Глава 16. ГДЕ
ДОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО В САМЫХ ЗАТРУДНИТЕЛЬНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ХРАБРЫЕ ЛЮДИ НЕ
ТЕРЯЮТ МУЖЕСТВА, А ЗДОРОВЫЕ ЖЕЛУДКИ – АППЕТИТА
Маленький
отряд несся карьером вперед, переправился вброд через незнакомую речку и оставил
влево от себя город, который Атос считал Даргемом. За всю дорогу всадники не
проронили ни одного слова и ни разу не оглянулись назад.
Наконец
они заметили небольшой лесок и, в последний раз пришпорив лошадей, устремились
в него.
Здесь,
за густой завесой зелени, скрывавшей их от взоров преследователей, они остановились,
чтобы обсудить положение. Лошадей, не расседлывая и не разнуздывая, дали
прогулять двум лакеям, а Гримо поставили на часах.
– Позвольте
обнять вас, мой друг! – сказал Атос д'Артаньяну. – Вы наш спаситель,
и мы гордимся вами, как истинным героем.
– Атос
прав: я тоже не могу на вас надивиться, – добавил Арамис, сжимая его в
своих объятиях. – Чего бы вы только не совершили, с вашим умом, верным
глазом и железной рукой, служа порядочному человеку!
– Теперь, –
сказал гасконец, – когда дело кончилось благополучно, я готов принять ваши
похвалы и любезности за себя и за Портоса. Времени у нас достаточно,
продолжайте в том же духе.
Слова
д'Артаньяна напомнили друзьям о том, что они были обязаны своим спасением также
Портосу, и они горячо пожали ему руку.
– Теперь
все дело в том, – сказал Атос, – чтобы не бежать как угорелым куда
глаза глядят. Нужно выработать план действий. Что нам предпринять?
– Что
нам предпринять? Черт возьми, это решить нетрудно!
– Если
нетрудно, так скажите, д'Артаньян.
– Мы
должны добраться до ближайшей гавани и, сложив наши скудные средства, нанять на
них корабль, который отвезет нас во Францию. Лично я жертвую на это все свои
деньги до последнего гроша. Жизнь – самое ценное сокровище, а наша жизнь,
надо сказать правду, висит сейчас на волоске.
– А
ваше мнение, дю Валлон? – спросил Атос.
– Я
вполне согласен с д'Артаньяном, – сказал Портос. – Эта Англия
отвратительная страна.
– Вы
твердо решили уехать? – спросил Атос д'Артаньяна.
– Разумеется,
черт возьми, – сказал тот. – Не вижу, что бы могло меня удержать
здесь.
Атос
переглянулся с Арамисом.
– Что
же, поезжайте, друзья мои, – сказал тот со вздохом.
– Как –
поезжайте? – спросил д'Артаньян. – Вы хотите сказать: поедем?
– Нет,
мой друг, – сказал Атос. – Мы должны расстаться.
– Расстаться! –
вскричал д'Артаньян, пораженный этой неожиданной новостью.
– Ба! –
произнес Портос. – Зачем нам расставаться, раз мы вместе?
– Потому
что вы данное вам поручение исполнили и можете, даже должны вернуться во
Францию, а мы своего дела не завершили.
– Как –
не завершили? – спросил д'Артаньян, с удивлением глядя на Атоса.
– Да,
мой друг, – кротко, но твердо ответил Атос. – Мы приехали сюда
защищать короля Карла; мы его плохо берегли, и теперь нам надо спасти его.
– Спасти
короля? – воскликнул д'Артаньян, переводя изумленный взор с Атоса на Арамиса.
Тот
только утвердительно кивнул головой.
Д'Артаньян
с глубоким состраданием посмотрел на обоих друзей: у него явилась мысль, что
они помешались.
– Неужели
вы говорите серьезно, Атос? – сказал д'Артаньян. – Король окружен
целым войском, которое ведет его в Лондон. Войском этим командует мясник или
сын мясника полковник Гаррисон. Сразу по прибытии короля в Лондон начнется суд.
За это я могу поручиться, так как достаточно слышал об этом из уст самого
Кромвеля и знаю, что произойдет.
Атос
снова переглянулся с Арамисом.
– По
окончании процесса приговор будет немедленно приведен в исполнение, –
продолжал д'Артаньян. – О, господа пуритане не любят откладывать дело в
долгий ящик!
