Петухов
I
Муж
может изменять жене сколько угодно и все-таки будет оставаться таким же
любящим, нежным и ревнивым мужем, каким он был до измены.
Назидательная
история, случившаяся с Петуховым, может служить примером этому.
Петухов
начал с того, что, имея жену, пошел однажды в театр без жены и увидел там высокую
красивую брюнетку. Их места были рядом, и это дало Петухову возможность,
повернувшись немного боком, любоваться прекрасным мягким профилем соседки.
Дальше
было так: соседка уронила футляр от бинокля – Петухов его поднял; соседка внимательно
посмотрела на Петухова – он внутренне задрожал сладкой дрожью; рука Петухова
лежала на ручке кресла – такую же позу пожелала принять и соседка… а когда она
положила свою руку на ручку кресла – их пальцы встретились.
Оба
вздрогнули, и Петухов сказал:
– Как
жарко!
– Да, –
опустив веки, согласилась соседка. – Очень. В горле пересохло до ужаса.
– Выпейте
лимонаду.
– Неудобно
идти к буфету одной, – вздохнула красивая дама.
– Разрешите
мне проводить вас. Она разрешила.
В
последнем антракте оба уже болтали, как знакомые, а после спектакля Петухов,
провожая даму к извозчику, взял ее под руку и сжал локоть чуть-чуть сильнее,
чем следовало. Дама пошевелилась, но руки не отняла.
– Неужели
мы так больше и не увидимся? – с легким стоном спросил Петухов. – Ах!
Надо бы нам еще увидеться.
Брюнетка
лукаво улыбнулась:
– Тссс!..
Нельзя. Не забывайте, что я замужем. Петухов хотел сказать, что это ничего не
значит, но удержался и только прошептал:
– Ах,
ах! Умоляю вас – где же мы увидимся?
– Нет,
нет, – усмехнулась брюнетка. – Мы нигде не увидимся. Бросьте и думать
об этом. Тем более, что я теперь каждый почти день бываю в скетинг-ринге.
– Ага! –
вскричал Петухов. – О, спасибо, спасибо вам.
– Я
не знаю – за что вы меня благодарите? Решительно недоумеваю. Ну, здесь мы
должны проститься! Я сажусь на извозчика.
Петухов
усадил ее, поцеловал одну руку, потом, помедлив одно мгновение, поцеловал другую.
Дама
засмеялась легким смехом, каким смеются женщины, когда им щекочут
затылок, – и уехала.
II
Когда
Петухов вернулся, жена еще не спала. Она стояла перед зеркалом и причесывала на
ночь волосы. Петухов, поцеловав ее в голое плечо, спросил:
– Где
ты была сегодня вечером?
– В
синематографе.
Петухов
ревниво схватил жену за руку и прошептал, пронзительно глядя в ее глаза:
– Одна?
– Нет,
с Марусей.
– С
Марусей? Знаем мы эту Марусю!
– Я
тебя не понимаю.
– Видишь
ли, милая… Мне не нравятся эти хождения по театрам и синематографам без меня.
Никогда они не доведут до хорошего!
– Александр!
Ты меня оскорбляешь… Я никогда не давала повода!!
– Э,
матушка! Я не сомневаюсь – ты мне сейчас верна, но ведь я знаю, как это
делается. Ха-ха! О, я прекрасно знаю вас, женщин! Начинается это все с
пустяков. Ты, верная жена, отправляешься куда-нибудь в театр и находишь рядом с
собой соседа, этакого какого-нибудь приятного на вид блондина. О, конечно, ты
ничего дурного и в мыслях не имеешь. Но, предположим, ты роняешь футляр от
бинокля или еще что-нибудь – он поднимает, вы встречаетесь взглядами… Ты, конечно,
скажешь, что в этом нет ничего предосудительного? О, да! Пока конечно, ничего
нет. Но он продолжает на тебя смотреть, и это тебя гипнотизирует… Ты кладешь
руку на ручку кресла и – согласись, это очень возможно – ваши руки
соприкасаются. И ты, милая, ты (Петухов со стоном ревности бешено схватил жену
за руку) – вздрагиваешь, как от электрического тока. Ха-ха! Готово! Начало
сделано!! «Как жарко», – говорит он. «Да, – простодушно отвечаешь
ты. – В горле пересохло…» – «Не желаете ли стакан лимонаду?» – «Пожалуй…»
Петухов
схватил себя за волосы и запрыгал по комнате.
Его
ревнивый взгляд жег жену.
– Леля, –
простонал он. – Леля! Признайся!.. Он потом мог взять тебя под руку,
провожать до извозчика и даже – негодяй! – при этом мог добиваться: когда и
где вы можете встретиться. Ты, конечно, свидания ему не назначила – я слишком
для этого уважаю тебя, но ты могла, Леля, могла ведь вскользь сообщить, что ты
часто посещаешь скетинг-ринг или еще что-нибудь… О, Леля, как я хорошо знаю
вас, женщин!!
– Что
с тобой, глупенький? – удивилась жена. – Ведь этого же всего не было
со мной…
– Берегись,
Леля! Как бы ты ни скрывала, я все-таки узнаю правду! Остановись на краю пропасти!
Он
тискал жене руки, бегал по комнате и вообще невыносимо страдал.
III
Первое
лицо, с которым встретился Петухов, приехав в скетинг-ринг, была Ольга
Карловна, его новая знакомая.
Увидев
Петухова, она порывистым искренним движением подалась к нему всем телом и с
криком радостного изумления спросила:
– Вы?
Каким образом?
– Позвольте
быть вашим кавалером?
– О,
да. Я здесь с кузиной. Это ничего. Я познакомлю вас с ней.
Петухов
обвил рукой талию Ольги Карловны и понесся с ней по скользкому блестящему асфальту.
