Одиннадцать слонов
I
Схватив
меня за руку, Стряпухин быстро спросил:
– В
котором ухе звенит? Ну! Ну! Скорее!!
– У
кого звенит в ухе? – удивился я.
– Да
у меня! Ах ты, Господи! У меня же!! Скорее! Говори!
Я
прислушался:
– В
котором? Что-то я не слышу… А ты сам сразу не можешь разобрать?
– Да
ты угадай, понимаешь? Угадай! Какой ты бестолковый!..
– Да
угадать-то не трудно, – согласился я. – Если бы ушей было много – ну,
тогда другое дело… А то два уха – это пустяки. Левое, что ли?
– Верно,
молодец!
Я
самодовольно улыбнулся.
– Еще
бы! Я могу это – и вообще… многое другое… А зачем тебе нужно было, чтобы я
угадал?..
– А
как же! Такая примета есть… Я что-то задумал. Если ты угадал, значит,
исполнится.
– А
что ты задумал?
– Нельзя
сказать. Если скажу – оно не исполнится.
– Откуда
ты знаешь?
– Такая
примета есть.
– Ну,
тогда прощай, – проворчал я, немного обиженный. – Пойду домой.
– Уже
уходишь? Да который теперь час?
– Не
могу сказать, – упрямо ухмыльнулся я.
– Почему?
– Такая
примета есть.
Его лицо
выразило беспокойство.
– Неужели
есть такая примета?
– Еще
бы… Самая верная. Несчастье приносит.
– А
ты знаешь, я ведь часто отвечал на вопрос: «Который час?».
– Ну
вот, – улыбнулся я зловеще. – И пеняй сам на себя. Обязательно это к
худу.
Он
призадумался:
– Постой,
постой… И верно ведь! Вчера у меня шапку украли в театре.
– Каракулевую? –
спросил я.
– Нет,
котиковую.
– Ну,
тогда это ничего.
– А
что?
– Примета
такая есть. Пропажа котиковой шапки – в доме радость.
Он даже
не спросил: в чьем доме радость – в его или воровском. Просиял.
– Я
тоже с тобой выйду. Прислуга побежала за ворота – дай я тебе пальто подержу.
Я
натянул с его помощью пальто, а когда он снял с вешалки свое, я сказал:
– Ты
прости, но я тебе тем же услужить не могу.
– Почему?
– Такая
примета есть: если гость хозяину пальто подает – в доме умереть должны.
Стряпухин
отскочил от меня и наскоро натянул в углу сам на себя пальто.
Когда мы
шагали по улице, он задумчиво сказал:
– Да,
приметы есть удивительные. Есть счастливые, есть несчастливые. Но на днях я
узнал удивительную штуку, которая приносит счастье и застраховывает от всяких
неудач.
– Это
еще что?
– Слоны.
Одиннадцать слонов. Нужно купить одиннадцать штук от самого большого до самого
маленького и держать их в доме. Поразительная примета.
– Что
ж ты, уже купил их?
– Девять
штук. Двух еще нет. Самых больших. Да они дорогие, большие-то. Рублей по
тридцати… Кстати, ты не можешь одолжить мне пятьдесят рублей? Я бы завтра
комплект уже имел.
– Что
ты! Разве можно одалживать деньги в пятницу?! Есть такая приме…
– Да
сегодня разве пятница? Нынче ведь четверг, – возразил он.
Сначала
я растерялся, а потом улыбнулся с видом превосходства.
– Я
знаю, что четверг. Но ведь четверг – это у нас?
– Ну
да.
– А
в Индии-то что теперь? Пятница!
– Пятница, –
машинально подтвердил он, приоткрыв от недоумения рот.
– Ну
вот. А слоны-то ведь индийские?
– Какие
слоны?
– Да
которых ты собираешься покупать!
– Предположим.
– То-то
и оно. Как же можно в пятницу деньги давать взаймы? Несчастье… Страшная примета
есть.
Он
замолчал.
II
Стряпухин
исчез на долгое время. Но однажды пришел ко мне расстроенный, с явными
признаками на лице и в костюме целого ряда жизненных неудач.
– Эге, –
сочувственно встретил я его. – Твои дела, вижу, неважные. Как поживаешь?
– Да,
брат, плохо… У жены чахотка.
– Гнусная
вещь, – согласился я. – Впрочем, вези ее на юг. Теперь это легко
поправить можно.
– Да
откуда же я денег-то возьму?
– А
у жены-то были ведь деньги… я знаю… Несколько тысчонок.
– Были
да сплыли. На бирже проиграл.
– Эх,
ты, Фалалей! Ну, на службе возьми аванс.
– Хватился!
Со службы уволили. За биржевую игру. Вы, говорят, еще наши деньги проиграете,
казенные.
– Однако!
А что же твой дядя какой-то? Помнишь, ты говорил: собирался умереть и тебе дом
оставить.
– Да
и умер. Только не тот дядя, а другой. Вдовец с двумя детьми. Детей мне оставил…
Прямо беда!
– Так
ты бы продал что-нибудь из обстановки… У тебя ведь обстановка хорошая, я помню,
была…
Он
тоскливым взглядом посмотрел на меня.
– Продано,
брат. Почти все. Кроме слонов.
– Каких
слонов? – удивился я.
– Да
тех, что я, помнишь, говорил.
– А
они дорогие?
– Рублей
полтораста…
– Так
ты бы их и пустил в оборот. Это ведь жене месяц жизни в Крыму.
Стряпухин
откинулся назад и всплеснул руками:
– Что
ты! Как же я могу их продать, когда они приносят счастье!