– А
как вы думаете, к чему приговорят короля? – спросил Атос.
– Боюсь,
что к смертной казни: мятежники слишком яростно боролись с Карлом Первым, чтобы
надеяться на его прощение, и им остается только одно средство – уничтожить
его. Разве вы не знаете, что сказал Кромвель во время посещения Парижа, когда
ему показали Венсенский замок, где был заключен принц Вандом?
– Что
же он сказал? – спросил Портос.
– Когда
имеешь дело с принцами, прикасаться можно только к их голове.
– Я
слышал об этом, – сказал Атос.
– Так
неужели вы думаете, что теперь, захватив короля, он отступит от своего правила?
– О
нет, я вполне с вами согласен. Но тем больше оснований не покидать короля,
когда ему угрожает такая опасность.
– Атос,
вы начинаете сходить с ума!
– Нет,
мой друг, – кротко возразил дворянин. – Лорд Винтер приехал за нами
во Францию и привел нас к королеве Генриетте. Ее величество оказала нам честь,
пригласив меня и д'Эрбле для защиты своего супруга; мы дали королеве слово, и
этим словом отдали ей все. Мы отдали в ее распоряжение свою силу, свои
способности – словом, свою жизнь. Мы теперь должны сдержать свое слово.
Как вы полагаете, д'Эрбле?
– Да, –
подтвердил Арамис, – мы обещали.
– Затем, –
продолжал Атос, – у нас есть еще другая причина; слушайте хорошенько. Все
во Франции прогнило и пришло в упадок. У нас есть десятилетний король, который
сам еще не знает, чего хочет; у нас есть королева, ослепленная своей запоздалой
страстью; у нас есть министр, управляющий Францией, как огромной фермой, то
есть занятый только тем, как бы выжать из нее побольше золота с помощью
итальянского лукавства и интриг; у нас есть принцы, которые стоят в
эгоистической оппозиции и добьются только того, что урвут у Мазарини немного
золота или клочок власти. Я служил им не потому, что люблю их (богу известно,
что я ценю их не больше, чем они стоят, а стоят они немного), но по убеждению.
Сейчас другое дело; здесь я встретил на своем пути истинное несчастье,
несчастье, постигшее короля и затрагивающее судьбы всей Европы; и я решил
служить этому королю. Если нам удастся спасти его, это будет прекрасно; если мы
умрем за него, это будет благородно.
– Но
ведь вы наперед знаете, что погибнете, – сказал д'Артаньян.
– Мы
боимся, что да, и скорбим лишь о том, что умрем вдали от вас.
– Что
же вы будете делать в чужой, враждебной стране?
– В
молодости я путешествовал по Англии и говорю по-английски, как англичанин;
Арамис тоже немного знает этот язык. О, если бы вы были с нами, друзья мои!
Объединившись вновь после двадцатилетней разлуки, мы вчетвером с вами,
д'Артаньян, и с вами, Портос, могли бы сразиться не только с Англией, но с
целыми тремя королевствами.
– И
вы обещали королеве Генриетте, – продолжал д'Артаньян раздраженно, –
проникнуть в лондонский Тауэр, перебить сто тысяч солдат и победить, несмотря
на волю всего народа и честолюбие такого человека, как Кромвель? Вы не видали
этого человека – ни вы, Атос, ни вы, Арамис.
Знайте,
это гениальный человек, который очень напоминает мне нашего кардинала – не
этого, а того, великого. Не берите же на себя слишком много.
Умоляю
вас, милый Атос, не жертвуйте собой напрасно. Когда я на вас смотрю, вы
кажетесь мне благоразумным человеком; но послушать вас, вы совсем сумасшедший.
Помогите же мне, Портос! Что вы думаете об этом? Скажите откровенно.
– Ничего
хорошего, – ответил Портос.
– Послушайте, –
продолжал д'Артаньян, досадуя, что Атос прислушивается не к его словам, а к
своему внутреннему голосу. – Я никогда не даю плохих советов. Так вот,
поверьте мне, ваша миссия закончена, закончена с честью. Вернитесь во Францию с
нами!
– Друг
мой, – сказал Атос, – наше решение непоколебимо.
– Быть
может, у вас есть какие-нибудь другие побуждения, которых мы не знаем?
Атос
улыбнулся.