И,
прижимая ее к себе, он чувствовал, как часто-часто под его рукой билось ее
сердце.
– Милая! –
прошептал он еле слышно. – Как мне хорошо…
– Тссс… –
улыбнулась розовая от движения и его прикосновений Ольга Карловна. – Таких
вещей замужним дамам не говорят.
– Я
не хочу с вами расставаться долго-долго. Давайте поужинаем вместе.
– Вы
с ума сошли! А кузина! А… вообще…
– «Вообще»
– вздор, а кузину домой отправим.
– Нет,
и не думайте! Она меня не оставит! Петухов смотрел на нее затуманенными глазами
и спрашивал:
– Когда?
Когда?
– Ни-ког-да!
Впрочем, завтра я буду без нее.
– Спасибо!..
– Я
не понимаю, за что вы меня благодарите?
– Мы
поедем куда-нибудь, где уютно-уютно. Клянусь вам, я не позволю себе ничего лишнего!!
– Я
не понимаю… что вы такое говорите? Что такое – уютно?
– Солнце
мое лучистое! – уверенно сказал Петухов.
Приехав
домой, он застал жену за книжкой.
– Где
ты был?
– Заезжал
на минутку в скетинг-ринг. А что?
– Я
тоже поеду туда завтра. Эти коньки – прекрасная вещь.
Петухов
омрачился.
– Ага!
Понимаю-с! Все мне ясно!
– Что?
– Да,
да… Прекрасное место для встреч с каким-нибудь полузнакомым пройдохой. У-у, подлая!
Петухов
сердито схватил жену за руку и дернул.
– Ты…
в своем уме?
– О-о, –
горько засмеялся Петухов, – к сожалению, в своем. Я тебя понимаю! Это
делается так просто! Встреча и знакомство в каком-нибудь театре, легкое
впечатление от его смазливой рожи, потом полуназначенное полусвидание в
скетинг-ринге, катанье в обнимку, идиотский шепот и комплименты. Он, – не
будь дурак – сейчас тебе: «Поедем куда-нибудь в уютный уголок поужинать». Ты,
конечно, сразу не согласишься…
Петухов
хрипло, страдальчески засмеялся.
– Не
согласишься… «Я, – скажешь ты, – замужем, мне нельзя, я с
какой-нибудь дурацкой кузиной»! Но… змея! Я прекрасно знаю вас, женщин – ты уже
решила на другой день поехать с ним, куда он тебя повезет. Берегись, Леля!
Растерянная,
удивленная жена сначала улыбалась, а потом, под тяжестью упреков и угроз,
заплакала.
Но
Петухову было хуже. Он страдал больше жены.
IV
Петухов
приехал домой ночью, когда жена уже спала. Пробило три часа.
Жена
проснулась и увидела близко около себя два горящих подозрительных глаза и
исковерканное внутренней болью лицо.
– Спите? –
прошептал он. – Утомились? Ха-ха. Как же… Есть от чего утомиться!
Страстные, грешные объятия – они утомляют!!
– Милый,
что с тобой? Ты бредишь?
– Нет…
я не брежу. О, конечно, ты могла быть это время и дома, но кто, кто мне
поклянется, что ты не была сегодня на каком-нибудь из скетинг-рингов и не
встретилась с одним из своих знакомых?! Это ничего, что знакомство продолжается
три-четыре дня… Ха-ха! Почва уже подготовлена, и то, что ты говоришь ему о
своем муже, о доме, умоляешь его не настаивать – это, брат, последние жалкие
остатки прежнего голоса добродетели, последняя никому не нужная борьба…
– Саша!!
– Что
там – Саша!
Петухов
схватил жену за руку выше локтя так, что она застонала.
– О,
дьявольские порождения! Ты, едучи даже в кабинет ресторана, твердишь о муже и
сама же чувствуешь всю бесцельность этих слов. Не правда ли? Ты стараешься
держаться скромно, но первый же бокал шампанского и поцелуй после легкого
сопротивления приближает тебя к этому ужасному проклятому моменту… Ты! Ты –
чистая, добродетельная женщина только и находишь в себе силы, что вскричать:
«Боже, но ведь сюда могут войти!» Ха-ха! Громадный оплот добродетели, который
рушится от повернутого в дверях ключа и двух рублей лакею на чай!! И вот –
гибнет все! Ты уже не та моя Леля какой была, не та, черт меня возьми!! Не та!!
Петухов
вцепился жене в горло руками, упал на колени у кровати и, обессиленный, зарыдал
хватающим за душу голосом.
V
Прошло
три дня.
Петухов
приехал домой к обеду, увидел жену за вязаньем, заложил руки в карманы и, презрительно
прищурившись, рассмеялся:
– Дома
сидите? Так. Кончен, значит, роман! Недолго же он продолжался, недолго. Ха-ха.
Это очень просто… Стоит ему, другу сердца, встретить тебя едущей на извозчике
по Московской улице чуть не в объятиях рыжего офицера генерального
штаба, – чтобы он написал тебе коротко и ясно: «Вы могли изменить мужу со
мной, но изменять мне со случайно подвернувшимся рыжеволосым сыном Марса – это
слишком! Надеюсь, вы должны понять теперь, почему я к вам совершенно равнодушен
и – не буду скрывать – даже ощущаю в душе легкий налет презрения и сожаления,
что между нами была близость. Прощайте!»
Жена,
приложив руку к бьющемуся сердцу, встревоженная, недоумевающая, смотрела на
Петухова, а он прищелкивал пальцами, злорадно подмигивал ей и шипел:
– А
что – кончен роман?! Кончен?! Так и надо. Так и надо! Го-го-го! Довольно я,
душа моя, перестрадал за это время!!
|