет кардинал – к Атосу. Вы думаете, он нам не обрадуется?
– О! –
воскликнул Портос. – Я понял!
– Подождите
ликовать, Портос. Честное слово, вы еще не все поняли, – сказал д'Артаньян
насмешливо-самодовольным тоном.
– Что
же будет дальше?
– Идите
за мной, – ответил д'Артаньян. – Поживем – увидим.
С этими
словами д'Артаньян бесшумно спрыгнул через окно во двор. Портос последовал за
ним, хотя с большим трудом и с меньшей ловкостью.
У
связанных солдат зуб на зуб не попадал от страха.
Не
успели д'Артаньян и Портос соскочить во двор, как одна из дверей отворилась, и
камердинер крикнул:
– Караульные!
Дверь
караулки тоже отворилась, и чей-то голос крикнул:
– Ла
Бргойер и дю Бертуа, идите!
– Кажется,
меня зовут Ла Брюйером, – заметил д'Артаньян.
– А
меня дю Бертуа, – сказал Портос.
– Где
вы? – спросил камердинер, который со свету он мог разглядеть в темноте
наших героев.
– Мы
здесь, – сказал д'Артаньян; затем, обернувшись к Портосу, спросил:
– Что
вы на это скажете, дю Валлон?
– Скажу,
что если так будет и дальше, это премило!
Оба
новоявленных солдата важно последовали за камердинером, который отворил дверь
прихожей, затем другую, которая, видимо, вела в приемную, и, указав на две
табуретки, сказал:
– Приказ
будет совсем простой: вы должны пропустить только одну особу, слышите вы, никого
больше. Повинуйтесь этой особе беспрекословно. А когда вернетесь, ждите, пока я
отпущу вас.
Камердинер
был хорошо знаком д'Артаньяну: это был не кто иной, как Бернуин, который за
последние полгода раз десять провожал его к кардиналу. Поэтому д'Артаньян
вместо ответа пробормотал «ja» с превосходным немецким акцентом и без признака
гасконского.
Что
касается Портоса, то д'Артаньян велел ему, если уж молчать станет невтерпеж,
проговорить только пресловутое «tarteifle»[28].
Бернуин
удалился, заперев за собой дверь.
– Ого! –
сказал Портос, услышав, как ключ повернулся в замке. – Здесь, кажется, в
обычае держать людей на запоре. Мы, видимо, променяли одну тюрьму на другую,
теперь мы сидим в оранжерее. Не знаю, что выиграли мы от этого.
– Портос,
друг мой, оставьте ваши сомнения и не мешайте мне думать.
– Думайте
себе на здоровье, – ответил Портос, придя в дурное расположение духа
оттого, что дело приняло совсем неожиданный оборот.
– Мы
прошли восемьдесят шагов, – шептал про себя д'Артаньян, – поднялись
на шесть ступенек, и здесь, как сейчас сказал мой знаменитый друг дю Валлон,
должен находиться этот другой, параллельный нашему павильон, который называется
оранжерейным: граф де Ла Фер, по-видимому, где-то рядом. Только двери заперты.
– Вот
так затруднение! – сказал Портос. – Стоит только двинуть плечом…
– Ради
бога, Портос, мой друг, поберегите ваши руки для другого случая, если хотите,
чтобы от них был толк. Разве вы не слышали, что сейчас сюда должен кто-то
прийти?
– Слышал.
– Ну,
так он сам и отопрет вам двери.
– Но,
мой дорогой, – возразил Портос, – если он узнает нас и поднимет крик,
мы пропали: не хотите же вы, в самом деле, чтобы я прикончил эту духовную
особу? Такие приемы годятся только с немцами или англичанами…
– Упаси
нас боже от этого! – сказал д'Артаньян. – Молодой король, пожалуй, и
сказал бы нам спасибо, но королева не простила бы нам, а с ее чувствами мы
должны считаться. Нет, у меня совсем другой план. Предоставьте мне действовать,
и мы повеселимся.
– Тем
лучше, – сказал Портос, – мне уже хочется веселиться.
– Тише, –
сказал д'Артаньян. – Вот и он.
Действительно,
в смежной комнате послышались легкие шаги. Через минуту дверь заскрипела на
петлях, и на пороге показался человек, закутанный в коричневый плащ, с низко
надвинутой на лоб фетровой шляпой и с фонарем в руках.
Портос
прижался к стене, но, как ни старался, не мог остаться незамеченным. Человек в
плаще протянул ему фонарь со словами:
– Зажгите
лампу на потолке.
Потом,
обращаясь к д'Артаньяну, он сказал:
– Вы
знаете приказ?
– Ja, –
ответил гасконец, твердо решив ограничиться одним этим немецким словом.
– Tedesco? –
проговорил человек в плаще. – Va bene[29].
И,
подойдя к двери против той, через которую он вошел, он отпер ее и исчез,
затворив дверь за собой.
– А
теперь, – сказал Постое, – что мы будем делать?
– Теперь
мы воспользуемся вашим плечом, если дверь эта окажется запертою. Всему свое
время, друг Портос, и все на своем месте для тех, кто умеет ждать. Но сначала
завалите чем-нибудь дверь, через которую мы вошли сюда; а после этого мы
последуем за ним.
Оба
друга тотчас принялись за дело и забаррикадировали дверь мебелью, какая была в
комнате. Войти в дверь теперь стало невозможно, тем более что она отворялась
внутрь.
– Так, –
сказал д'Артаньян, – сейчас мы можем быть спокойны, что на нас не нападут
с тыла. Вперед!
|