Д'Артаньян
сердито хлопнул себя по ляжке и принялся приводить самые убедительные доводы,
какие только могли прийти ему в голову. Но на все его слова Атос улыбался –
спокойно и ясно, а Арамис только качал головой.
– Ну,
хорошо же! – воскликнул наконец д'Артаньян, выходя из себя. – Пусть
будет по-вашему! Раз уж вы непременно этого хотите, ляжем костьми в этой гнусной
стране, где вечно холодно, где туман считается хорошей погодой, дождь –
туманом, а поток – дождем, где солнце похоже на луну, а луна на сыр.
Впрочем, если уж надо умереть, то не все ли равно где: здесь или в другом
месте?
– Но
не забывайте, дорогой друг, – сказал Атос, – что здесь придется
умереть раньше срока.
– Ба!
Немного раньше, немного позже, стоит ли об этом говорить?
– А
я так удивляюсь, что мы все еще живы, – произнес задумчиво Портос.
– Не
беспокойтесь, Портос, смерть не заставит себя ждать, – отвечал
д'Артаньян. – Значит, решено, и если Портос не имеет ничего против…
– Я, –
сказал Портос, – готов на все, что вам угодно… К тому же я нахожу
прекрасным то, что сейчас говорил граф де Ла Фер.
– Но
ваша будущность, д'Артаньян? Ваши честолюбивые надежды, Портос?
– Наша
будущность, наши честолюбивые надежды! – ответил д'Артаньян с каким-то лихорадочным
возбуждением. – Где уж нам этим заниматься, раз мы спасаем короля? Когда
король будет спасен, соберем всех его друзей, разобьем наголову пуритан, завоюем
Англию, вернемся с королем в Лондон, усадим его на престол…
– И
он сделает нас герцогами и пэрами, – добавил Портос, и глаза его радостно
заблестели, хотя такое будущее и походило на сказку.
– Или
он забудет нас, – произнес д'Артаньян.
– О! –
промолвил Портос.
– А
разве этого не бывало, друг Портос? Мне кажется, мы оказали некогда Анне Австрийской
услугу, немногим уступающую той, которую мы намереваемся оказать Карлу Первому.
А это не помешало королеве Анне Австрийской забыть нас на целые двадцать лет.
– И
все же, д'Артаньян, – сказал Атос, – разве вы жалеете о том, что
оказали ей услугу?
– О
нет! – сказал д'Артаньян. – Признаюсь даже, что воспоминание об этом
утешало меня в самые неприятные минуты моей жизни.
– Вот
видите, д'Артаньян, государи часто бывают неблагодарны, но бог никогда.
– Знаете,
Атос, – сказал д'Артаньян, – мне кажется, что если бы вы встретили на
земле черта, вы и его умудрились бы затащить с собой на небо.
– Итак?.. –
сказал Атос, протягивая руку д'Артаньяну.
– Итак,
решено, – сказал д'Артаньян. – Я нахожу, что Англия прелестная
страна, и я в ней остаюсь, но только с одним условием.
– С
каким?
– Чтобы
меня не заставляли учиться английскому языку.
– Теперь,
друг мой, – произнес торжественно Атос, – клянусь всевидящим богом и
своим незапятнанным именем, что провидение отныне за нас и что мы все четверо
вернемся во Францию.
– Аминь, –
сказал д'Артаньян. – Но, сознаюсь, я уверен как раз в обратном.
– Ах,
этот д'Артаньян! – заметил Арамис. – Он так похож на парламентскую
оппозицию, которая говорит «нет», а делает «да».
– И
тем временем спасает отечество, – промолвил Атос.
– Ну,
теперь, когда все решено, – сказал Портос, потирая руки, – пора
подумать и об обеде. Если память мне не изменяет, мы всегда обедали, даже при
самых опасных обстоятельствах.
– Стоит
говорить об обеде в стране, где лакомятся вареной бараниной, запивая ее пивом!
Кой черт занес вас в такую страну, Атос? Ах, извините, – добавил с улыбкой
д'Артаньян, – я и забыл, что вы уже не Атос. Но все равно. Каковы же ваши
планы насчет обеда, Портос?
– Мой
план?
– Да,
у вас есть какой-нибудь план?
– Нет.
Я голоден, вот и все.