III
Я долго
прохаживался по кабинету, бормоча себе под нос всякие рассуждения.
Остановился
перед Стряпухиным и сказал:
– Дурак
ты, дурак, братец!
– Почему?
– Такая
примета есть.
Он
бледно, насильственно улыбнулся.
– Вот
ты теперь уже и ругаешься. Ругаться-то легко.
– И
ругаюсь! Обрати внимание: не было у тебя этих слонов – жена была здорова,
деньги в банке лежали и служба была. Появились слоны, которые, ты говорил,
счастье приносят, – и что же!
– А
ведь верно! – охнул он, побледнев. – Я совсем не обратил на это
внимания… Действительно… Знаешь, тут есть какой-то секрет. Может быть, не
одиннадцать слонов нужно, а какое-нибудь другое количество?
Я кивнул
головой:
– Весьма
возможно… И может быть, нужно было не слонов покупать, а каких-нибудь верблюдов
или зайцев.
– А
в самом деле! – ахнул он, приоткрыв по своей привычке от изумления рот.
– И
может быть, не покупать их, а украсть нужно было…
– Да,
да!..
–…и
держать не в доме, а в погребе.
Оба мы
замолчали. Он поднял опущенную голову и несмело спросил:
– Ну,
как ты думаешь – верблюда или зайца? Я пожал плечами.
– Конечно,
верблюда.
– Почему?
– Примета
такая есть.
– А
сколько их надо?..
– Тридцать
восемь штук.
– Ого! –
с оттенком уважения в голосе пробормотал Стряпухин. – Вот это число! Что
же их… покупать нужно?
– Украсть!
Только украсть! И держать в погребе на бочке с огурцами. Такая примета есть.
Он
внимательно разглядывал выражение лица моего, и в глазах его я прочел легкое
колебание.
– Что
это ты?.. – робко заметил он. – Не то говоришь серьезно… не то
насмехаешься надо мной.
Я горячо
воскликнул:
– Что
ты, что ты! Я говорю совершенно серьезно. Слоны ведь тебе не помогли, а?
Одиннадцать слонов мал мала меньше. Ведь не помогли? Так?
– Не
помогли, – вздохнул он.
– Ну
вот! Попробуем верблюдов. Тридцать восемь верблюдов! Не купим их, а стащим в
магазине: это и дешевле и практичнее. Поставим в погреб и посмотрим – не
повернется ли фортуна к тебе лицом? Если все будет по-прежнему плохо –
верблюдов к черту, купим лисиц или лягушек, индийских болванчиков, крокодилов,
черта, дьявола лысого купим! Попробуем покупать по семнадцать, по тридцать три,
по шестьдесят штук, будем держать их под полом, на крыше, в печной трубе – все
испробуем, все испытаем!! Как только тебе повезет – стоп! Вот, значит, скажем
мы, это и есть настоящая примета!
– Да
ты это… серьезно?
– А
то как же, братец? Слоны твои провалились – нужно искать других путей. Какой-то
немец-профессор сделал свыше девятисот комбинаций лекарства, пока не наткнулся
на настоящую. У нас будет девять тысяч комбинаций – но ничего! Ведь он открывал
только новое лекарство, а мы ищем секрет счастья… Разрешить проблему счастья –
какая это великая миссия!!
– Да
ведь этак всю жизнь провозишься…
– А
ты что же думал? И провозишься. Он устало опустил голову:
– Боже,
как все это неопределенно… А может быть, вся штука в том, что слонов нужно не
одиннадцать, а двенадцать. Прикупим еще одного…
– Может
быть! Жаль, что это не ослы. Если бы ты имел одиннадцать ослов, то двенадцатого
и прикупать бы не стоило.
С видом
человека, окончательно запутавшегося в сложной тине жизни, он поднял на меня
глаза:
– Почему?
IV
Уходя,
он небрежно спросил, боясь выказать интерес к ответу и вызвать тем новые мои
насмешки:
– Сколько,
ты сказал, верблюдов?
– Тридцать
восемь, – ехидно улыбнулся я. – Думаешь купить?
– Нет,
не то. А вот нужно бы запомнить цифру тридцать восемь. Буду нынче в клубе,
возьму карту лото с этой цифрой.
– Ага!
Ты и этим занимаешься? Что же, везет?
– Пока
нет.
И в
глазах его светилось отчаяние.
– Почему? –
допрашивал я безжалостно. – На какую, например, цифру ты вчера брал карту?
– Восемьдесят
шесть. Счастливое число. Мой кузен Гриша на эту цифру в лотерею корову выиграл.
– Значит,
и ты выиграл?!!
– Нет, –
робко прошептал он, запуганный моим криком, моими оскорблениями, моей иронией.
Я
схватил его за шиворот.
– Так
как же ты, каналья, находишь это число счастливым?!
– Постой…
Пусти! Я бы, может быть, и выиграл, а только, уходя из дому, забыл ключ и с
дороги вернулся. А это считается очень нехорошо. Примета…
* * *
Рассказанную
мною правдивую историю я считаю очень нравоучительной.
Тем не
менее я уверен, что среди моих читателей найдется пара-другая людей, которые
запомнят цифры 38 и 86.
И
подумают они: «Что ты там себе ни говори, а мы на эти цифры возьмем карточку и
сыграем в лото».
Так и
быть, сообщу я для них еще одну, самую верную счастливую цифру: пятьдесят
девять.
Играйте
на нее… Замечательная цифра.
А
проиграете, – значит, покойника встретили или кошка дорогу перебежала.
Так вам
и надо! Мне все равно вас не жаль.
|