– Черт
возьми, я тоже голоден, но одного голода мало. Нужно найти что-нибудь
съедобное, и если вы не собираетесь жевать траву вместе с лошадьми…
– Ах, –
произнес Арамис, который менее Атоса был равнодушен ко всему земному, –
помните, каких прекрасных устриц мы едали в Парпальо?
– А
баранину с солончаковых пастбищ? – прибавил Портос, облизываясь.
– Но
ведь с нами, – сказал д'Артаньян, – наш друг Мушкетон, который так
услаждал нашу жизнь в Шантильи.
– Это
правда, – согласился Портос, – у нас есть Мушкетон, но с тех пор, как
он сделался управляющим, он стал ужасно неповоротлив. Пригласим его все же. Эй,
Мустон! – ласково позвал Портос, желая задобрить своего слугу.
Мушкетон
явился. У него был весьма жалкий вид.
– Что
с вами, милейший Мустон? – спросил д'Артаньян. – Вы больны?
– Нет,
сударь, я очень голоден, – ответил Мушкетон.
– Ну
вот, по этому самому делу мы вас и позвали, милейший Мустон. Не можете ли вы поймать
в силок несколько таких же чудесных кроликов и куропаток, из которых вы делали
превкусные соусы в гостинице… черт возьми, не могу вспомнить ее названия.
– В
гостинице… – сказал Портос. – Черт возьми, я тоже не могу припомнить.
– Это
неважно. И с помощью лассо несколько бутылок старого бургундского, которое так
быстро вылечило вашего барина от ушиба?
– Увы,
сударь! – возразил Мушкетон. – Боюсь, что такие вещи в этой ужасной
стране – редкость. Я думаю, что нам всего лучше прибегнуть к
гостеприимству владельца домика, который виден там на опушке леса.
– Как?
Здесь поблизости есть дом? – спросил д'Артаньян.
– Да,
сударь, – ответил Мушкетон.
– Отлично.
Пусть будет по-вашему, мой друг, пойдем просить обеда у владельца этого дома.
Господа, что вы на это скажете? Не находите ли вы совет Мушкетона разумным?
– А
если владелец окажется пуританином? – спросил Арамис.
– Тем
лучше, черт возьми! – ответил д'Артаньян. – Если он пуританин, мы
сообщим ему, что короля взяли в плен, и он в честь этого события накормит нас
белыми курами.
– А
если он окажется роялистом? – заметил Портос.
– В
таком случае мы с самым траурным видом ощиплем у него черных кур.
– Счастливый
вы человек, д'Артаньян, – сказал Атос, невольно улыбаясь находчивости неунывающего
гасконца, – в любом положении способны балагурить.
– Что
поделаешь! – отвечал д'Артаньян. – Я родился в стране, где небо
всегда безоблачно.
– Не
то что здесь, – сказал Портос, протягивая вперед руку, чтобы проверить,
действительно ли его щеку задела дождевая капля.
– Едем,
едем, – сказал д'Артаньян, – вот еще одна причина, чтобы пуститься в
путь… Эй, Гримо!
Гримо
явился.
– Ну,
Гримо, мой друг, не заметили ли вы чего-нибудь? – спросил д'Артаньян.
– Ничего, –
отвечал Гримо.
– Глупцы! –
сказал Портос. – Они даже не проследуют нас. О, будь мы на их месте!
– Да,
они дали промах, – сказал д'Артаньян. – Я охотно перекинулся бы парой
слов с Мордаунтом в этой маленькой Фиваиде. Посмотрите, какое удобное место,
чтобы уложить человека.
– Положительно,
господа, – сказал Арамис, – я нахожу, что сыну далеко до матери.
– Эх,
милый друг, подождите! – сказал Атос. – Не прошло и двух часов, как
мы с ним расстались, и он еще не знает, в какую сторону мы поехали и где мы. Мы
скажем, что он уступает своей матери, только тогда, когда высадимся во Франции,
если нас здесь не убьют или не отравят.
– А
пока давайте пообедаем, – сказал Портос.
– О
да, – сказал Атос. – Я страшно голоден.
– Я
тоже, – прибавил д'Артаньян.
– Смерть
черным курам! – воскликнул Арамис.
И
четверо друзей, руководимые Мушкетоном, направились к домику, стоявшему на
опушке леса. К ним вернулась их обычная беспечность, так как они снова были
вместе и в полном ладу, как сказал Атос.
|